Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Убегая, он чуть не ткнулся носом в большого тигра, измалеванного на полотне, натянутом на бамбуковом заборе. Перед входом был флаг с изображением трезубца и змеиного глаза, под которым на пустом ящике стоял зазывала, хрипло выкрикивая:
– Смотрите тигра! Заходите и увидите тигра! Путешествие за тысячу километров. Великий полководец Като Киёмаса собственноручно поймал огромного тигра в заморском лесу. Спешите видеть диковинку!
Выкрики зазывалы были ритмичными и завораживающими.
Матахати, бросив монету служителю, проскользнул в балаган. Почувствовав себя в безопасности, он озирался в поисках зверя. В дальнем конце балагана на деревянном помосте лежала шкура тигра, похожая на белье после стирки. Зрители с любопытством глазели на нее, не возмущаясь тем, что зверь не живой и даже распотрошен.
– Вот он какой, тигр! – говорил один.
– Здоровый!
Матахати стоял сбоку от шкуры, и вдруг ему почудился знакомый голос. Не веря своим ушам, он оглянулся и увидел пожилых мужчину и женщину.
– Дядюшка Гон, – говорила женщина, – это ведь мертвый тигр.
Старый самурай, перегнувшись через бамбуковые перила, пощупал шкуру и рассудительно ответил:
– Конечно. Одна шкура.
– Но зазывала говорил так, словно тигр живой.
– В этом, верно, и состоит суть ремесла зазывалы, – усмехнулся старик.
Осуги не было смешно. Она сердито поджала губы.
– Не глупи! Если тигр ненастоящий, то нечего заманивать враньем, а шкуру я могу посмотреть и на картине. Пойдем потребуем назад Наши деньги!
– Не поднимай шум, сестрица. Людей насмешишь.
– Пусть смеются, я не гордая. Не хочешь, так я пойду сама. Осуги протискивалась сквозь толпу. Матахати попытался укрыться за спинами зрителей, но было уже поздно. Старик Гон заметил его.
– Матахати! Ты ли? – закричал он. Подслеповатая Осуги пролепетала, заикаясь:
– Что, что ты сказал, Гон?
– Не видишь? Здесь только что стоял Матахати, прямо за твоей спиной.
– Не может быть!
– Стоял здесь, а потом убежал.
– Куда? Куда побежал?
Старики выбрались из деревянных ворот на запруженную народом улицу, окутанную вечерними сумерками. Матахати убегал, натыкаясь на встречных.
– Сынок, подожди! – кричала Осуги.
Матахати оглянулся. Его мать как безумная трусила за ним. Дядюшка Гон отчаянно махал руками.
– Матахати! – кричал Гон. – Почему ты убегаешь? Стой, Матахати!
Поняв, что сына не догнать, Осуги, вытянув дряблую шею, завопила на всю улицу:
– Держи вора! Хватай его!
Тут же несколько человек присоединились к погоне, и бежавшие впереди напали на Матахати, размахивая бамбуковыми шестами.
– Держи его крепче!
– Негодяй!
– Тресни ему как следует!
Толпа окружила Матахати, некоторые плевали в него. Подоспев с дядюшкой Гоном, Осуги гневно обрушилась на преследователей. Вцепившись в рукоятку короткого меча, она растолкала зевак.
– Что вы делаете? – кричала она, оскаля зубы. – Почему вы нападаете на этого человека?
– Он вор.
– Не вор, а мой сын!
– Сын?
– Да, мой сын, сын самурая, и не вам, городской черни, его бить. Только посмейте тронуть его!
– Ты шутишь! А кто минуту тому назад кричал «вор»?
– Я не отрицаю. Я преданная мать. Подумала: если закричу «держи вора!», то мой сын остановится. Но кто просил вас, олухи, бить его? Возмутительно!
Толпа расходилась, пораженная решимостью старухи. Осуги, схватив непутевого сына за шиворот, поволокла его во двор близлежащего храма. Дядюшка Гон остался у ворот храма, наблюдая за сценой. Не выдержав, он подошел к Осуги.
