Роковая молния - Уильям Форстен

Предводитель мерков оглянулся через плечо, взгляд его точно отыскал то место, где находился Эндрю. Не в силах противиться искушению, Эндрю взобрался на бруствер и встал на виду у всей долины, подняв руку. Он сосредоточился на своей ненависти, как будто его мысли могли, как стрела, поразить врага.

«Значит, теперь ты король этих воинов, а не советник. И как тебе это нравится, ублюдок? Ты что, убил Вуку, чтобы достичь вершины власти?»

— Эндрю, что ты творишь, черт побери?

Прямо перед ним стоял Пэт, открыв рот от удивления. Вот он непроизвольно вздрогнул и пригнулся от пролетающего снаряда. Бомба разорвалась немного позади, во все стороны полетела шрапнель. Эндрю невесело рассмеялся и спрыгнул вниз.

— Что все это значит?

— Ничего, — ответил Эндрю, пораженный силой ярости, донесшейся до него в ответ.

Артиллерия мерков замолчала, среди клубов дыма прямо к батарее приближалась конница тугар. Тридцать «наполеонов» выстрелили единым залпом. Эндрю снова схватился за трубу и попытался отыскать Музту. Снаряды разорвались над головами атакуют и в этот момент Эндрю увидел кар-карта тугар — его лошадь взвилась на дыбы и опрокинулась назад. Эндрю затаил дыхание. Музта тоже упал вместе с лошадью, но, не дожидаясь устремившихся к нему приближенных, встал на ноги и отряхнулся. Эндрю, сам того не желая, вздохнул с облегчением. «Он же враг. — пытался убедить себя Кин. — Но он пощадил Кэтлин и Винсента и даже подарил им свободу в память о погибшем друге».

— Я почти желаю тебе успеха, — прошептал Эндрю. Теперь атака развернулась по всей линии, темная лавина воинов накатывалась гигантской дугой, громко пели нарги, поднимались к небу воинственные крики мерков. По всей гряде холмов солдаты приготовились отразить вражеский удар и появились облачка дыма, означавшие, что вся молчавшая до сих пор артиллерия вступила в сражение.

Эндрю оглянулся на здание штаба. Часовой циферблат был разбит стрелки повисли без движения. Он вытащил свои часы. Без четверти три, осталось еще пять часов светлого времени.

— Я направляюсь к центральной батарее. Оставайся здесь и следи за ходом боя на севере.

Пэт улыбнулся в ответ, не отводя глаз от склона холма, по которому продолжали подниматься тугары. Снаряды рвались среди шеренг всадников, поражая картечью десятки и сотни воинов.

— Здесь будет жарковато.

Эндрю кивнул, взобрался в седло и поскакал вдоль линии обороны.

Вокруг царило сущее безумие, и он упивался этим безумием. После шестой атаки он сбился со счета. Теперь для него ничто не имело значения, даже победа, осталась только жажда убийства.

Все пространство перед окопами было усеяно телами мерков. Справа от центральной батареи им удалось прорваться в тыл на сотню ярдов, только при помощи Григория, который привел остатки 3-го корпуса, удалось ликвидировать прорыв.

Он оглянулся назад. По железной дороге на север тащился состав из шести платформ, до предела загруженный сотнями раненых. Навстречу ему по второй ветке торопился другой поезд, резким свистком оповещая о прибытии новой партии ящиков со снарядами для артиллерии.

Безумие, величественное безумие.

Он снова перевел взгляд на северный фланг, там появились новые клубы дыма, — видимо, подтянулась артиллерия мерков, угрожая прорвать оборону на самом гребне холма.

— Они опять идут!

Он посмотрел вперед, прищурившись от лучей опускающегося солнца. Из дымовой завесы возникла очередная стена мерков, распевающих свои воинственные гимны хриплыми гортанными голосами.

— Прицел для винтовок двести пятьдесят ярдов, для гладкоствольных ружей — семьдесят пять ярдов.

Его голос был почти не слышен, но это уже не имело значения, люди сами знали, что им делать, его солдаты дрались как тигры.

Он посмотрел вдоль склона. Каждое подразделение прочно занимало свои позиции, над окопами реяли полковые знамена, справа от него был 31-й римский полк, слева 2-й полк с Капри, расположившийся вплотную к артиллерийской батарее, усиленной полком из 3-го корпуса.

Артиллеристам тоже досталось. Непрерывный четырехчасовой обстрел из сотни меркских орудий вывел из строя почти половину пушек.

Темная лавина вражеской пехоты продолжала надвигаться прямо на него.

Он только усмехнулся.

— Еще раз, еще один раз! — пронзительно кричал Тамука.

Без шлема, с развевающейся по ветру черной гривой, с обнаженным мечом в руке, он галопом носился вдоль строя, указывая на восток.

Трижды за этот день они достигали вершины холма, один раз даже прорвали оборону скота. Он чувствовал, что их резервы на исходе, строй солдат уже сильно поредел.

Его воины смотрели на предводителя налитыми кровью глазами, языки вывалились наружу, они едва дышали от жары и дыма, их движения были почти бессмысленными, они чуть не падали с ног от усталости. Нехватка воды и пекло сделали свое дело. Но как раз в этот момент через реку переправлялись пять свежих уменов, они прокладывали себе путь среди развалившихся укреплений и обломков, навстречу потоку раненых, бредущих в тыл.

Тамука указал мечом вперед, видя на гребне всего лишь тонкую цепочку защитников.

«Наконец-то я доберусь до тебя! — мысленно говорил Тамука, чувствуя незримое присутствие врага. — Смотри на меня и не надейся на пощаду».

Атака набирала скорость. Воины перешагивали через тела павших, хрипло распевали свои песни смерти, двигались тяжело и медленно, но все же стремились вперед.

Тамука пришпорил коня, чтобы не пропустить зрелища неминуемого поражения скота.

Эндрю торопился к Винсенту, его Меркурий дрожал от усталости, на боках подсыхали клочья пены.

Ты должен продержаться! — закричал Эндрю. — Ты должен продержаться!

Винсент услышал нотки отчаяния в его голосе. Главнокомандующий был на грани срыва.

— Я направил сюда остатки 3-го и 4-го корпусов, чтобы закрыть брешь справа от тебя, — сказал Эндрю.

— Мне нужны еще резервы, — ответил Винсент, указывая на корпус мерков, подошедший уже на пятьсот ярдов.

Эндрю согнулся, перед его глазами все расплывалось. Он ощутил странную легкость, как перед обмороком. Это все жара, чертова жара, он никогда не мог ее переносить.

«Только не сейчас, ради Бога, только не сейчас».

Подошедший ординарец открыл флягу и полил немного воды ему на шею. Эндрю начала бить дрожь, он свесился с седла и почувствовал тошноту и холодный пот на спине. «Это тепловой удар», — понял он. Молодой ординарец намочил носовой платок и заботливо приложил к шее полковника. Эндрю выпрямился, еле удерживая ускользающее сознание.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});