Лучший частный детектив - Молчанова Ольга Павловна

В своих раздумьях, даже не переодевшись, она прилегла на диван…Вдруг в голове возник образ крепкого толстоствольного дерева со змееобразными корнями, быстро растущими и пронизывающими землю насквозь. Дерево быстро покорило сознание.

Вера села, помотав головой, но наваждение не исчезло. Она шмыгнула носом, взяла белый гигиенический платок. Да, она пренебрегла прописанным ей доктором режимом. Правда, перед сном Борис делал ей лечебный массаж, почти насильно вливал в неё медовый настой с травами. Температура вошла в норму, но насморк продолжал досаждать. Вера вновь легла, впустив в себя ассоциативный образ, и мысленно направив его на борьбу с недомоганием. Как учила Наталья Николаевна.

Очнувшись часа через два от дрёмы, Вера с удивлением обнаружила, что насморка как не бывало. «Получилось! Здорово! Молодец Пригожина».

…После ухода гостей Дина была ещё больше взволнована. Скрывать свои эмоции было ни к чему, в комнате она оставалась одна. Это состояние растерянности и безысходности появилось ещё вчера, когда она обнаружила в кармане своей куртки записку… от Вики.

«Ты, Дина, хитра и коварна. Это всё из-за тебя, из-за тебя. Твоя рыба в розовых лепестках — это обман. Но меня не проведёшь. И скоро все об этом узнают. Вот увидишь!»

Немалых усилий ей стоило скрыть своё волнение, сначала перед Егором, который обеспокоился её отсутствием на занятиях, а затем и перед Верой Николаевной.

…Руки тряслись, слёзы душили. Вчера, когда она развернула смятый клочок бумаги, у неё началась истерика. Потом, взяв себя в руки, сразу пошла в парк. Даже не пошла, а побежала. Её туда тянули воспоминания и какая-то неведомая сила, словно магнитом. Да, они с Викой часто бродили в парке по пыльным дорожкам. А однажды, прогуливая лекцию по философии, обнаружили старый, с широким дуплом дуб. Под деревом стояла скамейка, несколько покосившаяся. Дина уселась на неё. Затем, валявшимся под ногами прутиком, словно удочкой, поймала камешек, подкатила под ноги, взяла в руки и… закинула его в дупло.

Они так часто делали с Викой. Соревнуясь в меткости, забрасывали в эту «пещеру» шишки, палочки. Ведь надо было как-то убить время, и они проводили его весело, беззаботно. Дина швырнула ещё один камешек, потом другой. Почувствовав, что тоска наваливается, накрывает её, она встала, машинально подошла к дереву и просунула руку в тёмное отверстие дупла. И затем… даже вскрикнула, вытащив на свет содержимое. Этой неожиданной находкой оказались… часы. Да, наручные часики, которые при жизни носила Вика…

…Потрясённая, напуганная, она побежала. Через мгновение резко остановилась, безумными глазами стала оглядываться на шарахавшихся от неё прохожих. Медленно оглядела себя, убрала прядь волос с побледневшего лица. И пошла тихо, будто съёжившись, держа в кармане предмет, который жёг сжимавшую его руку.

Когда она поднималась в свою комнату, комендант общежития спускалась по лестнице. Лиля Леонидовна с удивлением взглянула на девушку: «Ты не заболела?». Та неопределённо кивнула головой и побежала дальше.

Уже оказавшись в комнате, закрыв за собой дверь, Дина села на кровать и вдруг разрыдалась. Плечи её вздрагивали, слёзы лились и лились. Она схватила висевшее на стуле полотенце и закрыла им лицо. В комнату стучали, но Дина ничего не слышала, она не реагировала на встревоженные голоса в коридоре, на топанье ног, угрозы выломать дверь. Через несколько минут она внезапно успокоилась и, совсем опустошённая, легла, уставившись в потолок.

Дине было страшно. Она не понимала, что происходит. Ей надо было с кем-то поделиться. Но с кем? Егор слишком любит Вику. Не поймёт. Журналист Вера начнёт, если уже не начала, подозревать её, и это ни к чему. Оправдываться она сейчас не в силах. Ей бы понять, что всё это значит.

«Кто-то хочет, может, сама Вика, чтобы я испытывала чувство вины. Вины за что? За её смерть? За то, что я в глубине души желала, да, желала ей этой смерти! Трудно в этом признаваться. Но это так. Кто ещё об этом знал или хотя бы догадывался??? Чертовщина какая-то!».

