Загадка убийства Распутина. Записки князя Юсупова - Феликс Юсупов

Приближенная к Царской семье Юлия Александровна Ден писала по поводу Распутина в своих воспоминаниях следующее:

«По моему убеждению – а я говорю с полной откровенностью, – Распутин был, сам того не ведая, орудием в руках революционеров. Если бы в период с 1910 по 1916 год был жив Иоанн Кронштадтский, то из него бы сделали второго Распутина. Революционерам надо было найти какое-то лицо, чье имя можно было бы связать с именем императрицы, – имя, связь которого с Царской семьей подорвала бы престиж Их Величеств среди высших слоев общества и в то же время скомпрометировала бы и свела на нет преклонение перед царским именем класса крестьян. Один из членов Государственной Думы как-то прервал оратора-революционера, громившего Распутина, такими словами:

– Если вы так настроены против Распутина, то почему же вы его не убьете?

И получил поразительный, но правдивый ответ:

– Убить Распутина! Да пусть бы он жил вечно! В нем наше спасение!

На положение Распутина смотрели по-разному. Одна часть общества относилась к нему как к провидцу. Не сомневаюсь, что это был в определенной мере патологический интерес. Другие видели в нем как бы «учителя», придавая ему некое мистическое значение. Третьи заискивали перед ним корысти ради, рассчитывая с его помощью приобрести влияние на Ее Величество. Стыдно должно было быть не Распутину, а тем, кто использовал его в собственных эгоистических целях». (Ден Л. Подлинная царица: Воспоминания; Воррес Й. Последняя великая княгиня: Воспоминания. М., 1998. С. 60)

Те, которые так горячо говорили против «старца», не могут не разделять моих соображений, не могут не одобрить моего намерения. Я верил, что они мне помогут.

Первый, к кому я обратился, был Маклаков.

По другим сведениям Феликс Юсупов первым 20 ноября позвонил Пуришкевичу, который дал согласие. Заговорщики обратились за советом о посредничестве и помощи к известному адвокату и одному из лидеров кадетской партии В.А. Маклакову, который ответил: «Вы воображаете, что Распутина будут убивать революционеры? Да разве они не понимают, что Распутин их лучший союзник? Никто не причинил монархии столько вреда, сколько Распутин; они ни за что не станут его убивать». (Буранов Ю.А., Хрусталев В.М. Романовы. Гибель династии. М., 2000. С. 113)

Французский посол в России М. Палеолог по этому поводу записал 8 января 1917 г. (по новому стилю) в дневнике:

«Мысль убить Распутина возникла в уме Феликса Юсупова, по-видимому, в середине ноября. Около этого времени он говорил о том с одним из лидеров кадетской партии, блестящим адвокатом Василием Маклаковым, но тогда он рассчитывал убить “старца” при помощи наемных убийц, а не действовать лично. Адвокат благоразумно отговорил его от этого способа: “негодяи, которые согласятся убить Распутина за плату, едва получив от вас задаток, пойдут продать вас “охранке”…

Пораженный Юсупов спросил: “Неужели нельзя найти надежных людей?” – на что Маклаков остроумно ответил: “Не знаю, у меня никогда не было бюро убийц”.

2 декабря (по новому стилю – В.Х.) Феликс Юсупов окончательно решил действовать лично». (Палеолог М. Царская Россия накануне революции. М., 1991. С. 289–290)

Предварительно условившись с ним о свидании, я отправился к нему на квартиру. Наш разговор был очень краток. В немногих словах я изложил ему мой план и спросил, каково его мнение.

Маклаков уклонился от определенного ответа. Колебание и недоверие прозвучало в его вопросе:

– Почему вы именно ко мне обратились?

– Я был в Думе и слышал вашу речь… – ответил я.

Мне было ясно, что он про себя одобряет мое намерение, но я не мог сразу решить, чем он руководствуется в своих уклончивых ответах: недоверием ли ко мне, как к мало знакомому человеку, или просто боязнью быть замешанным в опасном предприятии. Во всяком случае, я, после непродолжительной беседы с Маклаковым, убедился, что иметь дело с ним не стоит.

Возвратившись домой, я протелефонировал Пуришкевичу и условился заехать к нему на другой день утром.

Свидание мое с ним носило совершенно иной характер, чем разговор с Маклаковым. Когда я заговорил о Распутине и сообщил о своем намерении с ним покончить, Пуришкевич, со свойственной ему живостью и горячностью, воскликнул:

– Это моя давнишняя мечта. Я всей душой готов помочь вам, если вы только пожелаете принять мои услуги, но ведь это не так легко, как вы думаете: чтобы добраться до Распутина, надо пройти через целый строй сановников и шпиков, охраняющих его.

– Все это уже сделано, – ответил я и рассказал о моем сближении со «старцем», о наших беседах и т. д.

Пуришкевич слушал меня с большим интересом. Я назвал ему великого князя Дмитрия Павловича и поручика Сухотина, сообщил и о моем разговоре с Маклаковым.

Мое мнение о том, что Распутина надо уничтожить тайно, Пуришкевич вполне разделял.

Сознавая всю трудность исполнения нашего замысла, он, однако, нисколько не сомневался в его необходимости и в его громадном политическом значении. Он был твердо убежден, что все зло в Распутине и что, лишь удалив его, можно надеяться спасти страну от неминуемого развала.

Что касается Маклакова и его чрезмерной осторожности, то Пуришкевич его поведению ничуть не удивился. Он обещал при первой же встрече в свою очередь переговорить с ним и попытаться привлечь его на нашу сторону.

Получив согласие Пуришкевича принять активное участие в выполнении нашего намерения, я простился с ним, с тем чтобы на следующий день вечером он приехал ко мне на Мойку для совместной разработки общего плана действий.

На другой день, в пять часов, у меня собрались великий князь Дмитрий Павлович, Пуришкевич и поручик Сухотин.

Князь Ф.Ф. Юсупов, великий князь Дмитрий Павлович (двоюродный брат Николая II) и депутат В.М. Пуришкевич решаются действовать на свой страх и риск. С помощью добровольных помощников заговорщики приступили к подготовке покушения. Князь Юсупов, вероятно, нелегко переступил черту дозволенного: «Внутренний голос мне говорил: всякое убийство есть преступление и грех, но во имя Родины, самый вредный, подлый, путем дьявольского влияния захвативший власть над Государем и Императрицей своею сатанинской силой, должен быть уничтожен… Я твердо верил, что уничтожение Распутина спасет Царскую семью, откроет глаза Государю, и он, пробудившись от страшного распутинского гипноза, поведет Россию к победе и счастью».

Товарищ министра внутренних дел, генерал-лейтенант П.Г. Курлов писал в воспоминаниях об участниках этого заговора и прежде всего о монархисте В.М. Пуришкевиче:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});