Самоубийство сверхдержавы - Патрик Бьюкенен

Когда Германия продемонстрировала нежелание помогать Греции, социальное обеспечение в которой куда щедрее ее собственного, комментаторы заговорили о крахе ЕС. «Недавний отказ Берлина спасать Грецию от финансового штопора – канцлер Меркель сопротивлялась решению о помощи несколько месяцев – нарушает дух коллективного согласия, эту отличительную черту объединенной Европы», – писал Чарльз Капхен из Совета по международным отношениям{1072}.

«Европейский союз умирает… От Лондона до Берлина и Варшавы Европа переживает обратную национализацию политики, страны выцарапывают обратно свой суверенитет, которым ранее легко пожертвовали в погоне за коллективным благом»{1073}.

К 2011 году увлечение глобализмом миновало. Однополярный мир 1991 года, новый мировой порядок Джорджа Буша-старшего, плоский мир Тома Фридмана и «конец истории» Фрэнсиса Фукуямы – все эти концепции провалились. Почему? Из-за возрождения национализма. Принимая различные формы в разных странах, новый национализм имеет общий признак – сопротивление глобализму в целом и глобальной гегемонии Соединенных Штатов Америки в частности.

Когда Черчилль формулировал знаменитое описание советской внешней политики: «Это всегда головоломка, больше того – загадка, нет – тайна за семью печатями», он пояснил, что объяснение кроется в русском национализме.

Убежденная, что Америка попросту воспользовалась ею после распада Советского Союза, Россия стала налаживать отношения с Китаем, принялась формировать новую сферу влияния в бывших советских республиках, наказала Грузию, партнера США, и укрепляет связи с режимами, которые Америка воспринимает как враждебные, – например, с Венесуэлой и Ираном.

Китайский национализм выражается в неприятии пожеланий США, от отказа произвести переоценку валюты, дабы уменьшить торговый профицит, полученный за счет Америки, до стойкого пренебрежения к усилиям США по изоляции Северной Кореи и Ирана и до налаживания партнерских отношений со странами-изгоями наподобие Судана и Мьянмы.

Израиль отвергает требования США прекратить освоение Восточного Иерусалима и строительство новых поселений на Западном берегу. Иран оспаривает призывы США прекратить обогащение урана, поддерживает ХАМАС и «Хезболлу» и угрожает покончить с еврейским государством на Ближнем Востоке. Турция идет своим путем: она отказала США в использовании своей территории для вторжения в Ирак, наладила теплые отношения с Ираном, поддержала попытки прорвать устроенную Израилем блокаду сектора Газа и вместе с Бразилией ведет переговоры о сделке с Ираном, дабы последний мог избежать дальнейших санкций ООН.

Бразилия, полагая себя конкурентом США в Западном полушарии и достаточно развитым государством, проводит независимую политику, сохраняя тесные контакты с Венесуэлой, сотрудничая с Турцией по иранской проблеме и дипломатически признавая Палестину.

Нации повсюду ставят свои интересы на первое место, некоторые из нас предсказывали это много лет назад. Фатальный порок глобализации в том, что она не захватывает сердца. Она никогда не покорит народы, для которых любовь к родине и верность родной стране – не пустые слова. Никогда. Никто не будет сражаться и умирать ради маловразумительной идеи нового мирового порядка.

«Нельзя быть гражданином международного космополитического мирового порядка. Идентичность специфична, она связана с почвой, обычаями и религиозными традициями», – пишет Джуд Догерти, бывший декан философского факультета Католического университета в своей статье «Национальная идентичность»{1074}.

«Человек не может быть гражданином мира. Идентичность локальна; это характеристика людей, которые населяли конкретную территорию на протяжении некоего периода времени, выработали определенные коллективные привычки, очевидные в их манерах, одежде, праздниках, религиозных установлениях и отношении к образованию»{1075}.

Как писал Редьярд Киплинг:

«Мы любим землю, но сердцаУ нас не беспредельны,И каждому рукой ТворцаДан уголок отдельный…»{1076}

В новом мире «много позже холодной войны», где возродился национализм и где на подъеме этнонационализм, Америка должна выйти за пределы глобалистской идеологии и снова, как следовало сделать два десятилетия назад, обратить внимание на себя и своих граждан.