Хорошо, конечно же, что подобные крамольные мысли живут только в одной голове и не вылезают наружу. Дина прекрасно понимала, что в ином случае именно её бы обвинили в смерти подруги.

* * *

— Представляешь, Борис, установки психолога Пригожиной помогли мне избавиться от насморка. Совсем прошёл.

— Хочешь умалить мои достоинства мага и чародея?

— Ты вне конкуренции. И всё-таки.

— Пусть так. Что дальше собираешься делать?

— Надо срочно поговорить с Диной. Мне кажется, она что-то скрывает.

— Да она просто по уши влюблена в этого супермена Егора. Неужели ты не поняла?

— Ну, если и так, влюблена. Что из этого следует?

— Влюблённая женщина — это самурай в юбке. Особенно если любовь её неразделённая.

— Ты думаешь, Дина способна…

— Подружку до самоубийства довести? Нынешние девочки на многое способны — не только довести, но и подтолкнуть.

— Ну, ты даёшь!

— А что? Ты знаешь, недавно к одной девице из нашего отдела приехал ухажёр… из Италии. Она, двадцатилетняя девчонка, дочка крутого папаши, по Интернету мужа отыскала. Так вот, — маленький, плюгавенький, но, как ей показалось, дюже богатый. Так что она делает? Берёт за свой счёт отпуск и целый месяц кутит со своим Фигаро по ресторанам и ночным клубам. Итальянец по уши влюбляется в нашу Машу, но деньги через месяц заканчиваются. Выясняется, что он не владелец заводов, газет, пароходов. Денег у мачо нет, но он влюблён. Делает ей предложение, она, естественно, узнав о его бедности, отказывает ему. Он, не дурак, грозится, что всё расскажет строгому папе. Девочка испугалась шантажа, наняла бандитов. Они его так отмутузили в гостиничном номере, что тот попал в реанимацию. Грядёт суд, дело пахнет международным скандалом. Представляешь?

— А почему мне ничего про это неизвестно?

— Так ты болела, я старался тебя не беспокоить. А Толик ещё не успел проболтаться. Так самое интересное, говорят, что девицу папаша спасет, выкупит, а вот итальянцу придётся туго. Как бы дела ему какого-нибудь не пришили. Тогда «прощай, свобода!». Денег-то у него нет… Вот такие нынешние крали. Отвлёк я тебя от твоих скорбных мыслей?

— Да уж.

— Поговори, поговори со своей Диной. Только будь осторожна. Я вообще-то тебе давно советую это дело оставить. Пусть профессиональные сыщики голову ломают.

— Но ведь они закрыли дело.

— И ты успокойся. Если бы ты меня слушалась…

* * *

Вера поднялась пешком на пятый этаж. В студенческом муравейнике было тихо. Между третьим и четвёртым этажами целовалась парочка. Вера улыбнулась и направилась к Дине. Но в этот раз её никто не ждал…

…Девушка с утра до самого вечера находилась в заторможенном состоянии, она тупо смотрела в потолок. Затем резко встала, взяла фотографию Егора, стоявшую под стеклом, положила её в карман. Села к столу и начала что-то быстро писать на обычном тетрадном листке. Дина всё делала молча, казалось даже, совершенно спокойно. Затем она вновь легла на кровать. Пролежав минут пять, быстро вскочила и стала бормотать какие-то нелепые фразы: про розы, часы, записку, свою вину и невиновность, несколько раз произнесла имя Егора. Она говорила всё громче. Вытянув руки перед собой, она двигалась по комнате, натыкаясь на разные предметы, ударяясь, роняя стулья. В этот момент в дверь постучали.

На Дине был бирюзовый ситцевый халат. Пояс развязался и волочился за ней, ноги были босыми. Вдруг девушка остановилась, осмотрелась. Она подошла к окну, отдёрнула штору. Забравшись на стул, посмотрела вниз. Пояс, зацепившись за что-то, не давал ей нагнуться, и Дина оглянулась, сильно дёрнула за пояс, и стул с грохотом повалился, Дина оказалась на полу. Сначала она села на корточки, потом поднялась, завязала пояс и вновь подошла к окну. В дверь стучали и требовали открыть. Девушка встрепенулась, испуганно начала озираться, залезла под стол. При этом ещё один стул неуклюже и громко повалился на пол. В дверь уже не просто стучали, в неё ломились. И через несколько мгновений она распахнулась, вбежала Вера, за ней Лиля Леонидовна и соседка по блоку. Они вытащили Дину из-под стола, девушка не сопротивлялась. В бессознательном состоянии её уложили в кровать.