Тайны Парижа - Пьер Понсон дю Террайль

Сэр Ральф и маркиз вооружились шпагами, как люди, решившиеся не прекращать поединка до тех пор, пока один из них не умрет. Это была прекрасная дуэль. Они оба дрались превосходно, и рукою обоих руководила одинаковая ненависть. Я не знаю наверное, сколько времени продолжалась дуэль; может быть, двадцать минут, а может быть, только десять, но мне показалось, что она длится целую вечность… Наконец сэр Ральф глухо вскрикнул и упал мертвый. Маркиз оттолкнул его труп ногой и ушел. Я же спустился с дерева, подтащил труп к калитке сада баронессы, где он и был найден на следующий день метельщиками. Г-н де Р. вернулся к себе и лег в постель, воображая, что у него хватит сил побороть постигшее его горе. К несчастью, бессонные ночи — плохой помощник в любви. Г-н де Р. обожал госпожу Сент-Люс, верил в нее… и вдруг он убедился в ее измене… Эта ужасная мысль не выходила у него из головы и сводила его с ума, так что он встал с постели в каком-то горячечном состоянии, прошел в курильную, взял там пистолет и размозжил себе череп. На другой день я объяснил баронессе Сент-Люс, почему я не мог исполнить ее приказание, и у нее не явилось ни малейшего подозрения относительно моей преданности.

Жан остановился. На губах полковника мелькнула холодная и злая усмешка.

— Час искупления приближается, — сказал он. — Теперь, дружище, ты принадлежишь мне.

— И душою и телом.

— Знаешь ты соседних рыбаков?

— Разумеется.

— А есть между ними такие, которых можно было бы подкупить?

— Есть один, по имени Гуалек, страшный негодяй, готовый за экю убить родного отца и мать.

— А есть у него настолько большая лодка, чтобы на ней можно было продержаться несколько часов в море?

— Конечно.

— Отлично. Ты попросишь рыбака Гуалека оказать нам услугу, когда я уведомлю тебя об этом.

— Хорошо.

— Потом найми закрытую почтовую карету и заготовь свежих лошадей, которые должны будут дожидаться за Ванном, на опушке леса, чтобы отвезти путешественника, спешащего в Париж. А теперь, — прибавил полковник, — пойдем спать. Час мести еще не настал, но он близок, и ты будешь отомщен!

И оба сообщника пошли вместе по дороге в Керлор. Прежде чем продолжать наш рассказ, вернемся в Париж к Арману.

XXXV

После последних слов полковника отчаяние Армана сменилось надеждой, которая исцеляет разбитое сердце даже полуумирающего человека и заставляет его цепляться изо всех сил за жизнь, обратив взоры на будущее.

«Она вернется к тебе», — сказал ему отец, и эти слова возвратили спокойствие разбитому сердцу Армана. Однако он не выходил из маленького отеля в Шальо в течение целой недели после отъезда полковника. Погруженный всецело в воспоминания, он старался проникнуть в будущее и угадать, каким образом полковник может заставить баронессу, уже разлюбившую его, вновь полюбить.

Арман походил немного на утопающего, который собирает все свои силы, напрягает последнюю энергию, чтобы добраться до берега, не заботясь о том, отнесется ли эта земля гостеприимно к нему, но лишь только бы она спасла его от смерти: но, достигнув берега и уцепившись за скалу, чтобы противостоять последней волне, которая может захватить его, он уже ищет взором крова и людей, которые оказали бы ему помощь.

То же было и с Арманом. Сначала он отчаивался когда-либо увидеть баронессу, снова быть у ее ног, удержать ускользающее от него счастье, а затем молодой человек начал видеть в возвращении г-жи Сент-Люс предначертание судьбы. И он поступил, как утопающий. Его счастье более не удовлетворяло его: он захотел упиться местью, он хотел заставить эту женщину дорого заплатить за то, что она отвернулась от него, и она должна была предстать перед ним любящей его более, чем когда-либо. Потом чей-то образ встал перед ним; то была тень графа Степана, человека, ради которого она изменила ему, ненавистного соперника, оскорбившего его честь и причинившего ему столько душевных мук.

И Арман почувствовал, что в нем закипает глухой и ужасный гнев; он вспомнил, что граф в ту ночь, когда баронесса ударила его по щеке, отказался драться с ним, чтобы не запятнать репутацию баронессы. Арман забыл обещание, данное отцу — не выходить из дома, не искать ни с кем ссоры и терпеливо ждать его возвращения. — Я должен убить графа, — решил он. Два человека приходили по очереди разделять горе и надежды нашего героя. Первый был его друг, участвовавший в качестве секунданта в его первой дуэли и рассказавший ему историю баронессы, а второй был Альберт де Р., тот самый, который привез его на костюмированный бал, где он получил пощечину.

Арман, твердо решив драться с графом Степаном, чувствовал, что откровенность его на этот счет может только повредить ему в этом деле. Он никому не открыл своего намерения, тем более, что Иов следил за ним и в последнюю минуту мог помешать ему.

Однажды вечером Альберт де Р. предложил Арману поехать в Оперу. Давали «Вильгельма Телля», и зал был переполнен благодаря участию в спектакле Дюпре. Арман принял предложение. Что-то подсказывало ему, что он встретит там графа Степана.

Когда молодые люди сели на свои места, спектакль уже начался, и Арман начал внимательно лорнировать ложи, ища своего врага. Граф действительно был в Опере; сидя один в глубине бенуара, он, казалось, мечтал о чем-то и не отдавал себе отчета в том, что у него было перед глазами…

— Он мечтает о ней! — прошептал Арман, мгновенно вспыхнув от гнева. Лорнируя соседние ложи, его спутник совершенно не заметил графа, и Арман, хотевший сделать всякое примирение невозможным, имел достаточно времени обдумать то, что собирался сделать.

Когда кончился первый акт, сын полковника вышел из ложи под руку с де Р., все еще не заметившим присутствия русского дворянина в театре, и увлек его по коридору к ложе графа.

— Я заметил здесь, — сказал он ему, — одного из наших знакомых, с которым мне хочется поздороваться.

Де Р. не обратил особенного внимания на эти слова и подумал, что дело идет о каком-нибудь уличном знакомом Армана, которых у него было множество, как у каждого богатого человека. Арман тихо два раза постучал в дверь ложи. Дверь открыли, и де Р., к своему удивлению, увидел графа Степана. Он понял все и угадал, что результатом этой встречи будет дуэль; но было уже слишком поздно, чтобы избежать ее. Граф узнал Армана. Соперники поклонились друг другу.

— Граф, — сказал Арман, — бьюсь об заклад, что у вас превосходная память.

— Да, милостивый государь, — дерзко ответил граф, — ч прекрасно помню, что уже встречался с вами.

— Вы можете мне сказать, где это было?