Королевское чудовище - Кристина Кашор

— О, — сказала Файер, — хорошо сказано. Надо передать эти слова главе города, чтобы он мог использовать их в речи, с которой будет открывать новый мост.

Он спокойно улыбнулся ее подшучиванию. Они стояли бок о бок на дворцовой крыше, а под ними расстилались городские просторы, полные дерева, камня и воды и освещенные луной и целым небом звезд.

— По-моему, меня немного пугает эта новая жизнь, которую нам теперь надо устраивать, — сказал Бриган. — Во дворце все такие свежие, веселые и уверенные, но прошло только несколько недель с тех пор, как мы рубили друг друга насмерть. Тысячи моих воинов не увидят этого нового мира.

Файер подумала о птице-чудовище, которая напала на нее этим утром, застав ее и стражей врасплох посреди дороги, куда она вывела Малыша размять ноги. Птица подобралась так близко, что Малыш перепугался и брыкнул тварь, чуть не потеряв всадницу. Муза была в ярости на себя, зла даже на Файер или по крайней мере на ее головной платок, который развязался и высвободил часть того, что скрывал, из-за чего и произошло нападение.

— Верно, нам надо сделать куда больше, чем возвести новый мост, — сказала она тогда, — и перестроить те части дворца, что сгорели при пожаре. Но, Бриган, я все же верю, что худшее позади.

— Когда я сегодня заходил в лазарет, Нэш уже сидел, — сказал Бриган, — и брился. Мила сидела с ним и смеялась над его неловкостью.

Файер коснулась рукой колючего подбородка Бригана, потому что он напомнил ей об одном из мест, которые она больше всего любила трогать. Они обнялись и ненадолго забыли о страдающем королевстве, а стражники Файер попытались стать еще незаметнее.

— Еще нам нужно поговорить о моей охране, — пробормотала Файер. — Я должна бывать одна, Бриган, и когда этого захочу я, а не ты.

Бриган, отвлекшись, на миг задержался с ответом.

— Ты всегда спокойно терпела свою охрану.

— Да, конечно, я согласна, что большую часть времени они мне нужны, особенно если я и дальше собираюсь быть так близка к короне. И я доверяю им, Бриган… я бы даже сказала, что некоторые из них мне дороги. Но…

— Иногда тебе надо побыть одной.

— Да.

— А я обещал тебе не бродить в одиночестве.

— Мы должны обещать друг другу, — сказала Файер, — что мы будем разумны в этом вопросе, и будем отвечать за себя сообразно случаю, и попытаемся не рисковать излишне.

— Да, правильно, — сказал Бриган. — С этим я согласен.

С самого конца войны они постоянно вели диалог о том, что для них значит быть вместе.

— Сможет ли страна принять меня в качестве королевы, Бриган?

— Любимая, я не король. Нэш уже совсем вне опасности.

— Но однажды это может случиться.

Он вздохнул:

— Да. Ну, тогда… Нужно серьезно это обдумать.

В свете звезд она могла различить башни моста, который люди строили над потоком Крылатой реки. При свете дня она то и дело наблюдала, как они висят на веревках, балансируют на лесах, которые выглядят не настолько прочными, чтобы противостоять течению. И задерживала дыхание каждый раз, как кто-то перепрыгивал через пустоту.

В зеленом домике началось немного необычное переустройство, потому что Роэн решила забрать его у Бригана и отдать Файер.

— Я могу понять, что вы забираете дом у Бригана, если такова ваша воля, — сказала Файер в маленькой зеленой кухне, уже в третий или четвертый раз споря с Роэн. — Вы королева, и это дом королевы, и что бы ни совершил Бриган, он едва ли когда-нибудь станет королевой. Но со временем у Нэша появится жена, Роэн, и дом по праву перейдет к ней.

— Мы построим ей что-нибудь еще, — небрежно махнула рукой та.

— Это — дом королевы, — повторила Файер.

— Это мой дом, — возразила Роэн. — Я его построила и могу отдать кому угодно, кому захочу, и я не знаю никого, кому убежище от двора нужно больше, чем тебе, Файер…

— У меня есть убежище. У меня свой дом на севере.

— В трех неделях пути, — фыркнула Роэн, — и полгода там ужасно холодно. Файер. Если ты собираешься остаться при дворе, то я хочу, чтобы ты приняла этот дом и каждый день могла здесь отдыхать. Оставь Бриганделла и Ханнаделлу, если хочешь, или вышвырни за порог.

— На ком бы ни женился Нэш, эта женщина уже и так будет достаточно меня ненавидеть…

Роэн перебила ее.

— Ты царственна, Файер, даже если сама этого не видишь. И ты все равно будешь проводить здесь большую часть времени, если я оставлю дом Бригану; и вообще, хватит спорить. К тому же дом подходит к твоим глазам.

Последнее утверждение было настолько смехотворным, что Файер утратила дар речи, а тут еще и Тесс, месившая на столе тесто, хитро кивнула и добавила:

— А все цветы здесь красные, золотые и розовые, миледи-внучка, если ты не заметила, и большое дерево осенью станет красным.

— Наксделл пытался украсть это дерево. Дважды, — сказала Роэн, живо хватаясь за возможность сменить тему. — Хотел, чтобы оно росло в его собственном дворе. Отправлял садовников его выкопать, но каждая ветка, что коснулась земли, уже пустила корни, так что задача эта невыполнимая. И безумная. Как он вообще собирался доставить его во дворец — через крышу? Накс и Кансрел никогда не могли увидеть красивую вещь без того, чтобы захотеть завладеть ею.

Файер сдалась. Все это было неправильно, но, по правде говоря, она любила маленький зеленый дом, его садик и дерево, и хотела жить в нем, и не хотела, чтобы ушли те, кто уже там живет. Неважно, кто им владеет и кто у кого взял. То же самое с серой в яблоках лошадью, которая, когда ее провели по дворцу и показали земли вокруг зеленого домика, поняла, что здесь живет Файер, и тоже выбрала это место своим домом. Она паслась за домом на утесе над Погребной гаванью и спала под деревом, а иногда отправлялась скакать вместе с Файер и Малышом. Она принадлежала себе, хотя приводила и уводила ее Файер, Ханна дала ей имя — Лошадь, а Бриган иногда сидел на скамье в саду, коварно излучая доброту и делая вид, что не замечает, как она приближается и, осторожно принюхиваясь, тянется носом почти к самому его плечу.

По вечерам Файер растирала ноги Тесс и расчесывала ее длинные, до колен, серебристо-белые волосы. Ее бабушка настаивала на том, чтобы быть ее служанкой, и Файер понимала ее. И когда получалось, настаивала на том, чтобы ей было позволено послужить бабушке в ответ.

Но был человек, с которым Файер проводила время, не получая взамен ничего. С момента финального сражения леди Маргду, предательницу и неудавшуюся убийцу, держали в темницах. Ее муж был мертв. Брат тоже. Она была на последних месяцах беременности, и только поэтому ее оставили в живых. Маргда хлестала Файер горькими и ненавидящими словами, но та все равно не прекращала приходить, сама не очень понимая почему. Из-за сочувствия ли к низко павшей сильной личности? Или из-за уважения к беременной? Во всяком случае злоба Маргды ее не пугала.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});