Дурацкие игры магов. Книга вторая. - Анфиса Кохинор

Валентин обвёл взглядом притихших шаклийцев и почесал затылок:

- Ума не приложу, как вам помочь, господа. Я в глаза не видел этой недотроги, а чтобы сотворить что-нибудь, я должен знать, как оно выглядит.

- У меня сохранилась сухая травинка, господин маг, - с надеждой глядя на целителя, сказал Ален.

- Так несите же! - обрадовался Валентин. - А то заладил: "Всё погибло, всё погибло!"

- Гилар! - крикнул старейшина. - Быстро неси сюда сосуд!

Юноша в белых шароварах и коротком коричневом халате пулей сорвался с места и вылетел из трактира. Минут через пять он вернулся и с благоговением и осторожностью поставил на стол пузатую стеклянную бутылку с тонким сухим стебельком внутри. Валентин поднёс сосуд к глазам и ахнул: от травинки исходило слабое магическое излучение. "Ну и дела!" - изумился он, сел за стол и твёрдо произнёс:

- Я хочу услышать историю вашего поселения. Все легенды, сказки и предания, касающиеся ваших мест.

Шаклийцы с недоумение переглянулись, не понимая какое отношение к возрождению недотроги имеют сказки, но целитель пристально взглянул на Алена, и тот, усевшись напротив странного мага, начал рассказывать…

История у маленького горного селения оказалась длинной. Жители Шакли из кожи вон лезли, вспоминая легенды, предания и даже анекдоты, однако целитель только морщился. "Не то", - говорил он и мотал головой. К утру в сознании мага бешеными хороводами носились имена, события и факты, но ничего, проливающего свет на появление в окрестностях магической травы, он не услышал.

- Хватит, - устало махнул рукой Валентин. - Мне нужно отдохнуть пару часов, а потом вы проводите меня к ложбине, где росла недотрога.

Он поднялся из-за стола и пошёл за трактирщиком, который лично решил проводить гостя в комнату, и вдруг услышал громкий детский шепот:

- Деда, а сказку про магов ты рассказал?

- Какую сказку? - мгновенно отреагировал Валентин и обернулся: к Алену испуганно жался мальчишка лет десяти с растрёпанными волосами и заспанным лицом.

Старейшина отвесил внуку лёгкий подзатыльник и извиняюще произнёс:

- Простите его, господин Солнечный Друг, он устал, недоспал и несёт ерунду.

- Нет уж! - Валя вернулся к столу и пробормотал: - А вдруг я всю ночь ждал именно этой сказки. Почему Вы не хотите её рассказывать?

- Понимаете… Эта сказка может прозвучать для Вас оскорбительно, а мы ни коим образом не хотим Вас обидеть!

- Я не обижусь, - заверил старейшину Валя, плюхнулся на стул и приготовился слушать.

- Дело было в стародавние времена, такие давние, что и говорить страшно. Камия не знала ни великого Олефира, ни его венценосного сына. Харшидская пустыня была цветущей равниной, а Хаттийские горы - маленькими пологими холмами. На этих вот холмах и встретились однажды два волшебника. Сначала они мирно беседовали, а потом поссорились и перегрызлись, как голодные собаки из-за кости. В результате, один убил другого и закопал его на ближайшем холме.

- Что же в этой сказке оскорбительного? - искренне удивился Валентин. - Драка с летальным исходом вполне рядовое событие, даже среди магов.

- Дело в том, что смертельное ранение маг получил… в задницу, - уточнил старейшина и вжал голову в плечи.

Валя от души расхохотался.

- Прямо институт благородных девиц, а не камийская деревня, - заметил он, отсмеявшись, протянул испуганному мальчику конфету в яркой обёртке, потрепал его по волосам и обратился к старейшине: - Встречаемся через три часа. Могилу мага пойдём осматривать.

Солнечный друг добрался до комнаты, лёг и уснул без задних ног - тайну появления магической травы он раскрыл, а за восстановление ложбины был спокоен. Подумаешь, десяток тон камней убрать!

Так и случилось. В сопровождении Алена и ещё нескольких шаклийцев Солнечный Друг явился к засыпанной обвалом ложбине, и через час на очищенной от валунов земле появились первые нитевидные ростки.

Шаклийцы с замиранием сердца смотрели на драгоценную недотрогу, а Валентин напряжённо размышлял, как выгоднее поступить: организовать поставки весьма распространённой в Лирии травы в Камию или развернуть производство шаклийского ликёра прямо в Лайфгарме… Оставив шаклийцев на краю долины, Валентин в глубокой задумчивости вернулся к расписной тележке, разлёгся на подушках, и мохноногие лошадки потрусили к перевалу.

Попивая пиво вприкуску с чипсами, Солнечный Друг мечтал о славе великого винодела и коммерсанта, но вот тележка перекатилась на другую сторону Хаттийских гор, и мысли о виноделии и коммерции развеялись, как утренняя дымка - глазам открылась живописная Каруйская долина.

Никогда ещё землянин не видел места прекраснее. До самого горизонта простиралось живое радужное море, будто сказочный исполин собрал огромный букет цветов и бросил его к ногам возлюбленной. Широко распахнутыми глазами маг взирал на бушующий ураган красок и недоверчиво качал головой. Он не ожидал увидеть в жестокой и беспощадной Камии столь дивную панораму.

Расписная тележка бодро катилась вниз, к долине, обгоняя редкие крестьянские повозки, и через несколько часов въехала под сень развесистых деревьев, сплошь покрытых крупными молочно-кремовыми цветами. Полной грудью Валентин вдохнул аромат цветущего сада, сладко потянулся, сотворил себе бутылку пива, хот-дог и стал неторопливо есть, любуясь красотами природы. Фруктовый сад закончился, и теперь глаза землянина радовали нежно-розовые облачка шелковых акаций и карминово-белые свечи каштанов, ярко горящие среди огромных зелёных листьев. Время от времени попадались заросли боярышника. Ветви с гроздьями оранжево-красных ягод, намертво сплетённые между собой, щетинились острыми колючками. "Интересно, как они собирают урожай?" - подумал Валя, вылез из тележки, подошёл к ближайшему кусту и, осторожно осмотрев устрашающие иглы, хмыкнул:

- Красоты красотами, а Камия остаётся Камией! - И, чтобы проверить догадку, уколол палец шипом. Капелька крови подействовала - колючка обмякла и повисла на ветке серым безобидным усом. - Вот вам и дивный пейзаж!

Солнечный Друг уселся в тележку, взял в руки бутылку пива, и мохноногие лошадки побежали по укатанной грунтовой дороге. Время от времени вдалеке мелькали крыши деревенских домов, но Валентин не сворачивал к ним, вознамерившись немного отдохнуть от целительской деятельности. Он пил пиво, без прежнего восторженного умиления поглядывал на буйно цветущие и плодоносящие деревья и думал, что если и сделает остановку, то лишь в той деревне, через которую будет проходить дорога.

Убаюканный равномерным бегом лошадок, Валечка задремал, и тут дорога раздвоилась: одна, серая и утоптанная, вела к видневшимся вдалеке домикам, а другая, почти заросшая, уходила вглубь кипарисовой рощи. "Наконец-то поработаю", - ехидно хмыкнул Валентин, взглянув на черепичные крыши, но мохноногие лошадки уверенно свернули в кипарисовую рощу.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});