Красный орёл (СИ) - Кобяков Виталий Витальевич

— Массинисса, — подошёл я к африканцу, чтобы лично с ним переговорить. — Возьми с собой знамя легиона, которое вы тут нашли.

— Эээ… зачем?

— Аквилифером будешь! Представь: легионеры со знамёнами не шли в атаку уже три сотни лет! Полезно для нашего боевого духа. Доверить такую задачу я могу только тебе, — ну, не только ему, но всё же Массинисса при всех его минусах — крайне исполнительный и лояльный легионер. Он заслуживает чести нести орла легиона, пускай в нашем распоряжении всего лишь знамя, которое раньше один раз в год водружали на магистратуру ко Дню Единства.

— Будет исполнено! — улыбнулся парень, которому явно понравилась его роль в предстоящей битве. Теперь к менее приятным ролям…

— Гней, — протянул я своему заместителю барабанник.

— Я… готов сделать всё необходимое, — с расширенными от удивления и страха глазами кивнул мой главный детский враг, ставший добрым другом.

— Будешь мне передавать барабанники, когда боеприпасы закончатся, — протянул я ещё три оставшихся от нашего командования огнестрела Гнею. И у меня одна дополнительная пуля на всякий случай остается. Итого: 26 выстрелов, причём 15 было у меня изначально. Проблема в том, что почти весь боекомплект руководство первой центурии израсходовало при битве в лагере легиона. Поэтому придётся целиться точнее.

Вообще сначала я хотел, чтобы Гней самостоятельно отстреливался. Только у него нет навыков стрельбы. Так, один раз в упор убил преступника. Здесь же всё будет куда сложнее. И, если уж совсем откровенно, не хочу возлагать я на хорошего человека такую ответственность.

Солнечные лучи проникли в комнату через маленькое окошко. Конечно, сейчас рассвет начинается не утром, а скорее в середине дня. Да и продлится от силы один час. А завтра-послезавтра Солнце уйдёт за горизонт на полтора месяца.

— Я правильно сделал, что выключил генератор? — уточнил на всякий случай Германик.

— Да, сюда мы не вернёмся. Ты вообще молодец, — в очередной раз похвалил я смекалистого легионера.

С импровизированным оружием в руках мы стали чуточку больше походить на восставших: Рикс с лопаткой, Германик с обрезком железной трубы, Антонии с ножками от стульев, Авкт где-то пожарный топорик нашёл.

— Легионеры! — выстроились мы у входа. Пойдём колонной, так как линией (или двумя) пробиваться будет сложнее: Рикс первый, затем я, слева Гней, сзади Массинисса со знаменем и Авкт, Дионисий и Кассий, потом легионеры третьего контуберния, а замыкают строй Антонии, Германик и Ахом. Часть своих людей я поставил сзади, чтобы кто-то не из моего отряда не вздумал струсить и отступить.

— В таких случаях принято толкать пафосные и воодушевляющие речи, называть противника животными, а нас — хранителями мира и воинами добра. Но я врать не буду: сейчас мы пойдём сражаться против обычных людей. Не все из них преступники, многим просто не повезло в жизни. Кто-то из восставших великолепно рисует, кто-то является заботливым мужем, у кого-то золотые руки. Просто сейчас они — наши враги. И от этого боя зависит наша жизнь. Ваша жизнь! Я не призываю вас сражаться за далёкий Рим, за абстрактную Республику или какие-либо высокие материи, я призываю сражаться за то, что ценно именно вам. За братьев-легионеров, за друзей, за себя и своё будущее. За нас! — не мог не воспользоваться этой идеальной фразой, состоящей всего лишь из двух слов. Не помню уже, кто из друзей детства сказал так первым, зато в глазах до сих пор стоит сцена, как хрупкая Мейфенг изо всех сил кричит «ЗА НАС!».

— За нас! — поддержал Гней.

— ЗА НАС! ЗА НАС! ЗА НАС! — в едином порыве прокричала моя маленькая армия.

— Хорошо сказал, — шепнул мне наш аквилифер. — Только над жестикуляцией надо ещё поработать.

