Оставьте тело вне войны - Сергей Шемякин

В 23.40 прибыл начальник штаба, генерал Зоденштерн с срочным докладом: — Русская артиллерия начала налёт на населённый пункт Томашув, ориентировочно артполком крупного калибра.

"Вот неприятности и начались, — подумал Рунштедт. — Если бы дивизии выполнили свои задачи, то русских бы уже оттеснили на двадцать километров и Томашув никак бы не попал под огонь артиллерии".

— Кто там у нас Карл сейчас находится.

— Части четырнадцатого армейского корпуса.

— Это 9-я танковая и СС?

— Да, господин фельдмаршал. Штаб 33-го танкового полка из 9-й и штаб 5-го танково-артиллерийского полка дивизии СС "Викинг". Там же, в Томашуве, на окраине, 5-й танковый разведывательный батальон СС. По докладу, в городке скопилось значительное количество тыловых подразделений.

— А откуда они там взялись, они же во втором эшелоне, должны под Люблином быть?

— Здесь, господин фельдмаршал неувязка вышла. Один придурок из СС настолько запугал польских железнодорожников, что те три эшелона сверх графика прогнали с этими частями. Разгрузили в Замостье. А чтобы их снова погрузить и вернуть назад, пришлось бы ломать график перевозок. Вот их и засунули под Томашув, в самый конец трассы, чтоб никому не мешали. Клейст остался даже доволен, что ему, для удара по южной дороге не придётся тратить время для переброски войск, стоят там, где надо.

— Какие меры предприняты?

— Вызвана бомбардировочная авиация, подлётное время тридцать минут, разворачиваются части нашей артиллерии. Время готовности от двадцати до тридцати минут.

— Что ещё находится в радиусе досягаемости русских орудий?

— Группа пикировщиков Ю-87 из 77 эскадры, 33-й танковый полк 9-й танковой дивизии, и 5-й танково-артиллерийский полк дивизии СС "Викинг".

— Пикировщикам немедленный взлёт, аэродром определите в воздухе. Технический персонал эвакуировать. Танковым частям немедленный выход из района поражения русской артиллерии.

— Слушаюсь, господин, фельдмаршал! — отсалютовал начальник штаба и быстро удалился.

Приказы Рунштедта по радио успели получить все части близ Томашува. Выполнить не успел никто. К авиационным потерям прибавилось восемнадцать сбитых бомбардировщиков и четыре истребителя. Артиллеристы не досчитались двух батарей, пытавшихся завязать контрбатарейную борьбу. Потери в местах обстрела подсчитывались. Фактически группа Клейста потеряла, с учетом уничтоженного днём русской авиацией 36-го танкового полка 14-й танковой дивизией, три полка, ещё не начиная боевых действий.

В два часа ночи Рунштедт доложил предварительные данные о русском артиллерийском налёте и потерях начальнику Генерального штаба генерал-полковнику Гальдеру. Заодно попросил, пользуясь дружеским расположением:

— Франц, сегодня фюрер назвал меня старым маразматиком. Нет, я на него ни в коем случае не обижаюсь. Я сам подумал, и пришёл к выводу, что фюрер прав. Когда с утра завтра будешь докладывать о потерях группы "Юг", поддержи это мнение фюрера и намекни, что меня пора отправить в отставку. И не забудь решить вопрос о переподчинении 17-й армии, поскольку штаба больше нет, а генерал Штюльпнагель убит.

— Мне не нравится, Герд, что ты хочешь сойти с нашего трамвая, но просьбу твою выполню. А там уже, как фюрер решит.

