Сегодня и всегда - Кэрил Уилсон

И она закрыла глаза, прощаясь с жизнью. В этот момент раздался грохот и прозвучал выстрел. Ее тело дернулось, она упала. Она подумала – вот она, смерть – погружение в пустоту, в ничто.

Она приветствовала смерть, потому что знала, что в небытии ей никогда больше не увидеть этих глаз – развратных, продажных, злобных глаз – глаз ее брата.

Кортни медленно приходила в себя. Дрожь, боль в руке говорили о том, что все это происходит на самом деле.

Она поискала на ощупь рану, осознала, что она жива и что, кроме пореза от ножа, никаких других повреждений на теле нет. Она попыталась приподняться, но содрогнулась от боли, пронзившей все ее тело.

– Не двигайся, Корт. Пожалуйста!

Брэндэн. Она узнала его голос. Открыть глаза оказалось невыносимо трудно.

– Они дали мне наркотики? – хрипло прошептала она.

– Доктор Картрайт счел это необходимым. У тебя есть серьезные повреждения, но доктор говорит, что через несколько дней ты будешь как новенькая.

Да. Она вспомнила звук выстрела и… Марка.

– Куда он попал? – спросила она слабым голосом.

Брэндэн взял ее за руку.

– Никуда, дорогая. Это я пристрелил его. Он умер от потери крови.

– Но Марк не может быть мертв. Это ты мертв, – с запинкой проговорила она.

– Похоже, что наркотики немного помутили твой разум. Извини, но я должен был распустить слух о своей смерти, другого выхода не было. Я знал, что, пока я жив, Сильвер Нед будет по-прежнему шантажировать меня. Если же все будут считать меня мертвым, он отступится от меня и освободит нашего сына. Так оно и произошло.

– Где ты был все это время?

– Я всегда был неподалеку от тебя, где бы ты ни находилась. – Он взял ее на руки, осторожно, чтобы не задеть рану на руке, и она уютно свернулась клубочком в его объятиях. – Я прятался здесь, в доме.

– Я… я ничего не понимаю, – растерянно сказала она. – По правде говоря, Марк и я не были особенно близки в последние годы. Я была в отъезде – с балетом. Но я любила его, любила как своего брата, Брэндэн. Даже узнав, что он изнасиловал Сару, я не могла поднять на него руку. – Ее тело сотряслось от рыданий. Она вспомнила, как удивлялась странному поведению Сары, когда та запирала двери в свою спальню. Ей стало не по себе, когда она вспомнила, как плакал Марк при известии о смерти Сары и как ругал самого себя. Она и не догадывалась, насколько справедливы были его упреки в свой адрес.

Бедная Сара! Она, по-видимому, хотела рассказать все Кортни, но не посмела приехать в театр, зная, что там будет Марк. А потом, когда пришло письмо от Сары, он находился в уборной Кортни, и содержание письма стало ему известно. Тогда он поспешил опередить Кортни с приездом в Оуклей Корт. Там он предостерег Сару, чтобы она ничего не рассказывала о его чудовищном преступлении. После этого разговора с Марком Сара решила, что у нее нет другого выхода, кроме самоубийства.

– Он был очень хитер, – продолжал Брэндэн. – Когда Сара умерла, он использовал ее смерть как средство отомстить мне. Он внушил тебе, что я был любовником Сары и погубил ее. Он натравил тебя на меня, как фокстерьера на лису. Он все подстроил, вплоть до нашей встречи на берегу.

– Что ты имеешь в виду?

– Он догадывался, что ты постараешься сбежать из Оуклей Корт в тот самый вечер и отправишься искать меня. Он сделал так, чтобы единственная карета, работающая по найму, в этот вечер отсутствовала. Он знал также, что кучер отца, Чивер, не повезет тебя. Оставался только Мак-Дугал, работавший на Сильвера Неда. Мак-Дугал получил приказ доставить тебя на берег, где, как Сильверу Неду было известно, я загружал оружие в ту самую ночь. Мак-Дугал слегка опоздал, и мы с тобой чуть-чуть не разминулись.

– Когда я стала танцовщицей, я даже и не предполагала, что столько лет буду танцевать под музыку Марка, – заметила Кортни, глубоко вздыхая. – Но почему? Почему он так поступал? Что с ним случилось? Как он мог быть таким… разным?

– Явления, подобные этому, бывает трудно объяснить. Мне кое-что известно из предыстории этих событий, чего ты не знаешь, – начал Брэндэн. – Он знал о твоей матери. В тот день, когда Морин бросилась с утеса, он был там, все видел и слышал. Я видел, как он прятался. Я никому об этом не рассказывал.

– Выходит, мой отец и не подозревал, что Марк все знает?

Брэндэн покачал головой.

Кортни вспомнила, как в день предполагаемой смерти их матери они втроем – она, Марк и Сара – сидели, тесно прижавшись друг к другу, и ждали. Марк знал правду все это время.

– Как, должно быть, тяжело для маленького мальчика носить в себе такую страшную тайну на протяжении многих лет. Он никогда об этом не рассказывал.

Брэндэн кивнул.

– Есть еще кое-что. Он слышал, как лорд Гарретт как-то в порыве гнева сказал, что Марк, вероятно, внебрачный сын моего отца. Мой отец отрицал это, но Марк не хотел слушать никаких объяснений. После этого случая он возненавидел твоего отца.

– Я припоминаю, что Марк всегда очень болезненно воспринимал критику со стороны отца.

– Он вел иную жизнь, Корт, жизнь, которой нам не понять. С одной стороны, это был респектабельный порядочный бизнесмен, а с другой… – Брэндэн замолчал, но и так было ясно, что он имеет в виду.

– Какой печальный конец для такой раздвоенной души, – прошептала Кортни. – Сара всегда доверяла ему, восхищалась им, а он воспользовался этими благородными чувствами в своих грязных целях. Бедный отец. Он знает?

– Мы не говорили лорду Гарретту. Доктор Картрайт считает, что это преждевременно. Лорду надо окрепнуть. Я подозреваю, что он знал правду. Когда он давал показания в связи со смертью Армана, то, возможно, спасал не меня, а Марка.

Подумав, Кортни решила, что Брэндэн, пожалуй, прав.

– А что с Мэрили?

– Я подозреваю, что она все знала. Она исчезла, прихватив, не сомневаюсь, изрядную сумму денег Марка.

– Меня это не удивляет. – Кортни опять уютно устроилась на руках своего мужа. – Марк что-нибудь сказал перед смертью?

– Он попеременно то впадал в забытье, то приходил в сознание. Я уже пересказал тебе то, что он говорил, а напоследок он обратился к Саре.

– Сара, иди ко мне, дорогая, тебе будет хорошо.

Глаза Кортни наполнились слезами.

– Не могу, не могу поверить. – В груди была невыносимая боль. – Я не могла его убить, Брэндэн. В тот момент у меня не хватило сил нажать на спусковой крючок. – Она сжала виски руками. – Как же он, должно быть, ненавидел меня.

– Вовсе нет. Он очень тебя любил, однако боялся тебя, твоего характера. Он был просто сумасшедшим.

– Сэр Вальтер Скотт однажды сказал: «Какую же замысловатую паутину мы плетем, когда впервые пытаемся обмануть!»