Норвежская рулетка для русских леди и джентльменов - Наталья Копсова

Ветер порывисто сбивал с ног, снег наотмашь хлестал по лицу, мороз, видимо, вознамерился живьем сдирать кожу со случайно зазевавшихся прохожих. В самом городке в такую пургу мне не встретилось ни души; столь грозной ночью даже вездесущие таксисты бесследно растворились во мгле. Очень белыми, уже болезненными кончиками пальцев я еле-еле извлекла из кошелька пять крон и долго не могла попасть дрожащей монеткой в щель. В конце концов сезам тепла и относительного уюта растворил свои двери для озябшей, заблудившейся, от всех отбившейся и предельно сейчас одинокой человеческой овцы.

В комнатке матери и младенца было до того мирно, покойно и уютно, что, честное слово, она показалась мне милее любых дворцовых покоев. Неяркий, удивительно мягкий свет неторопливо и ненавязчиво лился на совсем простой, минималистский, однако невероятно приятный глазам интерьер в теплых розоватых тонах. Нежно-голубой в белую крапинку диванчик зазывно приглашал на нем притулиться, вспоминая сладкие мечты невинного детства. Над диваном висела картинка в белой рамочке, изображавшая похожего на ангелочка, прелестного кудрявого малыша и его милую матушку. Дитя кормило чем-то вкусным доверчивую белую голубку, а прелестная женственная красавица наблюдала за сыном с легкой улыбкой, молитвенно сложив на груди руки. Может, просто так казалось из-за всего сегодня пережитого или же здесь находился маленький кусочек некогда потерянного человеческого рая. Я тщательно умылась теплой, показавшейся несравненной и божественной водой и окончательно умиротворилась. Закрывая усталые глаза, успела сладко подумать: «Завтра с утра отправлюсь на прием к Свену Свенсону. Социальный куратор наверняка добрый человек – у него такие изумительные синие глаза. Он наверняка поможет», после чего начала плавно вплывать в глубокий и невероятно спокойный сон. «Заря величайшего момента в жизни человека наступает тихо, без оглашения ее миру. Безмолвие его, Вероника, превосходит тишину появления на травах вечерней росы, ибо владычество над мирами было предоставлено безмолвным силам спокойствия», – ласково нашептывал и меня баюкал полный неизъяснимой прелести женский голос.

Глава 33

Веселое верещание неугомонного сверчка пробудило от приятной ночной дремы. Вначале он зазывно стрекотал в моем сне, в котором пятилетней яркоглазой девчушкой я носилась по ярко-зеленому лужку и голубым прозрачным сачком ловила огромных размеров разноцветных бабочек. Экзотические эти бабочки тут же выпускались мной на волю, потом ловились вновь – было невероятно забавно и совсем не хотелось прекращать. Однако в итоге все же пришлось открыть глаза, потому, как то звенела вовсе не лесная цикада, радостно воспевающая летнюю благодать, но мой собственный мобильный телефон.

«Как странно, – совсем нехотя где-то глубоко во мне пошевелились полусонные ленивые мысли. – Сейчас звонит даже без подзарядки, а вчера вообще отключился с концами. А какие сегодня день и число? Ну да, конечно же, Татьянин праздник, 25 января – самый счастливый день во времена юношества и подростковости. Самое начало зимних каникул! Хотя сама я давно не отрок, но в такой день непременно случается что-нибудь веселенькое.

Пока я неверояно тупо и долго соображала, где нахожусь, и рассеянно всматривалась в циферблат серебристых своих часиков, уверенно показывающих восемь часов то ли утра, то ли вечера (в комнатке не было ни единого окна), потом неистово рылась в дамской сумочке в поисках иногда попадавшего в иные измерения темно-голубого телефонного корпуса, звоночек устало прервался. Я сразу же оставила всякие поисковые попытки и повалилась спать обратно, глаза слипались, как намазанные клеем. Через минуту-другую телефон заверещал еще требовательней и настойчивее, кому-то, видно, сильно до меня приспичило. Наконец удалось удачно извлечь средство связи на свет Божий и заглянуть в зеленый глаз экранчика. Ни за что не стану отвечать Алене! Не желаю ни объясняться, ни выслушивать очередное вранье!

Телефон высветил имя звонящего; то был Николай.

– Вероника, ну наконец-то! Я с тобой вчера аж до двенадцати ночи пытался связаться. В начале десятого позвонила Алена, вся такая насмерть перепуганная; сказала, что ты пропала неизвестно куда. Мы и так пытались тебя разыскать, и эдак, не знали, что и думать! Аленка даже звонила – бывшего твоего пытала, но он также о тебе ничего не знал. Ну, ты всех нас здорово напугала! А где ты находишься сейчас?

– А я нигде – между небом и землей, но ничего страшного со мной абсолютно не случилось и не случится. Просто у Алены я больше жить не хочу, пусть она что хочет кому угодно плетет про мое депрессивное душевное состояние и неадекватное поведение. Найду себе какое-нибудь другое прибежище!

