Чужая в чужом море - Александр Розов

Рон согласно кивнул и перешел к теме.

— Был у нас в команде толковый парень, Ив Козак, ютай из Одессы (это в Европе). Потом он уезхал в Израиль и воевал против исламистов. Его это задолбало и он уехал оттуда в Австралию. Ему там надоело, он уехал в Меганезию делать бизнес, но потом плюнул и пошел в армию. Сейчас преподает военно–прикладную психологию. А тогда к нам попали два исламиста. Приказ: допросить. А как? Они молчат, гады, а меры третьей степени нам запретили. Тогда Ив придумал вот что: исламисту нужно делать намаз пять раз в сутки, но ему нельзя делать намаз, когда рядом свинья. Если запускать в камеру поросенка, то они не могут делать намаз, и их начинает выворачивать наизнанку. Типа, ломка.

— Намаз – это когда шприцом? – спросила Пума.

— Нет, это такой ритуал. Я не вникал в чем суть. Что–то связанное с отношениями их бога со свиньями, но через неделю оба клиента спеклись. Сдали нам все, что знали, за камеру без поросенка и с чистым ковриком для намаза. А всю ту неделю их таращило ужас как. Один чуть не разбил голову об стену, другой пытался перегрызть себе вены. Такая ломка от этого ислама. Похожий фокус можно делать с римскими католиками, с христианами–ортодоксами, с парсами и еще много с кем. Ив про это составил справочник: «Культово–абстинентный фактор при допросе религиозных экстремистов», а в эпиграфе там цитаты из Маркса: «Библия это опиум для народа», и из Чиф Дэна: «Когда пришел миссионер, у нас была земля, а у него — библия. Теперь у него вся земля, а у нас — только библия».

Пума задумчиво потерла скулы ладонями.

— Это сложно для меня. Я не поняла.

— По ходу, ничего сложного, — сказал Уфти, — Миссионер может прийти с библией, может — с героином, может – и с тем, и с другим, это без разницы. Главное – он дает тебе что–то попробовать даром, или силой заставляет тебя пробовать. Потом, когда ты без этого уже не можешь жить, он требует за следующую дозу денег или отработки.

— Я поняла, — медленно произнесла девушка, — В Касанга поп раздавал гуманитарный рис только тем, кто громко повторял за ним igbekela из его книжки. Плохо, что я тогда…

— Стоп, — прервал ее Рон, — Что было, то было. Жалеть о прошлом – последнее дело.

— Да, — спокойно согласилась она.

— Давай–ка лучше ты постреляешь из пушки, которую подарил тебе arito–kane Наллэ.

— Давай! – обрадовалась Пума, вскочила и подобрала со своей одежды короткое ружье.

Рон встал и пробежал вдоль берега сотню метров до небольшой каменной осыпи. Пума прошла шагов двадцать в его сторону, произвела какую–то операцию со своим ружьем (послышался металлический лязг) и изготовилась к стрельбе, как хищник к прыжку. С точки зрения Жанны, выглядело это несколько жутковато: худое обнаженное тело как будто срослось с оружием. Тут Рон подобрал небольшой камень и сильно бросил его по высокой дуге в сторону озера. Пума совершила чуть заметное мягкое движение, раздался негромкий хлопок, а затем звонкий щелчок. Летящий камень резко изменил траекторию, а от одного его края брызнули осколки. В ту же секунду девушка перезарядила свое оружие. Почти сразу же, в воздух взлетел второй камень. Хлопок – щелчок. Попадание.

Жанна передернула плечами и повернулась к Уфти.

— Что они делают?

— Ничего особенного. Рон занимается с Пумой физподготовкой. Неплохой способ.

— Мне кажется, — нерешительно сказала канадка, — с девушкой что–то не так.

— Не так было раньше. А сейчас ей осталось только набрать вес, и ОК. Это дело времени.

— Ей надо есть много мяса, — уточнила Мзини, — но она пока может только чуть–чуть.

— А свежей свиной кровью, как я советовал, поить не пробовали? – спросил Дузу.

— Пробовали, — буркнула та, и короткой пантомимой показала, что получилось из этого эксперимента, — Док Керк говорит: нельзя торопить организм. Пусть все идет, как идет.

— Наверное, доктор прав, — констатировал танзаниец поцокав языком.

— Ну, — согласилась Мзини, — Док говорит: главное, что динамика позитивная.

— Слушайте, это что, какая–то тайна? – спросила Жанна.

Настоящий папуас пожал плечами:

— Да нет, обычное дело. В свое время, девчонка попала в армию полковника Куруе. Это было крупное бандформирование. Бойцов там держали на таблетках. Ну, ты понимаешь. После революции, банду в основном ликвидировали, а те, кто остался – бродили вокруг деревень. Кто–то умер. Точнее, почти все умерли. А Пуму мы подобрали, можно сказать, случайно. Она весила около 35 килограммов, а ведь ей ориентировочно 16 — 17 лет.

