Мертвое море (ЛП) - Тим Каррэн

            Нужно было за что-то держаться.

            За что-то бороться.

            Но была и другая причина. Водоросли стали очень густыми, местами непроходимыми. Но в зарослях были проложены каналы, и Гослинг оптимистично надеялся, что эти каналы куда-нибудь их выведут. В места, которые они не могли вообразить даже в самых страшных кошмарах, или туда, где их будет ждать избавление.

            Поэтому они продолжали грести, то и дело, сменяя друг друга.

            Смотрели и ждали.

            Спустя какое-то время Кушинг произнес:

            - Что-то... что-то приближается из тумана.

15

            Сакс тоже ждал.

            Ждал, когда эту небольшую команду Кука постигнет крах. Это было также неизбежно, как смерть, налоги или роковая ошибка Фабрини. Некоторые вещи неминуемы. Можно засунуть голову в песок или себе в задницу, но рано или поздно они происходят. И тут возникает вопрос, будешь ли ты готов посмотреть им в лицо, как мужчина... Или же будешь обниматься с этими трусливыми педиками и плакать в три ручья, в компашке этого Кука.

            Никогда в жизни он не видел более некомпетентных людей, чем кучка этих клоунов - Фабрини, Кук, Менхаус и Крайчек. Не говоря уже об их новом дружке, Маковски - он же Чокнутый Слим.

            Ну и команда.

            Таких кретинов можно увидеть, наверное, только в "Неумелых полицейских". Жалкое зрелище. Даже противно. Сакс, несомненно, держал их всех за генетический мусор... Фабрини же он представлял в компании обмазанных маслом "пляжных" мальчиков, массирующих тому плечи и высасывающих друг у друга карамельки изо рта.

            Господи, это было словно какое-то хреновое реалити-шоу.

            Кук, естественно, претендовал на лидерство. Но Элтон Джон тоже претендовал на право называться мужчиной, сказал себе Сакс.

            И если он лидер, то лидер кого?

            Вот вопрос. Потому что его команда - это сборище неудачников. Крайчек - чокнутый. Менхаус - чертов маменькин сынок. А Фабрини? Черт, Сакс, конечно, слышал про всяких гомосеков, но чтобы про таких, как Фабрини... А потом еще этот новенький, Чокнутый Слим, у которого в голове тараканов больше, чем на помойке.

            А затем еще этот Кук, этот классический вырожденец, сидящий на вершине этой груды дерьма, как цирковая обезьяна.

            Все свелось к тому, что каждый был сам за себя, что в данной ситуации означало медленную смерть. Нанимая в Норфолке этих кретинов, Сакс и представить не мог, в каких бесполезных помойных крыс они превратятся. Это было самое крупное сборище педиков с момента воссоединения "Виллидж Пипл".

            Он не мог удержаться от смеха.

            А еще говорят, что это он чокнутый.

            Думают, что это от него исходит настоящая опасность. Надо же! Да он их единственное истинное спасение. Их единственная надежда в этом богомерзком месте. Потому что в свете последних событий, все они - потенциальные мертвецы. У Кука нет лидерских качеств. Ни у кого из них нет. Со временем - а его у них предостаточно, не так ли? - с таким руководством у них все развалится. Этот Кук годился лишь на то, чтобы чистить ботинки и драить сортиры, но ни как не на лидерскую должность. Нет уж.

            Будь у Кука хотя бы чуточка мозгов, он организовал бы все и спланировал. Каждый должен быть вооружен. Назначены часовые. Хотя бы для начала. Потому что Сакс мог быть трезво мыслящим и прагматичным, но одно он знал наверняка - на корабле они не одни. Что-то было здесь, рядом с ними. И это был не просто еще один псих, вроде Чокнутого Слима, а нечто другое, нечто опасное.

            Нечто... зловещее.

            Да, с его взглядами на вещи, это просто вопрос времени, когда они его попросят снова встать у руля. Вопрос лишь в том, сколько их к тому времени останется.

16

            Крайчек проснулся от какого-то царапания.

            Он сразу подумал о крысах. О больших крысах. Потому что то, что он слышал за дверью, было не легким поскребыванием, а именно громким царапанием. Таким, от которого мороз по спине. В каюте было темно, но не настолько, чтобы ничего не было видно. Кук и Фабрини спали. Спали все. Кроме Крайчека, и того, что находилось за дверью.

            Сакс сказал, что на корабле есть крысы. А еще он сказал, что это хорошо, поскольку когда еда кончится... а шло к этому... крысы спасут им жизнь. В некоторых частях света, сказал он, крысы считаются деликатесами. Но слушая это царапание, напоминающее скорее скрежет гвоздей по ржавому железу, Крайчек уже не был уверен насчет крыс.

            Ты знаешь лучше, чем кто-либо другой, что этот корабль вовсе не пуст, - произнес ледяной голос у него в голове. Здесь есть нечто. И оно слушает, наблюдает и ждет. Не та дьявольская тварь из тумана... нет, вовсе не она. Та была огромных, колоссальных, космических размеров... Эта же ограничена пространством. То, что ждет здесь... больше напоминает эхо, наделенное чувствами безумное эхо... жаждущее общения.

            Но теперь из-за двери доносилось не царапание.

            А постукивание. Осторожное постукивание, как в поэме По, которую Крайчек учил в десятом классе. Тук, тук, тук. Да. Кто же стучался в дверь? Крайчек не хотел знать, все же спустил ноги с койки и сел. Он хотел, чтобы то, что было за дверью, просто ушло. Ушло скрестись к Саксу в дверь. Куда угодно, только не сюда.

            Тук, тук, тук.

            Сейчас звук напоминал уже не безобидное постукивание, а нетерпеливую дробь пальцев. А если это пальцы, значит за дверью - человек... верно? Но кто же там был? И если он хотел войти, то почему просто не позовет?

            Да, это барабанили пальцы. И их обладатель не уходил, потому что знал, что Крайчек находится в каюте, и он не спит. Знал, что Крайчек его слышит. Выходи играть. Выходи, выходи, где бы ты ни был...

            Крайчек облизнул губы, ему показалось, что язык стал каким-то толстым и неповоротливым.

            - Кук, - прошептал он. - Кук...

            Но Кук спал. Так и должно было быть, и Крайчек знал это. И то, что было за дверью, тоже знало это. Иначе быть не могло. То, что было за дверью, ждало его и только его. И сама мысль об этом наполнила его оцепенением и белой тишиной. Окутавший его и проникший внутрь ужас был настолько сильным и глубоким, что Крайчек перерезал бы себе вены, будь у него под рукой бритва.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});