Путь Крови - Михаил Павлович Игнатов

вызверился на Оглуса:

— Ты чё творишь?

Но тот лишь отмахнулся от него и рявкнул:

— Живей, живей, шевелимся! Иначе кро… иначе гаэкуджа Креод накажет нас!

Рамер побледнел:

— Да, всего два врага на троих, — суетливо дёрнул свой меч из трупа, вскинул его над головой. — Вперёд, вперёд!

Новичок вылупился на рванувших прочь напарников:

— Им что, зелье мозги отбило? Мы же идара прикончили, идара! — но, осознав, что остался один, поспешил за ними. — Эй! Эй!

***

Омер из Малого дома Квалак шёл, ощущая, как уже даже привычно сводит пальцы в печатях. Непривычно было другое — вокруг лежало множество тел со стрелами, — но в его щиты не ударила ещё ни одна.

Выжидают? Но чего? Как бы он ни привык прикрывать солдат, но они уже трижды во время схваток выскакивали из-под его защиты, подставляясь под стрелу. Трижды самое малое. Так где же стрелы? Любой знает, что у этой техники адептов есть предел, самое милое дело — довести его щиты до предела и подловить в момент смены.

Но… Ни одной, ни одной, чтобы их Безымянный к себе забрал, ни одной стрелы. Куда делись лучники, положившие тут половину охраны принцессы? Очень не хватало уже ставшего привычным за последнюю десятицу приказа Лиала, но он идёт по центру, а его место — обочина по правой стороне. Конечно, они должны бы идти наравне, но Лиал могущественней его и уже ушёл дальше, вон, сверкают впереди в дыму техники, отмечая место схватки. Что делать-то?

Омер сплюнул, ощущая, как раскалывается от мыслей голова и сжал пальцы в кулаки, ломая печати.

Ничего.

Ничего не произошло. Не свистнула стрела, не упал шар с реольским огнём.

Омер обновил защиту своего тела и тут же стегнул огненным хлыстом по бьющемуся с его тройкой предателю из Осколков.

Тот охнул, схватился за рану и тут же рухнул, получив сразу два удара мечами.

Омер в тот же миг приказал:

— Вперёд, вперёд, мы отстаём!

Наверняка это подчинённый Лиала, мрачный и немногословный Креод, позаботился о лучниках врага. Больше некому.

***

— Господин, они влетели в засаду, как я и ожидал. Их зажали в углу между двух речных потоков, прижали к отвесным камням.

Я мотнул головой, давая понять, что услышал, задал вопрос:

— Что на дороге?

— Не могу знать, господин, я оставил там лишь одну тень. Они должны справиться. Скоро мы выйдем за пределы, и тень неминуемо вернётся к вам, сообщит, как шли дела.

На этот раз я лишь стиснул зубы. Что остаётся? Только надеяться. Они должны справиться.

***

— Принцесса Леве, вам больше некуда бежать. Прикажите вашим людям не сопротивляться…

Леве выкрикнула из-за спины верного Истия:

— И что это мне даст? Неужели вы пощадите их и меня?

— Мы и не собирались вас убивать, ваше высочество. Насчёт ваших людей, — один из Кровавых, что стоял между деревьев, пожал плечами. — Почему нет? Я могу пообещать отпустить их, если они поклянутся не совершать глупостей.

Истий тихо выдохнул:

— Ваше высочество, даже не вздумайте. Это не более чем хитрость.

Один из Кровавых самой принцессы Леве повернул к ней темноту капюшона:

— Ваше высочество, я знаю этот голос. Это никакие не реольцы, это наши, скерцы.

Принцесса Леве сглотнула вдруг вставший в горле ком и изумлённо выдохнула:

— Ч-что?

Вышло громче, чем нужно было, Кровавый предатель изумился:

— Что, что? — впрочем, через миг он сообщил, что их шёпот не избежал его ушей. — Что я был когда-то вашим подданным? Верно, так оно и есть.

Принцесса Леве моргнула в ошеломлении, но тут же пришла в себя, опустила руку к поясу. У неё нет с собой меча, зато у неё с собой нож, который она не одну сотню раз пускала в ход.

Пустила в ход и сейчас, не раздумывая ни мгновения — острая сталь глубоко вспорола запястье.

Истий гневно упрекнул:

— Подданный раз, подданный навек!

— Ну уж нет, — лица Кровавого предателя не было видно, но насмешку в его голосе можно было едва ли не ощущать, как что-то липкое и противное. — Только не в нашем случае. Как по мне, говорить тому, кто едва ли не бессмертен о вечном служении — сущее издевательство. За тяжкие убийства дают не больше двадцати лет каторги. Я уже отбыл три таких срока, не пора ли мне на свободу, ваше высочество? Как там, кстати, с вашим даром от Предка? Не получается воздействовать на меня, верно?

Леве попыталась ещё раз, ещё раз потянулась к крови, которая должна была наполнять Кровавого предателя и тех, кто стоял рядом с ним. И снова ощутила, что ей не хватает какой-то малости, чтобы он услышал её приказ и не смог воспротивиться. Она ощущала всех Кровавых вокруг, могла заставить двух своих телохранителей рухнуть, вопя от боли, но не могла провернуть то же самое с предателями.

Всё, что ей оставалось, это признать поражение и выдохнуть на ухо Истию:

— Его кровь мне неподвластна, у меня не выходит приказывать им.

Кровавый предатель кивнул, даже не скрывая, что слышал и этот шёпот:

— Рад слышать, что вы можете признавать поражение, ваше высочество. Так, может, прикажете и охране сложить оружие?

Истий прорычал, поднимая меч в первую позицию:

— Не дождёшься!

Кровавый предатель тоже вытащил меч:

— Честно говоря, я и не рассчитывал.

***

Пулик недоумённо спросил:

— К-куда это господин так рванул?

Тройка отставших от Лиала солдат, замерла на месте, крутя головами и пытаясь сообразит, что делать дальше.

Рёв Креода будто пнул их, заставив сорваться с места и рвануть туда, куда он изначально и направил их. Прямо по дороге. И неважно, что сам господин Лиал отправился куда-то в другое место. На то он и господин, чтобы самому себе отдавать приказы и менять решения, а им нарушать приказ своего ужасающего гаэкуджи — себе дороже.

Влево, огибая место гибели идара-предателя и гоня прочь мысли о том, что делать им при встрече с таким врагом. Вправо, обходя истыканную стрелами повозку. На ней, видимо, отдыхали солдаты охраны. Теперь их отдых стал вечным.

И тут тройка замерла.

Впереди, стоя посреди груды изрубленных тел, замерла фигура в плаще с тьмой под капюшоном.

Старший из тройки сглотнул.

Только этого не хватало.

Ему бы хотелось, чтобы это оказался союзник, один из телохранителей принцессы, да только мертвецы в приметной броне у его ног говорили сами за себя. Телохранитель принцессы не будет убивать своих же соратников.

Если только…

Из темноты капюшона раздалось пренебрежительное:

— Сдохните.

Пулик только и успел, что вскинуть меч, как Кровавый буквально размазался