Ошибка архитектора - Эйлин Торен

попросила она.

Он хотел ей что-то ответить, но потом кивнул и утянул в другую сторону. По полю они дошли до реки.

— Я здесь упала, — произнесла Шэйли, вспоминая то трагическое для неё маленькой происшествие. — И вся испачкалась.

— Да, — кивнул Верон, мягко улыбаясь. — И очень расстроилась.

— Платье было красивое. Я его для тебя надела. Ты меня обнял и тоже испачкался, — и она подошла к нему, когда он сел на траву, что была на уступке берега реки.

— Не хотел, чтобы ты плакала, — ответил Верон.

— Ты всегда со мной так мучился, — прошептала девушка, потянувшись и поцеловав его.

— Нет, Шэлл, — мотнул он головой в ответ. — Не мучился.

— Врёшь, — проговорила Шэйли ему в губы.

В глазах стояли Иан и Ланира сплетённые телами, а в ушах были стоны и звуки близости. Может всё правильно? Так и должно быть? Всем по заслугам, всем то, что заслужили?

— Глупая, — ответил ей Верон и притянул к себе.

И Шэйли хотелось большего, хотелось забыть то, что она только что увидела и услышала, хотя точно не удивилась, точно знала, что так оно и есть. И скорее всего давно, да?

И ведь Вер тоже знает… только она одна не знала. Какая же она наивная дурочка…

— Шэлл, что случилось, девочка? — спросил он, заглядывая ей в глаза. Он так невероятно чувствовал её.

— Я потерялась, — ответила Шэйли с вновь подступающими к глазам слезами. Что она видела в этой жизни, к чему стремилась? Ей просто хотелось тепла, как всем?

Вспоминая себя попавшую в храм, ей казалось, что не было ребёнка несчастнее. И она теперь точно знала, что безумно хотела, чтобы Вер её забрал, но почему она, дура, не узнала его, почему не дала забрать себя, когда он смог прийти за ней? Смог наконец исполнить обещание… он не забыл о ней, а она забыла о нём. И нет, он не обвинял её, Шэйли чувствовала, что он винит только себя, ему больно, до сих пор больно.

— Прости меня, Шэлл, — прошептал Верон уткнувшись ей в плечо.

Она закрыла глаза, пытаясь перестать думать обо всём плохом, что случилось в прошлом и сейчас. Ведь она впервые за несколько бесконечных дней была с Вером наедине. И почему ей нужно стыдиться чувств?

— Вер? — позвала Шэйли. Он оторвался от её плеча, встретился с ней взглядами. И этого было достаточно.

Шэйли растворялась в его руках, безумно хотела больше поцелуев и больше близости. И если внутри и было понимание, что она плохая, то ей хотелось быть ещё хуже, потому что тогда можно, ведь всем можно, а ей нельзя? Даже если это совсем ужасно и стыдно?

Верон спрыгнул с уступа и потянул её за собой. Здесь был песчаный берег, он был скрыт от глаз, но солнце уже нагрело лучами песок и он был приятно тёплым, хотя даже если бы был холодным на это было бы плевать. Расстелив под ней эту проклятую шаль, расстегнув пуговицы на платье и, стянув его верхнюю часть вниз, к талии, Верон стал целовать её шею, плечи, грудь. Шэйли уносило от каждого прикосновения его губ, ей казалось каждый раз, что если будет больше, то она не выдержит, казалось, что этого довольно, но он продолжал и она понимала, что несмотря на чувство, словно она умирает в агонии, это мучение самое прекрасное, что она испытывала в жизни.

“Я люблю тебя, Вер”, — так хотела сказать она, но у неё не хватало сил, воздуха в лёгких, в тот момент, когда хотелось кричать и выть, она забывалась, умирая в его руках. А потом счастье, горькое и такое болезненное заполняло её, и хотелось молчать, чтобы не разрушать связь, которая соединяла их.

Вернувшись домой и встретившись с ехидным взглядом Иана, Шэйли захотелось ударить его. Она сама испугалась от этих мыслей. С ней такое было впервые.

Почему-то вспомнился мальчишка, с которым она играла — вредный, жадный, но весёлый… Иан несмотря на то, что всё время был невыносимым, заботился о ней. Бегая быстрее, ждал, чтобы догнала, помогал забираться туда, куда ей было сложно забраться, учил лазить по деревьям, всегда протягивал руку помощи. Но при этом толкал, щипал, дёргал за волосы, казалось, что ровно так же, как был внимателен, был жесток. Почему?

— Ты вся в песке, — заметил он.

— Сидела на берегу реки, — ответила Шэйли и ушла в ванную комнату, решив ничего не говорить, потому что ещё слово и она сорвётся — признается в том, что пока Иан развлекает Ланиру, она искренне счастлива быть с Вероном.

И Шэйли продолжала держаться, хотя сил совсем не было — смотрела на Иана и Лану, которая, наконец, решила спуститься вниз, и внутри бурлило негодование, хотя теперь накрыл стыд, потому что она сама была такой же порочной и падшей.

Но новость о беременности Ланиры, всё-таки выбила Шэйли из колеи. Она не смогла сдерживать себя — супруга Верона беременна и это же ребёнок Иана? Девушка ринулась к себе, утопая в горе.

Оно было таким всеобъемлющим, что невозможно было даже расплакаться, чтобы выпустить всё это удушающее, давящее, поражающее страдание. Она всхлипнула там в библиотеке, но это было удушье, а не слёзы.

С трудом поднявшись наверх, Шэйли рухнула на пол, уткнувшись в кровать, натягивая на голову покрывало, пытаясь, как в детстве спрятать себя, чтобы искали. Только, если в детстве ей хотелось, чтобы её нашли, то сейчас не хотелось. Она справилась с удушьем, а когда в комнату зашёл Иан, наконец расплакалась.

Он постоял в дверях, потом вздохнул и вышел. Просто вышел, словно покинул её жизнь, а не комнату.

Шэйли забылась в истерике, а утром, открыв глаза, увидела сидящего в кресле Иана и лицо у него было ужасающе мёртвым.

— Расскажи мне, почему ты плачешь, Шэй? — попросил он глухим, не своим голосом.

Она не знала, что сказать на это. Внутри снова завыло, взвилось ураганом, но укуталось в страх от того, что она видела. Иан был странный. Сам не свой.

— Из-за того, что у нас нет ребёнка, или это просто ревность?

— Что? — проговорила она одними губами.

— Расстроилась, что он трахая тебя, сделал ребёнка своей обожаемой супруге? — пояснил Иан. И лицо его стало злым, жёстким. — Это вероятно больно.

Она втянула воздух, хотела сказать что-то, но он не дал.

— Но я понимаю, — кивнул её супруг, — понимаю. Что это было? Воспоминания? Жалость? Вина? Но ты же по-другому и не могла, да?

— Иан…

— Знаешь, я с детства относился к Верону с таким