Я усмехнулся и отдал приказ начать прорыв. Как только дверь магистратуры открылась, в глаза ударил слабый солнечный свет, открывая поле предстоящей битвы. Мороз, никакого ветра и даже облаков на небе. Не самое лучшее время выбрали мы для прорыва. Конечно, наш противник никак не ожидал, что мы решимся на такую дерзость, но именно сейчас они, видимо, проводили финальные приготовления к своей собственной атаке. В тридцати футах крутилась группа из десятка людей. Подозреваю, что это — инженеры, которые отключали у нас электричество и тепло, так как на них нет брони. Только на одном она есть. Силлаг. Советуются и решают, как бы ещё нам поднасрать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

А вот дальше на форуме собралось человек триста, многие в броне и с оружием. Ух, понеслась!

— Разойдитесь! — сделал я предупредительный выстрел в воздух, пара людей дрогнула и побежала назад.

— Задержите их! — прокричал Силлаг своим недо-бойцам, когда мы уже спустились с лестницы. Затем он выбежал вперед, достал барабанник и выстрелил. Пуля ушла куда-то выше наших голов. — Все сюда!

— В две линии! На противника бегом марш! — всё же пришлось мне временно перестроить своих людей, чтобы избавиться от маленькой группы противника, так как они стоят прямо на дороге.

Рикс первый ворвался в разрозненные ряды врага и сбил Силлага одним ударом тяжёлого скутума, все остальные его люди побежали к своим на форум, никто из наших легионеров даже не успел присоединиться к этой маленькой битве.

— Стоять! — прокричал я, глядя на валяющегося на снегу Силлага. Он смотрел мне прямо в глаза. Я нажал на спусковой крючок. Пуля попала ровно в голову. — Перестроиться в колонну, бегом марш!

Не мог же я оставить в живых одного из лидеров восставших? Тем более, он стрелял в нас! Пришлось лишиться девственности в плане убийств…

Мы быстро добежали до стены длиннющего здания кинотеатра, чтобы двигаться вдоль него и не предоставлять врагу прекрасную возможность удара по нам со всех сторон. Разбитые машины так и стоят на месте. Только тел нет. Тела наших командиров они повесили на фонарных столбах. Заледеневшие, без брони, с разбитыми головами, даже некоторые конечности оторваны. Ссаные варвары.

Как я и ожидал, самые боеспособные враги побежали далеко вперед, чтобы перекрыть нам дорогу, а на перерез отправили всех остальных. Когда толпа справа из сотни человек минимум была на расстоянии футов в 60–70, я сделал несколько предупредительных выстрелов. Прямо по ней. Попал кому-то по ноге, на что они затормозили, а двое открыли ответный огонь. Я не сразу понял, что в верхнем углу моего лёгкого скутума появилось сквозное отверстие.

По толпе стрелять легче, чем по кому-то одному, особенно если ты не стоишь на месте. Я не мог прицелиться в их вооружённых бойцов. Гай Гракх говорил, что у меня крепкая рука, но навык стрельбы нужно ещё тренировать и тренировать. Поэтому я не ставил себе задачу выискивать именно тех, кто стрелял по нам. Я продолжил вести огонь по всем подряд.

Следующий мой выстрел попал прямо в грудь мужчине в пуховике. В своё оправдание скажу, что в руках у него была железная палка. Затем моя пуля улетела чуть ли не мне самому под ноги.

Наверное, с высоты птичьего полёта мы напоминали многоножку, которая ведёт огонь по муравьям, пытающимся её сожрать.

— Барабанник! — протянул мне заряженное оружие Гней. Хорошо, что хоть он мои выстрелы считает, а то я сам сбиваюсь. Кажется, этот барабанник принадлежал первому центуриону. Что же, не посрамлю честь моего командира.

— Стоять! Поворот направо! — развернул я легионеров корпусом к врагу. Пожертвовал скоростью, но дал возможность отбиваться в ближнем бою и закрыться щитами. — Продолжаем движение влево!

Очень вовремя, кстати. В нас полетели камни и вообще всё, что только можно кинуть, восставшие продолжали стрелять, но раненых и убитых среди легионеров пока нет. Наконец-то я обнаружил в прицеле молодого высокого мужчину в нашей броне и с нашим оружием. Я даже весьма точно попал ему в плечо. Только пуля просто отскочила от металлического наплечника.

— Вперёд! Растопчем их! — прокричал кто-то из толпы, решившись кинуться в рукопашную. Первый же противник, дошедший до нас, получил в качестве подарка пулю в живот, но такая перспектива почему-то перестала пугать толпу.