Черная капелла. Детективная история о заговоре против Гитлера - Том Дункель

в штабе сухопутных войск в берлинском комплексе Бендлерблок. Фельгибель пробормотал несколько слов: «Произошло ужасное. Фюрер жив. Все блокируйте»[793], — и повесил трубку.

Тиле передал информацию генералу Ольбрихту, который координировал действия заговорщиков до возвращения Штауффенберга из «Волчьего логова». Ольбрихт не понял, как понимать слова Фельгибеля. Бомба взорвалась, но Гитлер уцелел? Или Штауффенберг в очередной раз отложил покушение? Действовать или нет?

В итоге Ольбрихт решил не выводить войска «Валькирии» на позиции — он уже поторопился 15 июля. Вместо этого он с Тиле отправился обедать. Штауффенберг приземлился на аэродроме Рангсдорф в начале четвертого. Он сразу же позвонил Ольбрихту и узнал, что операция «Валькирия» не запущена. Резервные войска не выступили. Никто, в том числе сам Штауффенберг, даже не подумал занять радиостанции, Министерство пропаганды или штаб гестапо. Драгоценное время было упущено.

Штауффенберг приказал Ольбрихту известить сторонников заговора во всех военных округах Рейха. В четыре часа было разослано заранее заготовленное сообщение: Гитлер мертв, а «невменяемая банда лидеров партии» попыталась захватить власть. Для «поддержания закона и порядка» исполнительную власть и командование вооруженными силами принял на себя фельдмаршал Эрвин фон Вицлебен. Сообщение имело пометку «совершенно секретно», что отсрочило отправку еще на пару часов из-за соответствующих мер предосторожности. Время буквально утекало сквозь пальцы.

Когда Штауффенберг ехал с аэродрома в Бендлер-блок, Ольбрихт сообщил Фридриху Фромму, что Гитлер убит. Ольбрихту нужно было убедиться, что генерал присоединяется к заговору и готов отдать приказ о мобилизации резервных войск. Фромм пробормотал что-то невнятное и спросил, можно ли позвонить Кейтелю в «Волчье логово». Удивительно, но Ольбрихт не возразил. Фельдмаршал подтвердил попытку покушения. «Фюрер жив и пострадал незначительно, — сказал Кейтель. — А, кстати, где ваш начальник штаба, полковник Штауффенберг?»[794]

Поскольку Штауффенберг исчез сразу после взрыва, он оказался главным подозреваемым. Фромм не стал защищать своего начальника (и вызывать подозрения на себя) — ведь Гитлер был жив. Неожиданное прибытие в штаб главных заговорщиков, в том числе генерала Людвига Бека и начальника берлинской полиции Вольфа фон Гельдорфа, ситуацию не прояснило[795].

Как только Штауффенберг прибыл в Бендлер-блок, они с Ольбрихтом отправились к Фромму, чтобы заручиться его поддержкой. Штауффенберг настаивал на том, что Гитлер убит. Фромм ответил, что Кейтель заверил его в обратном. «Попытка провалилась, — рявкнул Фромм. — Вам нужно застрелиться!»[796]

Штауффенберг лишь фыркнул. Фромм заявил, что Штауффенберг, Ольбрихт и начальник штаба Ольбрихта, полковник Мертц фон Квирнхайм, арестованы. Ольбрихт сказал, что генерал заблуждается: «Это мы сейчас арестуем вас». Под наставленными на него пистолетами Фромм вместе со своим помощником отправились в приемную. Ольбрихт поручил офицеру их охранять[797].

В пять часов заговор все еще не обрел импульса. А тем временем штаб Кейтеля связывался с командующими вермахта по телефону и по радио. Сообщалось, что Гитлер не пострадал. В 17:42 зарубежная служба радиомониторинга Би-би-си перехватила немецкий новостной бюллетень о неудачной попытке покушения на Гитлера.