– Сестрица, ты не должна так обходиться с Матахати. Он уже не ребенок.
Дядюшка Гон попытался снять ее руку с воротника Матахати, но и бесцеремонно оттолкнула старика.
– Не вмешивайся! Он мой сын, и я его накажу по-своему. Без тебя справлюсь. Помалкивай и не лезь не в свое дело. Матахати, неблагодарный! Я тебе покажу!
Говорят, что с годами люди делаются откровеннее и прямолинейнее. Осуги своим поведением подтверждала это. Другая мать рыдала бы от радости, но Осуги кипела от возмущения.
Она поставила Матахати на колени и била его головой оземь.
– Подумать только! Убегать от родной матери! Ты родился не от деревяшки, бездельник, ты мой сын.
Осуги принялась шлепать Матахати, как малое дитя.
– Уже не чаяла увидеть тебя живым, а ты, оказывается, болтаешься в Осаке. Позор! Никудышный малый! Почему не явился домой и не воздал уважение предкам? Почему ни разу не удосужился показаться на глаза матери? Вся родня исстрадалась, тревожась за тебя.
– Пожалуйста, мамочка! – умолял Матахати как маленький. – Прости меня, я больше так не буду. Знаю, что поступил плохо. Я не мог вернуться домой, потому что не оправдал твоих надежд. Я не хотел скрываться от вас. Увидев вас, я так удивился, что невольно побежал. Я стыжусь себя и не могу смотреть в глаза тебе и дядюшке Гону.
Матахати закрыл лицо руками. Нос Осуги сморщился, и она тоже начала всхлипывать, но сию же минуту сдержала себя. Гордость не позволяла выказывать слабость.
– Ты действительно не делал ничего путного все эти годы, раз стыдишься себя и сознаешься, что позоришь своих предков, – едко заметила Осуги.
Дядюшка Гон вмешался в разговор:
– Ну, довольно. Будешь так его корить, он просто надломится душой.
– Кому я велела не вмешиваться? Ты мужчина и обязан держаться непреклонно. Я – мать и должна поступать строго, но справедливо, как делал бы его отец, будь он в живых. Матахати заслуживает наказания, и я еще не закончила. Матахати! Сядь прямо и смотри мне в глаза!
Осуги чинно села на землю и указала Матахати на его место.
– Да, мама, – послушно пролепетал Матахати, поднимая запачканные грязью плечи от земли и становясь на колени. Он боялся гнева матери. Он мог бы надеяться на ее снисхождение по случаю встречи, но слова матери о долге перед предками усугубляли его положение.
– Запрещаю утаивать что-либо от меня! – проговорила Осуги. – А теперь выкладывай, что ты делал с тех пор, как сбежал в Сэкигахару. Говори и не умолкай, пока я не услышу все, что хочу знать.
– Ничего не скрою, – ответил Матахати, окончательно подавленный решимостью матери.
Сдержав слово, он рассказал все в мельчайших подробностях: как они ускользнули с поля битвы после разгрома и скрывались в Ибуки, как он спутался с Око и стал жить за ее счет, как провел несколько лет с ненавистной женщиной, как теперь он искренне раскаивается в содеянном. Матахати почувствовал облегчение, как будто его вывернуло желчью. Признание принесло ему покой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Чужак 9. Маски сброшены. - Игорь Дравин - Фэнтези
- Академия Тьмы "Полная версия" Samizdat - Александр Ходаковский - Фэнтези
- Волкодав - Мария Васильевна Семенова - Героическая фантастика / Фэнтези
- Верю или не верю! (СИ) - Шах Тата - Фэнтези
- Ржавое золото - Джордж Локхард - Фэнтези
- Падение летающего города 1. Путь Самирана - Максим Александрович Лагно - Боевая фантастика / Городская фантастика / Фэнтези
- Отвергнутые Боги Годвигула - Крис Кельм - Фэнтези
- Война колдунов. Штурм цитадели. - Александр Рудазов - Фэнтези
- Лучшее в Королевствах. Книга II - Эд Гринвуд - Фэнтези
- Нить волшебства - Ольга Шерстобитова - Фэнтези