— Примерно, как мне и рост у нее, как у меня, — вставила Мзини (которая, на вид, весила где–то полцентнера — при отличной фигуре, без малейших излишков жира).

— Дефицит веса у нее был почти 30 процентов, плюс последствия таблеток, — продолжал Уфти, — Абстинентный синдром на фоне дистрофии, как выразился наш док. Было мало надежды, что Пума выживет. Обычно это необратимо. На самом деле, ее вытащил Рон. Конечно, мы все ему помогали, и док очень старался – а док у нас парень, что надо.

— Рон ее две недели кормил и поил с ложечки по десять раз в день, а каждый час на руках носил срать, — с детской непосредственностью уточнила Мзини, — Потому что после этих таблеток понос хуже, чем при холере. Человек все время срет, а потом умирает от голода и от обезвоживания, потому что из него все вытекает.

— Я не поняла, что за таблетки, — сказала Жанна.

— Все, в чем содержится морфий, — ответил Уфти, — Вся химия от кодеина до героина.

— Пуму надо было укладывать спать между двумя людьми, — добавила Мзини, — и сверху шерстяной плед. Иначе она остывала.

— Остывала? – переспросила пораженная канадка.

— Да. Становилась холодной. Как труп. А еще ее часто крутило. Вот так, — Мзини сделала жест, как будто выжимала двумя руками тряпку, скуручивая жгутом, — С ней еще много всякого происходило. Кое–кто в деревне даже болтал, что она зомби.

— Лейтенант Вэнфан и шериф Гишо эту херню мигом прекратили, — заметил Уфти, — надо же, выдумать такое. Все от неграмотности и от суеверий.

— Да! — поддержала Мзини, — Все видели: Пума ест соленое, а зомби не может есть соль. Это даже дурак знает. А если кто–то не знает, то он совсем глупый дурак.

— Ты веришь, что бывают зомби? – поинтересовалась Жанна.

Африканка глубоко задумалась, прикусив зубами указательный палец правой руки.

— Ну, — нерешительно сказала она, — Вообще–то не бывает. Разве что, очень редко. Если найдется сильный хунган с сильным лоа. Но это к делу не относиться. Пума ест соль, а значит, Гишо правильно набил кое–кому морду за дурацкую болтовню.

— И потом, возили же ее на море, — добавил Дузу, — Если бы она была зомби, и увидела море, то сразу вернулась бы в землю. Это тоже каждый дурак знает.

— Ну, — согласилась Мзини, — А Пуму вообще из моря не вытащить. Она от него балдеет.

— Куда вы ездите на море? – спросила Жанна.

— Наше правительство арендует у мадагаскарцев Лийс, — пояснил Уфти, — Это меньший из двух островов Глориоз, сто миль к северо–западу от Мадагаскара и пятьсот — к востоку от берега Африки. От Мпулу, соответственно, тысяча. На «жуке» (папуас кивнул в сторону самолета) долетаем за три часа. По континентальным понятиям Лийс маленький — 600 метров в поперечнике. Когда Глориоз контролировал французский иностранный легион, то юзали только большой остров, который две мили шириной, а на Лийс воткнули свой флаг – и все. Ну не жлобы ли? В этом году мадагаскарцы попросили их оттуда на фиг…

— Я слышала, что Мадагаскар ввел туда флот и объявил аннексию, — заметила Жанна.

— Типа того, — согласился Уфти, — Но гуманно. Никого не убили.

— Большой остров сдали концерну «Jiang–Hindra Tele–space», — вставил Дузу, — Китайцы с индусами построят там что–то аэрокосмическое, а у нас они будут покупать всякую еду. Может быть, и туристы оттуда появятся. Тогда и я что–нибудь заработаю.

— Ага, — подтвердил настоящий папуас, — Йианг–Хиндра неплохо устроились, там готовая авиабаза и военный городок. Но и аренда дорогая. А мы умеем устраиваться скромнее и дешевле. И кстати, не хуже. У нас дома – миллион таких островков, как Лийс. Опыт.

— А у вас там что будет? – спросила Жанна.

— У нас там уже есть, — поправил Уфти, — Учебный центр и транзитная точка на трассе с Большой Воды в Мпулу. Мы быстро строим: раз – и готово. Я же говорю: опыт.

— С Большой Воды? – переспросила она.

— Из дома. Из Меганезии, — пояснил он.

— На Лийс очень красиво, — сообщила Мзини, — Очень… (она задумалась)… Я не могу так объяснить. Уфти, а покажи Жанне фотки. Они же не секретные.

— Точно! – согласился Уфти и полез в кабину самолета.

Канадка повернулась в сторону, откуда все так же раздавались последовательные серии: лязг – хлопок – щелчок. Рон продолжал швырять камни, а Пума стреляла, как зведенная. По ее спине стекали тонкие струйки пота, было видно, что она здорово устала, и только очень большим усилием воли, раз за разом, перезаряжает оружие и поражает цели.