– Никочка! Уверяю тебя, ты совершенно напрасно на нее взъелась. О женщины! Просто-напросто у Алениного шефа, как всегда, неожиданно поменялось настроение и планы; тогда она сразу же попыталась связаться с тобой насчет бассейна. Ни по домашнему, ни по мобильному ты уже не отвечала; тогда Алена послала СМС-текст мне. Я согласился составить ей компанию, вот и все. Ник, я сам лично еще до встречи с твоей подругой несколько раз пытался поймать тебя по телефону, да все напрасно – никто нигде не откликался. Мне-то ты веришь, горячая женщина? То чистая правда! Да, непросто жить с таким характером, как твой! Ведь мы с Аленой почти всю дорогу до Беккестуи проговорили о тебе и действительно сожалели, что тебя с нами нет.

По голосу Николай был искренне взволнован, но очевидное довольство мужчины также сквозило в его тоне. Темпераментная вспышка ревнивой женщины – так лично он, Коленька, расценивал мой поступок. Да, наверное, любому покажется неслабым комплиментом столь экстравагантная из-за него выходка. Наши человеческие суждения любят с нами остроумно пошутить. Прав был Будда: лучше научиться вообще не думать и жизнь станет гораздо проще.

– Я больше не хочу это обсуждать, Коля. Все решено – как решено, пусть так и остается! Хорошо, она ничего особенного не сделала, но жить там больше не стану в любом случае.

Собственный мой голос неожиданно легко и звонко парил по гостеприимной комнате матери и ребенка, отталкивался от стен цвета топленого молока, заполнял пространство яркими, стремительными и решительными звуками. Мной он слышался как бы со стороны и, оказывается, был действительно идентичен с голосом моей мамы. Будто бы она сейчас здесь говорит.

– Хорошо, но ты можешь хотя бы сказать, где находишься и где собираешься жить? Как называется твоя гостиница?.. Почему ты молчишь? Пожалуйста, пожалуйста, Ника, не клади трубку! Не отключайся!

Нет, Коленька явно за меня волновался. В столь дурацкой ситуации живое человеческое участие здорово ободряло и дорогого стоило. Надо же, кто-то пытался меня искать, кого-то еще волнует моя покалеченная судьба. Приятное, расслабляющее тепло ласковой светлой волной разлилось в животе и мерно потекло в ноги. Я смахнула со щеки одинокую жгучую слезинку.

– В данный конкретный момент времени я нахожусь на автобусной станции в Сандвике. Куда я пойду дальше и что стану делать – еще не решила. Курсы свои сегодня прогуляю, учителям позвоню чуть позже и договорюсь об отсутствии. Такой ярой отличнице все разрешат без проблем, – дерзким, но веселым тоном, слегка рисуясь собственной крутостью, отвечала я заботливому мужчине.

– О’кей и полный порядок! – с большим шумным облегчением выпустил он воздух на другом конце связи. – Тогда все просто очень замечательно, узнаю прежнюю Нику – своенравную, как внезапный обвал в горах. Минут через пятнадцать-двадцать за тобой на эту автобусную станцию приедет черный «Мерседес», садись без капризов, и шофер отвезет тебя на хитту одного моего хорошего друга. Дом стоит в лесу, но не волнуйся. На самом деле это совсем недалеко от Осло, всего-то минут двадцать пять на электричке от центра. Даже ближе, чем этот ваш Аскер или как его там. Я отпрошусь с работы и тоже туда вскоре приеду. На месте и решим, как разрешить сложившуюся ситуацию и жить дальше.

Что-то неуместное, какая-то мимолетная мужская игривость тона мигом меня насторожила. Мускулы живота резко напряглись и окаменели.

– Да зачем мне надо тащиться на дачу какого-то друга? Что я там забыла? Нет, не поеду; не хочу да и незачем!

– Слушай, Ника, меня внимательно. Я в данный момент разговаривать больше с тобой не могу. Придет машина – садись в нее, и все дела. Остальное обсудим позже. До встречи, все, пока!

Как-то совсем внезапно Николай совершенно изменил тональность разговора, видимо, в его кабинет вошла серьезная «шишка». Я закусила губу и крепко задумалась: русская девочка, проведшая все детство и часть юности с авторитарной советской бабушкой, легко выполняла указания, отданные по-комиссарски железным тоном; но в качестве взрослой женщины безуспешно рефлексировала по поводу так и не изжитых внутренних покорности и раболепия. Мне смертельно не хватало той благородной пленительной легкости, которая, помимо хорошего всестороннего образования, прививается человеку в спокойной и гармоничной семье. Целая жизнь могла бы сделаться гораздо проще, а так меня носит из крайности в крайность, как щепку по воле капризных волн. И не к добру обернется эта поездка на чужую дачу, сердцем чую!