Искушение генерала драконов - Мария Павловна Лунёва

ярус, как показался человек. На первый взгляд омерзительно-отталкивающий. Первое, что я уловила — запах пота. Да не простой, а застарелый. Приторный, как моча барана. Так воняют люди, незнакомые с кадкой, наполненной водою. Поморщившись, уставилась на жирдяя. Штаны с выбитыми коленями... Да, видно, что из ткани они пошиты добротной, но они были настолько грязны, что стояли колом. Сапоги растоптаны так, что часть носка стала подошвой. А каблук стерся совсем. Не выдержал веса. Я подняла взгляд выше... Пузо! Сальное, рыхлое, нависающее над поясом штанов. Над ним рубаха. Тесная, волнистая на боках. Наверное, некогда она была всё же белой. Сейчас на ней красовались жирные пятна. И наконец, обезображенная ожогами лысая голова, с торчащими кое-где волосками.

— Да, Берси, — медленно протянула, — ты переплюнул сам себя. Я даже в самых смелых догадках не могла предположить, что ты вырастишь вот таким вот хряком. Судя по вони, ты и спишь в свинарнике.

Жирдяй оскалился, демонстрируя отсутствие парочки зубов.

— Астрид, наконец-то, ты вернулась, — да голос я узнала. Он вроде и изменился, но чудилось, что всё тот же.

— А как же, толстяк! Я ведь обещала тебе, что вернусь и убью. Ты разве забыл, кто тебе кастрюлю на голову, как корону надел?

Мужчины сдавленно кашлянули, явно подавляя смешки.

— Я бы на твоем месте не был столь смел, золотоволосая лера, — рыкнул пасынок лерда-предателя.

— На моем месте тебе не быть, Берси. В юбку не влезешь, — не удержалась я. — Богиня Яника, ты просто урод!

— Заткнись! — в его голосе звучал гнев и вовсе не напускной. — Куда вы ее тащите?

— Лерд Рамси приказал запереть в детской, — ровным голосом произнес один из стражников.

— В детской? — жирные губы-вареники растянулись в улыбке. — Что же кровать там удобная.

В узких глазах жирдяя появилось что-то такое, что заставило сердце предательски сжаться. Но я подавила в себе эту слабость. Я не просто лера, а послушница богини Яники! И мне не подобает дрожать рядом с такой мразью, как осиновому листочку.

— Отпустите её, дальше я сам провожу нашу гостью во временные апартаменты, — Берси вел себя нагло и развязно, и это начинало меня бесить.

— Гость здесь ты! — усмехнулась я. — А апартаменты везде мои. Для бастарда слишком уж гонору много в твоей жирной туше. — Да, я понимала, что давлю на его самолюбие. Он и в детстве ненавидел, когда задевали тему его чрезмерно излишнего веса. — Жрал бы ты меньше. Смотреть на тебя омерзительно!

— Ничего, — Берси подошел ближе, больно схватил меня за руку и вдруг замер, уставившись на брачный браслет на запястье. — Что это?

Его губы мелко затряслись.

— А ты ещё и скудоумен? — решила я и дальше выводить этого борова из себя.

— Это драконье... — он скривился так, словно тухлятина на язык попала.

— Это Шима, — просияла я. — Помнишь такого? Но если и нет, то он все равно скоро явится. Жить друг без друга мы не можем, так что он в пути.

— Ярвен! — Берси передернуло. — Что же, позабавиться с его женушкой будет даже интереснее. Но пока я избавлюсь от этого...

Он с силой содрал красивый плетеный браслет с моей руки и запихал его в штаны. Но вещь туда не поместилась, а частично выглядывала наружу.

— А вот за это, жирный урод, я тебя убью, — процедила, прекрасно осознавая, что вовсе не храбрюсь и не обманываю. — Считай, ты подписал свой приговор или я не дочь Яники! Как Маро тебе глотку вскрою.

— Ты всего лишь девка! — выплюнул жирдяй.

— Конечно, — я оскалилась в ответ. — Я девка. Ну где там апартаменты? Пошли, друг мой детства. Пошли!

Не встревая в нашу потасовку, воины, которые, казалось, слились со стеной, как-то глумливо покосились на своего хозяина. Я не понимала значения этих взглядов. Но, сдается мне, что соображали они: жрица — это тебе не девка казарменная.

Сжав мою руку крепче, Берси пошел вперед. Я легко поспевала за ним, сжимая в руке спрятанный нож.

Распахнулась дверь, и я влетела внутрь комнаты. На ногах удержалась, но наличие такой силы в этом рыхломордом уроде оказалось неожиданностью.

— Ну, а как теперь запоешь, Астрид? Я ждал! Все эти годы терпеливо ждал, дав себе лишь одну маленькую слабость с девкой красноглазой. Но она так походила на тебя.

Улыбка сошла с моих губ. Сначала пришло понимание — передо мной насильник сестры Хрута. Потом, что Берси и есть отец Комира... А после...

— Нет, — я покачала головой. — Убивать я тебя не стану. Во всяком случае, до тех пор, пока твой язык не вырежут и не скормят зверью.

— О как... — он раздвинул губы, снова демонстрируя дыры промеж желтых зубов. — Знаешь, где этот сопливый болтливый щенок?

— Конечно, я знаю где... мой сын, — сама не поняла, почему сказала это, но...

Нет, мальчик такого папашу не заслужил. Раз похожа была та несчастная на меня, значит, и будет он моим сыночком. Выжить бы только.

— Твой? — он захохотал, и огромное, вываливающееся из-за рубашки брюхо заходило ходуном.

— Мой, Берси! Комир — мой мальчик, — я закивала, и его хохот мгновенно стих. — А как ты думаешь, я попалась? Он меня сюда и прислал. Пора судьбе всё взять в свои руки. Ты ведь помнишь, за что отрезал ему язык? Если нет, то напряги заплывшие жиром мозги... Ярвен идет за той, что является его. — Я подняла руку, демонстрируя запястье. — Сорванный браслет тебе ни о чем не сказал? Дракон идет, Берси. Шим возвращается...

Он, злобно оскалившись, медленно пошел на меня. О намереньях Берси гадать не приходилось. Он их, ещё будучи ребенком, высказал. Так хотелось ему стать лердом. Так желалось заполучить леру. Отобрать то, что должно было достаться ненавистному ему Шиму.

— Я ждал почти десять лет, Астрид, — шипел он боровом, — и теперь получу сполна!

— Что ты получишь? — Уж не знаю, как у меня хватало сил ему отвечать и улыбаться.