Глава 11

Ночью на батальон никто не напал. Люди выспались. После хорошего завтрака занялись делами. На утреннем построении комбат объявил благодарность всем бойцам, вступившим в бой с вооружёнными бандитами. Сказал о их смелости и решительности. Попов уже тоже стоял в строю, рана затянулась. Вручил по кобуре с пистолетами ТТ, как знак победы над врагом из захваченных трофеев. Бойцы такой поступок одобрили аплодисментами, поздравляя товарищей. Вручил снайперскую винтовку Кутагину, за убитого бортстрелка и аккуратно подраненного лётчика. Якут сиял, а народ опять хлопал в ладоши. Вручили всем удостоверения красноармейцев, которые Маэстро и Наталья писали до трёх часов ночи. Бойцы улыбались и откровенно радовались, многие получили свой первый документ в жизни. Каждый рассматривал и читал не по одному разу. Всё как положено: печать, подпись командира. Большинство не просто клало удостоверение в карман гимнастёрки, а заворачивали в носовой платок, или тряпочку, чтобы в кармане не потёрлось. Написано было на картоне. Картон прислали из штаба дивизии, вместе с образцом удостоверения. Печать в батальоне была своя. Штабным и бойцам комендантской роты печать ставил Кульчицкий. Комбат, после вручения, распределил задачи, и люди пошли работать, дел было много.

Огневу поставили на машину танковую рацию, борта обшили железом, пулю держало. Отдали один миномёт в комендантский взвод. У него нашлись специалисты, стрелявшие из такого. Старший лейтенант решил его тоже возить в машине, благо места не занимает, а на ящиках с минами и сидеть удобно. Ремонтники опять разбирали неисправную технику, доставая запчасти. Там руководил Лукьяненко. Взвод Рогова заканчивал караульное помещение, засыпая землёй и маскируя. Танкисты копали капонир для третьего танка. Палатки не снимали, хотя технику держали рассредоточенной. Аэродром пикировщиков, как сообщил комбату Глеб, уничтожили, а с бомбардировщика в палатку не больно-то попадёшь, да и истребители не дадут. Ястребки время от времени проходили над городом, напоминая всем жителям, что Советская власть крепка. Рогов тоже определил расчёт миномёта из двух человек, и тренировал бойцов. По совету Глеба из транспортного взвода назначили четыре человека сапёров. Один был настоящий сапёр, служивший срочную в сапёрном батальоне. Сейчас Лопатин, имевший вполне сапёрную фамилию, числился водителем машины. С гражданки, по дополнительной мобилизации, призвали как водителя.

Направленных мин решили установить четыре штуки. Глеб всё осмотрел, и продумал. Ясно было, что если бандеровцы и будут нападать на отдельные склады или на ППД, то только со стороны частных построек. Со стороны дороги вряд ли кто полезет, поскольку местность на пятьдесят метров была открытая и просматривалась с вышек. В направлении забора на танковую часть выходило три улочки. Одна свободно простреливалась со сторожевой вышки, вторую мог прикрыть пулемёт из потайной калитки, третья была далеко и с вышек ночью практически не просматривалась. Из этой улочки кусты позволяли свободно подойти на расстоянии пятнадцати метров к забору. А высокая трава позволяла незаметно подползти вплотную, оторвать доски и проникнуть на территорию пункта постоянной дислокации дивизии. Дальше располагался склад, несколько оторванный от гражданских строений. Глеб велел напилить четыре брёвнышка сантиметров по восемьдесят длиной, диаметром таким, чтобы мина хорошо прилегала. Поскольку креплений никаких на корпусе не сделали, сержант приказал взять полтора десятка гвоздей и тонкой проволоки. Крепление получалось довольно простое — забил в бревно два гвоздя, поставил на них мину, забил еще два сверху — мина уже держится. Стянул шляпки проволокой, и мина к дереву прикреплена намертво. Вворачивай взрыватель и устанавливай растяжку, или спусковой шнур. Собирались не спеша. У сапёров спешка не приветствуется. Нашлась и хорошая проволока для растяжек, и прочный шнур. Мины покрасили ещё вчера, свежую краску присыпали пылью. Одним словом, смертельное оружие в глаза не бросалось. Взяли инструмент, плоскогубцы, нож, погрузились и поехали к складу.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});