Измена (СИ) - Макарова Анна

— Ты чего несешь, идиот? — резко отпихиваю от себя парня, понимая, что не помню ничего дальше этого свидания. Вообще ничего… Стерто. Но что-то явно было, потому что прикасаться к Хьюго желания абсолютно нет. Тело словно сопротивляется быть к нему ближе… Почему? — Я тебе повторяю! Я не сумасшедшая! Твоя мать умерла! Она бросила вас с отцом. Ты жил с бабушкой и отцом, пока и тот не погиб! Болезнь у тебя из-за детской травмы! — продолжаю гнуть свою линию, резко повышая голос и жестикулируя руками так, что, кажется, уже начинаю пугать самого Хьюго.

— Нет, это ты идиотка! Моя мать живее всех живых! Я могу познакомить вас прямо сейчас, чтобы ты заткнулась! Не хочешь походить со мной на курсы к моему психотерапевту? — без каких-либо одолжений он начинает на меня орать пуще прежнего.

— Сам ходи, сумасшедший! — стараюсь перекричать Хьюго, практически срывая голос. — И вообще… Что ты там мне хотел сказать? Говори или я ухожу… — отхожу еще на пару шагов назад, понимая, что тут явно что-то нечисто… Либо я и правда схожу с ума.

— Хорошо… Только не двигайся, мы на крыше все-таки! Истеричка! Стой, сказал! — мое тело тут же словно прирастает к холодному бетону, отдающему весь свой холодок моим босым ногам. — Я хочу… Джозефин, я…

— Что? Что ты? — хочу услышать уже поскорее его ответ, так как холод начал сильнее окутывать все оголенные участки тела, вызывая рой мурашек и легкий озноб.

— Я знаю, что все наши встречи — это все неправильно. Но я понял, что так продолжаться не может, и совершил самую главную ошибку в своей жизни, позволив тебе уйти, но я должен сказать тебе правду… — и тут он резко замолкает и смотрит на свои ноги, которые… Боже!

— Хьюго, что это? Что с тобой? — вижу, как его тело потихоньку превращается в зыбучий песок, вихрем исчезая куда-то в непроглядную ночную даль, тускло освещенную уличными фонарями.

— Джозефин, я… Я хочу сказать, что…

— Что? — изнемогая от желания, чтобы поскорее узнать, что же он хочет мне поведать, пытаюсь приблизиться к нему, но ноги в буквальном смысле врастают в бетон, не позволяя сделать и шага навстречу к брюнету.

— Я… — и тут его тело еще быстрее начало исчезать, превращаясь в водоворот пыли, перехватывающее мое собственное сознание. — Джозефин, я… Поверь, ты мне… Там в клубе…

— Да скажи ты уже? Что случилось? — кричу, но мой голос слышится совсем тихо, разлетаясь по воздуху глухим эхом.

— Я… — вдруг тело Хьюго и вовсе растворяется в бесконечном потоке сквозящего повсюду вихря, взявшегося из ниоткуда, словно по чьему-то мановению. Мое тело начинает содрогаться, перехватывая остаточную возможность сделать полноценный вдох.

— Не-е-ет, — резко подрываюсь в кровати, взмокшая от кошмарного сна. — Господи, как же реалистично! — провожу рукой по мокрым волосам, пытаясь отдышаться и привести дыхание в норму.

Что это было? Какой странный сон… Что он хотел мне сказать?

— Черт! — бью трясущейся рукой по постели, оглушенная собственными частыми ударами колотящегося сердцебиения, которое невыносимо отдает в грудной клетке тупой болью.

Как бы я сама себя ни обманывала, но я словно заново пережила тот день… Жалею ли я об этом?

Прикрываю лицо ладонями, грустно вздыхая, что не услышала от проекции Хьюго во сне того, что он так рвался сказать мне. Какую правду он хотел мне раскрыть… Хотела я услышать от него все это. Очень хотела. И то, чем вызвано мое подобное состояние, тоже понимаю и знаю…

Вот уже чуть больше года я изо дня в день порываюсь прочитать послание Фолегара, присланное на Рождество, когда я только-только переехала в Нью-Йорк после развода с Дэвидом. Каждый божий день я сидела, держа его в руке и… Так и не собралась с духом, чтобы вскрыть «ящик Пандоры». Страшно…

