Падение башни (сборник) - Сэмюэль Дилэни

— Мне известно очень немногое: ваше имя и то, что несколько лет назад вы работали в военно-криптографическом отделе. Знаю, что уже тогда, несмотря на ваш юный возраст, у вас была отличная профессиональная репутация. И несмотря на то, что прошло шесть лет, работники отдела вспомнили вас. Целый месяц они безуспешно возились с Вавилоном-17 и единодушно заявили: «Идите к Ридре Вонг», — он помолчал. — Вы сказали, что кое в чем разобрались. Значит, они были правы.

— Выпьем, — предложила Ридра.

Бармен продефилировал туда-обратно, оставив на стойке два небольших дымчато-зеленых бокала. Она пригубила, наблюдая за ним. Ее глаза, подумал генерал, изогнуты словно распахнутые крылья.

— Я не с Земли, — сказала Ридра. — Мой отец был инженером связи в звездном центре X-II-B, как раз за Ураном. А мама — переводчицей в Суде Внешних Миров. До семи лет я росла в звездном центре. Там почти не было детей. В пятьдесят втором мы переселились на Уран-27. Когда мне исполнилось двенадцать лет, я уже знала семь земных языков и могла понимать пять неземных. Я запоминала языки, как большинство людей запоминают мелодии популярных песен. Мои родители погибли во время второго запрета.

— Вы тогда были на Уране?

— Вы знаете, что там произошло?

— Я знаю, что Внешние планеты пострадали больше чем Внутренние.

— Вы ничего не знаете. Да, они пострадали больше, — она глубоко вздохнула, отгоняя воспоминания. — Одного глотка недостаточно, чтобы разбудить воспоминания, хотя... Выйдя из госпиталя, я была близка к помешательству, была такая опасность...

— Помешательство?..

— Голод, вы, конечно, знаете о нем, плюс невралгическая чума.

— Я знаю и о чуме.

— Как бы там ни было, я попала на Землю, поселилась у родственников и проходила курс невротерапии. Только мне это было не нужно. Не знаю, откуда... психологическое это или физиологическое, но из всего этого я вышла с идеальной словесной памятью. Я всю жизнь была на грани... так что ничего странного. И еще, у меня идеальный слух.

— Не связано ли это с молниеносным счетом и образной памятью? Я видел как этим пользуются шифровальщики.

— Я посредственный математик и не умею быстро считать. Я проверяла себя; у меня высокий уровень зрительного восприятия и специальных реакций — цветные сны и все прочее, но главное — точная словесная память. Тогда я уже писала стихи. А летом получила работу переводчика в правительстве и начала заниматься шифрами. Довольно скоро я почувствовала, что эта работа дается мне легко. Но я плохой шифровщик. Не хватает терпения серьезно работать над текстом, написанным не мной. Невроз — еще одна причина, по которой я отдала себя поэзии. Но эта «легкость в работе» меня пугала.

Иногда, когда было очень много работы, и очень хотелось получить ответ, в голове что-то начинало складываться, и внезапно все, что я знала, соединялось в одно целое, и я могла не напрягаясь читать текст, говорить об этом, а сама при этом была испуганной, уставшей и жалкой.

Она взглянула на бокал.

— Постепенно я научилась контролировать себя. В девятнадцать лет у меня была репутация маленькой девочки, которая может разобраться во всем.

Какое-то чутье позволяло выделить легко узнаваемые образы — найти грамматический порядок в случайно перемешанных словах, что я и сделала с Вавилоном-17.

— Почему же вы оставили эту работу?

— Я вам уже назвала две причины. А третья заключается в том, что, узнав о своих возможностях, я захотела использовать их в собственных целях. В девятнадцать лет я оставила военную службу и... в общем... вышла замуж и начала серьезно писать. Три года спустя появилась моя первая книга, — она пожала плечами, улыбнулась. — А об остальном читайте в моих стихах. Там есть все.

— А теперь в мирах пяти галактик люди ищут в ваших образах и значениях разгадку величия, любви и одиночества.

Последние три слова выпрыгнули из его предложения, словно бродяги из товарного вагона. Она стояла перед ним, и она была великой. А он, здесь, оторванный от привычной военной жизни, чувствовал себя безнадежно одиноким. И был безнадежно... Нет!

Это невозможно и немыслимо, это слишком просто, чтобы объяснить то, что завертелось и запульсировало у него в голове и в груди.

— Выпьем еще? — автоматическая защита. Но она воспримет ее за автоматическую вежливость. Воспримет ли?

Подошел бармен, оставил бокалы.

— Миры пяти галактик, — повторила Ридра. — Как странно. Мне всего двадцать шесть... — Ее взгляд застыл. А первый бокал был все еще не выпит.

— В вашем возрасте Китс был уже мертв.

Она пожала плечами:

— Мы живем в странное время. Оно неожиданно выбирает героев, очень молодых, и так же быстро и внезапно расстается с ними.

Он кивнул, вспомнив с полдюжины певцов, актеров, даже писателей, которые объявлялись гениями на год-два, чтобы потом исчезнуть навсегда.

Популярность Ридры Вонг не падала уже третий год.

— Я принадлежу своему времени, — сказала она. — Да, я хотела бы вырваться за его пределы, но оно слишком связано со мной. — Ее рука вспорхнула над бокалом и опустилась на красное дерево стойки. — Вы в армии должны испытывать нечто подобное. — Она подняла голову. — Ну как, удовлетворены моим рассказом?

Он кивнул. Легче было солгать жестом, чем словом.

— Хорошо. А теперь, мистер Форестер, расскажите о Вавилоне-17.

Генерал оглянулся в поисках бармена, но внезапное сияние вернуло взгляд к ее лицу — это оказалась просто ее улыбка, он краем глаза принял эту улыбку за вспышку света.

— Возьмите, — сказала она, пододвигая к нему свой второй бокал. — Я еще не допила первый.

Он взял бокал, отпил.

— Вторжение, мисс Вонг... Это связано с Вторжением.

Внимательно слушая, она склонилась над стойкой, прищурила глаза.

— Все началось с серии несчастных случаев — точнее, это сначала они казались несчастными случаями. Теперь мы уверены, что это диверсии. Они происходят на всей территории Союза с декабря шестьдесят восьмого года.

Некоторые — на боевых кораблях, некоторые — на кораблях Космического Флота Двора. Обычно не срабатывает самое важное оборудование. В двух случаях в результате взрывов погибли крупные правительственные деятели. Несколько раз все это происходило на промышленных предприятиях, производящих важнейшее военное оборудование.

— Что же объединяет эти «случаи», кроме того, что они связаны с войной? При нынешнем уровне развитии экономики, любой такой случай в промышленности нетрудно связать с войной.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});