Большинство офицеров проигнорировали призывы заговорщиков к действию — кто-то не понял, кому-то было плевать, а кто-то не верил, что игра стоит свеч. Даже Вильгельм Канарис ничего не сделал. В тот вечер к нему пришел Карл Зак и сообщил о покушении[798]. Канарис не верил в успех. Поскольку сам он в заговоре не участвовал, то предпочел безопасный выход. Он отправил Гитлеру телеграмму по поручению своего штаба. В ней адмирал поздравлял фюрера с тем, что ему вновь удалось избежать смерти.

Лишь немногие заговорщики продолжали действовать по плану «Валькирия». Генерал Карл-Генрих фон Штюльпнагель в Париже арестовал 1200 солдат СС. Генерал Пауль фон Хазе в Берлине вывел из пригорода дивизию «Великая Германия». Командиру дивизии, майору Отто Ремеру, он приказал охранять здание службы безопасности и все правительственные здания на Вильгельмштрассе. Затем Ремеру было приказано арестовать Йозефа Геббельса в Министерстве пропаганды. Этого не произошло. Геббельс перехитрил Хазе: он связал майора Ремера с Адольфом Гитлером по телефону, и тот быстро убедил его не выполнять приказ. К семи часам дивизия сняла все блокпосты на дорогах.

Примерно через час фельдмаршал Эрвин фон Вицлебен наконец-то появился в Бендлер-блоке. Беспорядок и хаос ему не понравились. «Положение пиковое», — пробормотал Вицлебен[799]. Последовал раздраженный разговор с Беком и Штауффенбергом. Фельдмаршал так разъярился, что все бросил и уехал домой.

Когда стемнело, войска СС окружили Бендлер-блок и осветили здание прожекторами. Генерал Ольбрихт гадал, есть ли еще хоть какой-то способ «отыграть все назад»[800]. Лейтенант Гефтен начал сжигать документы. Младшие офицеры запаниковали и принялись стрелять в вышестоящих. Штауффенберг был ранен в левую руку, прежде чем порядок был восстановлен.

К десяти часам заговорщики поняли, что надежды не осталось. Генерал Фромм быстро вернул себе командование и сразу же постарался уничтожить всех, кто мог связать его с неудачным заговором. Людвигу Беку позволили покончить с собой. Старый солдат взял пистолет и выстрелил себе в голову. Дважды. Ни один из выстрелов не оказался смертельным. Пришлось вызывать кого-то из гвардейского батальона, чтобы тот положил конец страданиям генерала выстрелом милосердия.

Фромм провел импровизированный суд над Штауффенбергом, Гефтеном, Ольбрихтом и Квирнхаймом — «от имени фюрера». Это было скорее вынесение приговора, нежели настоящее судебное разбирательство. Фромм объявил всех четырех виновными в государственной измене и приговорил к смерти[801]. Около полуночи их вывели во двор и расстреляли по одному. Перед смертью Клаус фон Штауффенберг выкрикнул: «Да здравствует священная Германия!» Это был заключительный аккорд «Черной капеллы»[802].

В семь вечера немецкие радиостанции выпустили в эфир программу под названием «Истребление крыс», в которой говорилось о покушении на Гитлера. Остальное время было заполнено торжественной музыкой. В час ночи в эфир вышел Гитлер и произнес шестиминутную речь — как писала The New York Times, «он буквально визжал от маниакальной ярости»[803].

Он заявил, что «ничтожная кучка тщеславных, бессовестных и преступно недальновидных офицеров вступили в заговор с целью устранить меня. Бомба, подложенная полковником графом фон Штауффенбергом, взорвалась всего в двух метрах от меня»[804]. Как и раньше, Гитлер объяснил свое спасение чудом: «Я вижу волю Провидения, которое велит мне завершить дело всей моей жизни, и я его завершу!»

Он уже вынашивал планы мести. Это покушение «не знало равных в немецкой истории». Его совершила «ничтожная, жалкая