Кроваво-Черный - Павел Кошик

Я вопросительно посмотрел на Майка.

– Когда научишься, будешь делать это без всяких проблем – просто, как будто бы переключателем в мозгу щелкнул. Но поначалу тебе придется каждый раз использовать собственные воспоминания. Ты должен вспомнить все те моменты, когда твои клыки сами показывались на свет. Те ситуации, когда ты дрался с кем-то или когда просто был очень голоден. Нужно представить всё это как можно ярче, в мельчайших подробностях, так, чтобы твой мозг поверил, что это происходит с тобой прямо сейчас. Приходится работать по системе Станиславского.

– Это ещё кто такой?

– Русский театральный деятель. Он создал собственную систему, по которой работают многие актеры, в том числе Энтони Хопкинс и Роберт Де Ниро. Один из приемов этой системы заключается в использовании актером эмоций из собственного опыта. Например, тебе нужно изобразить влюбленность, вот ты и вспоминаешь свою первую школьную любовь и стараешься как бы снова пережить те давние ощущения. Если получится – зритель увидит, как ты смотришь на свою партнершу по кадру глазами, полными нежности, и с идиотской теплой улыбочкой на губах. Понятно, что я имею в виду?

– А кроме воспоминаний ещё какие-нибудь советы будут?

– На первых порах помогает и привлечение физиологии – постарайся напрячь всё своё тело. Не как при демонстрации девчонкам бицепсов, а так, как ты делаешь это во время драки. Давай-ка разомнемся, чтобы тебе проще было.

– Драться будем?

– Ну не в серьёзку прям, конечно, но так – потолкаемся немножко.

– Окей. Прямо здесь?

– Почему бы и нет, только давай подальше от края отойдем, чтобы не свалиться случайно. Вот это была бы глупая смерть!

Мы вышли на центр крыши. Я стянул толстовку, а дядя скинул куртку. Движением руки Майк предложил мне начать. Я приблизился и попытался двинуть хуком ему в челюсть. Дядя увернулся и ударил меня кулаком в живот. Несильно, но чувствительно – как раз, чтобы «раскочегарить» бойцовский дух. Дальше пошло веселее – удары летели один за другим, мы двигались всё быстрее, кружа по крыше, словно парочка профессиональных боксеров на ринге. Я пропустил с десяток ударов, но и попал по дяде раз пять так точно. Впрочем, думается мне, он поддавался, ведь глава Ордена наверняка не так уж сильно уступает в мастерстве Рэтлу, а драться с тем мне было все равно, что с призраком.

Наконец дядя отпрыгнул назад и замахал руками:

– Ну всё, хватит разминаться, а то я уже вспотел немножко. Ты как – разогрелся?

– Думаю, да.

– Тогда давай – попробуй выпустить клыки на волю. Вспомни все те моменты, когда они делали это без твоего разрешения.

Я отступил от дяди на несколько шагов, сам не знаю для чего – можно подумать, вместо появления клыков подобное упражнение могло привести к моему самопроизвольному возгоранию. Закрыл глаза и принялся вспоминать. Когда клыки появились первые раз? Как же, как же – такое трудно позабыть. На кухне, когда я увидел в раковине парочку кровавых стейков. Какие они были? Свежие, сочные, насыщенно-красного цвета. Послышался голос дяди:

– Попытайся задействовать все органы чувств. Вспомни, какие запахи окружали тебя в тот момент. Может быть, ты держал что-то в руках – какое оно было на ощупь?

Я сосредоточился. Запах… Какой это был запах? Я вообще не из тех людей, что обращают внимание на ароматы, но если подумать, то все же помню тот запах. Очень приятный, какой-то животный, но одновременно и очень нежный. И да, я опускал пальцы в лужицу крови, натекшую из стейков. Какая она была на ощупь? Вязкая… тягучая… липкая… и очень приятная. Вроде бы начало срабатывать. Я потер подушечки пальцев друг о друга и будто бы снова ощутил на них кровь. И запах… я почувствовал его снова. Совсем слабо, откуда-то издалека.

Ощупал языком свои клыки. Они были прежнего размера, но вот десны уже начинали зудеть изнутри. Что дальше? Когда клыки показались вновь? Собственно они выползали каждый раз, когда я, как идиот, обсасывал куски сырого мяса, запершись в туалетной кабинке на заправке. Но эти воспоминания были недостаточно мощными, чтобы снова пробудить звериную натуру. Кристи… Конечно же, самое яркое воспоминание о клыках связано с Кристи. Тот раз, когда мы сидели в её машине перед моей последней игрой. Но мне совсем не хотелось вспоминать тот случай. Дядя Майк прочитал мои мысли:

– Не бойся вспомнить что-то плохое. Да, сейчас тебе будет больно это сделать, но поверь мне – такие упражнения очищают. Ты будто бы выпускаешь эту боль наружу, и с каждым разом её будет все меньше и меньше. Она никогда не покинет тебя бесследно, но ты научишься не бояться её и сможешь жить с ней дальше. Отпусти её, Сэмми, отпусти эту боль.

Дядя ещё ни разу не подводил меня, пожалуй, стоит довериться ему и сейчас. Я постарался сосредоточиться на воспоминаниях о том злополучном дне. Вот я сижу в машине Кристи. Верх её кабриолета поднят, чтобы обеспечить нам достаточную интимность. Я ощущаю запах её духов. Кажется, это что-то ванильное. Её золотистые волосы струятся по плечам, а глаза, полные нежности, смотрят на меня. Ох, зря, зря ты так смотрела на меня. Я совсем этого не достоин. Мы целуемся. Я ощущаю вкус клубники у себя на губах. Помню, Кристи рассказывала, что специально заказывает в интернете блеск для губ со вкусом, в обычном магазине такое не найдешь.

Что же было дальше? Что послужило спусковым крючком, выпустившим на волю мои вампирские клыки? Её грудь. Вернее её сердце. Она положила мою руку себе на грудь, а всё, о чем я мог думать в тот момент, это её сердце. Оно бешено стучало, гипнотизируя меня и одновременно сводя с ума. Чертов метод Станиславского! Эта хрень работает! Я ощутил резкую боль в деснах – клыки вырывались наружу! Начал спазматически открывать и снова закрывать рот, словно пытаясь подавить приступ рвоты.

Упражнение сработало – всё, клыки появились, можно прекращать. Но нет! Не тут-то было! Воспоминания лавиной навалились на меня сверху. Стук сердца Кристи зовёт меня. Я хочу убить её! Разорвать на части и напиться её крови! Вот я тяну руку к её шее, чтобы схватить, прижать к себе и воткнуть клыки в сонную артерию, переполненную потрясающе вкусной кровью. В последний момент отдергиваю руку и отвешиваю Кристи звонкую пощечину. Я вижу её глаза. В них ужас, смятение, отчаяние и боль… Бесконечная боль, разрывающая её сердце.

И я чувствую все это. Я чувствую её боль. Чувствую в своей голове, в животе, сведенном спазмом, и в самом сердце. Мне больно. Очень и очень больно. Очередное непроизвольное движение раскрывает мой рот, уже вооруженный двумя парами гипертрофированных клыков. Но на этот раз это действительно оказывается приступ рвоты. С утра в моем желудке успела побывать лишь порция Бладберри, поэтому теперь жидкость радостно покидала мои внутренности, не успев ещё перевариться. Большая розовая капля не спеша и довольно грациозно спустилась изо рта на бетон крыши.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});