Страх тугим узлом окутывал мое тело, не позволяя сделать и шага, чтобы вскрыть все карты. Не прочитав его до сих пор, я словно связана с прошлым по сей день, не с предательством, а именно с теми сумасшедшими, умопомрачительными моментами, когда хотелось жить. Когда я была так счастлива… Мое подсознание рисует мне картину, что если я прочитаю послание Хьюго, то все это прекратится немедля, оборвутся те самые нити, что нас до сих пор связывали когда-то.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Понимаю, что любопытство меня рано или поздно погубит, но ничего не могу с собой поделать. Я только успокоилась. Я восстановила свое душевное равновесие и начала жизнь с чистого листа, отпустив свое прошлое. Я беспрестанно работаю, воспитываю сына. У меня все хорошо. Я так много времени посвящаю своей карьере, что и вовсе забыла о таком понятии, как личная жизнь. Зачем? Обожглась однажды… Отпустила. Пока я не готова к чему-то новому, хоть и была несколько раз на свидании с Грегом. До сих пор не может успокоиться…

Но этот сон… Как давно я не думала об этом человеке…

Чушь собачья… Конечно, думала. Кого обманываю? Нелегко отпустить то, отчего сердце из раза в раз замирает. За все то время, что мы не были вместе, мои чувства предательски росли несмотря на все пережитое унижение и предательство с его стороны.

Почему он мне приснился? Черт! Теперь этот сон не отпускает мои мысли… А вдруг в его письме что-то важное? Может быть, не зря этот сон привиделся именно сегодня.

— Может быть… не вернуться, а…

— Что? — торопливо подгоняю его, ожидая скорейшего ответа.

— Попрощаться.

Словно потоком, воспоминания о минувшем разговоре с Дэвидом обрушиваются на меня. Попрощаться…

Уставившись взглядом в стену, от одной только мысли вздрагиваю всем телом. Болезненно сглатываю застрявший ком, почувствовав, как все нутро начинает окатывать жаром, который резко обрушивается вниз, и подгибаю колени. Сейчас ясно мыслить я уже не в состоянии. Да и тело явно давно предало меня, а руки и вовсе зажили своей жизнью, резко открывая прикроватную тумбу и доставая злосчастное письмо, которое всем своим видом и цветом моментально заставляет съежиться.

Страх нечасто, но все же придает смелости и толкает, как всегда, на глупости. Сама же вновь себе делаю больно. Знаю, не стану счастливой от прочитанного, но а вдруг…

Боже… Я впервые за долгое время начинаю паниковать, опасаясь того, что сейчас прочитаю. И вот я вновь перестаю быть сама собой, всецело отдаваясь сумасшедшим действиям пальцев, что трясутся, словно в лихорадке и разрывают во всю края конверта. Если ему удастся меня вновь раздавить и морально опустить ниже плинтуса, винить, в первую очередь, буду саму себя, что вновь на эмоциях поддалась на очередные провокации.

Тяжело выдохнув, опускаю свой взгляд на измятое письмо, которое явно неоднократно перебирали в руках, нервно сминая его, а после разглаживая.

Была не была…

Знакомый почерк тут же бросается в глаза, привлекая все мое внимание. Провожу пальцами по каллиграфически выведенным словам, ощущая, как по лицу начали течь непрошеные слезы.

«В жизни каждого человека есть события, которые сложно объяснить разумно или понять здраво. Я никогда не относил себя к числу людей, которые теряют голову от кого-либо или от чего-либо. Но однажды в один из нелетных дней, возвращаясь домой из университета, я по чистой случайности столкнулся с одной девушкой. Где-то прочитал до этой роковой встречи, что «мы выбираем неслучайно друг друга… Мы встречаем только тех, кто уже существует в нашем подсознании».

Я знаю, что в своей жизни совершил немало ошибок, которые не остались без последствий. Я натворил много бед. Как и все люди на этой планете. А кто не без греха? Но все равно я благодарен судьбе и ее потрясающей иронии за то, что совершил главную ошибку в своей жизни, но такую правильную — я повстречал девушку. Бесящую блондинку с глазами цвета морской глади с красной хренью на голове. До сих пор гадаю, что это было…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Когда я увидел цыпочку, перемещающуюся из стороны в сторону, в попытке укрыть лицо от пыльного ветра, мне стало настолько смешно, что не обратить своего дальнейшего внимания на эту картину, я уже не мог. И я решил ей помочь. Не знаю почему. Просто так. Без причины. Правда.