11. Последний шанс

Неужели хорошие времена совсем прошли?

Мерль Хаггард (1981)

В ходе митинга Гленна Бека у мемориала Линкольна в годовщину знаменитой речи доктора Кинга Сара Пэйлин поделилась криком души. В ответ на высказанное Обамой желание стать «трансформирующим президентом» Пэйлин заявила: «Не нужно ничего трансформировать, пусть некоторым этого и очень хочется; мы должны восстановить Америку»{1077}.

Но возможно ли восстановить Америку? Или Америка, в которой мы выросли, окончательно превратилась в другую страну?

Эта книга утверждает, что Америка изменилась при нашей жизни, что произошла революция, что миру мы по-прежнему кажемся той же страной, но на самом деле стали другим народом, чрезвычайно далеким от идеала отцов-основателей.

Адамс, Джефферсон, Мэдисон и Гамильтон не верили в принцип «один человек – один голос». Мы же ему поклоняемся. Они верили в Творца. Мы выгнали Бога из наших школ и заменили веру теорией эволюции. Они считали, всем людям от Бога дано неотъемлемое право на жизнь. Вердиктом по делу «Роу против Уэйда» мы отменили это право для нерожденных, пятьдесят миллионов которых с тех пор погибли. Целых 250 лет, считая от прибытия поселенцев в Джеймстаун, американцы по заветам отцов-основателей строили протестантскую и англосаксонскую страну. С ирландской иммиграции 1840-х годов до первого президента-католика ирландского происхождения в 1960 году Соединенные Штаты Америки стремились сохранить свой характер и идентичность христианской и европейской нации. Сегодня отстаивать подобные убеждения значит совершать преступление на почве ненависти.

Великий эксперимент

Наши интеллектуальные, культурные и политические элиты сегодня затеяли один из наиболее дерзких и амбициозных экспериментов в истории. Они пытаются превратить западную христианскую республику в эгалитарную демократию, смешение всех племен, рас, вероисповеданий и культур планеты Земля. Они отвергли Бога, отделили нашу веру от общественной жизни и отказались от иудеохристианского этического кодекса, по которому стремились жить предыдущие поколения.

Они заявляют, что мужчины и женщины принципиально схожи, что все добровольные сексуальные отношения морально равноправны, что традиционная семья не является единственным социально приемлемым вариантом, что мужчины могут жениться на мужчинах, а женщины – выходить замуж за женщин, что раса – социальный конструкт, изобретенный ханжами, привыкшими подчинять других, что все люди от рождения в равной степени наделены интеллектом и способностями добиваться успеха. Все религии и все «образы жизни» равны и все в равной степени заслуживают уважения. Эти элиты будут добиваться строительства мечети на Граунд-Зиро с тем же упорством, с каким они запрещают рождественский вертеп на Национальной эспланаде[269]. Если в обществе присутствует неравенство в вознаграждениях, это, по их мнению, реликт реакционной Америки, плод общественной несправедливости, и моральный долг современного государства состоит в том, чтобы исправить подобную несправедливость и обеспечить равенство. Тех, кто отказывается признавать эти тезисы, считают ретроградами и лицемерами.

Наши светские элиты верят в идеалы этой революции. Но народ не верит. Средняя Америка их ненавидит. Поэтому данные идеалы приходится навязывать, чем и занимаются судьи, чиновники, профессора и те, кто контролирует содержание нашей культуры. Одна часть Америки считает, что мы идем в замечательную новую эпоху. Молчаливое большинство думает, что страна движется к гибели. Как писал в начале великого эксперимента профессор Уильямс, автор «Обезьяны в штанах»:

«Предпринимались различные попытки (Советский Союз и Китай, например) обеспечить на практике равенство… в качестве основы общества. Все эти усилия либо провалились, либо должны провалиться, поскольку нельзя построить стабильное общество на теории, которая противоречит реальности. Суровый, но неопровержимый факт гласит, что люди не равны по наследственным способностям. Некоторые от рождения наделены большим интеллектом, большим сочувствием, большей способностью добиваться успеха, чем другие».

«Стремление воплотить миф о равенстве и разочарование, которое регулярно доводится испытывать его приверженцам… представляют собой серьезную психологическую и политическую проблему»{1078}. Думается, профессор Уильямс из вежливости преуменьшает.