Том 4. Рассказы - Альфред Бестер

— Доброе утро, — засмеялась она.

— Очень смешно, — буркнул он.

— Сегодня ты такой сердитый.

Майо выразительно хмыкнул.

— Я тебя не виню. Сама виновата — забыла вчера накормить тебя ужином.

— Ужин тут ни при чем, — произнес он с достоинством.

— Да? Чего же ты дуешься?

— Не переношу пьяных женщин.

— Кто это был пьян?!

— Ты.

— Я — нет! — возмутилась Линда.

— Нет? Кого пришлось раздевать и укладывать баиньки, как младенца?

— А кто оказался настолько глуп, что не снял мой жемчуг? — негодующе потребовала она. — Нитка порвалась, и я всю ночь спала, как на гальке. Вся в синяках! Посмотри: здесь, и здесь, и…

— Линда, — сурово произнес он, — я простой парень из Нью-Хейвена. Я не привык общаться с испорченными девушками, которые только тем и занимаются, что выискивают наряд покрасивее да проводят время в модных барах.

— Если тебе не нравится моя компания, чего ты здесь торчишь?

— Я уезжаю, — сказал Майо. Он вылез из воды и стал вытираться. — Отправляюсь на юг.

— Счастливо дотопать.

— Я на машине.

— На трехколесном велосипедике?

— На «шевроле».

— Джим, ты серьезно? — Линда встревожилась и вышла из пруда. — Ты ведь еще не умеешь водить.

— А кто тебя вчера ночью привез домой мертвецки пьяной?

— Ты попадешь в катастрофу!

— В общем, здесь мне делать нечего. Ты девушка светская и любишь развлечения. А у меня на уме кое-что поважнее: надо найти ребят, понимающих в телевидении.

— Джим, ты ошибаешься. Я не такая. Посмотри, как я обставила свой дом.

— Недурно, — нехотя признал он.

— Пожалуйста, не уезжай сегодня. Ты еще не готов.

— А, ты просто хочешь, чтобы я учил тебя музыке.

— Кто тебе это сказал?

— Ты сама. Вчера вечером.

Линда нахмурилась, сняла шапочку и начала вытираться.

— Джим, я буду с тобой честной, — наконец проговорила она. — Конечно, мне бы хотелось, чтобы ты задержался, не спорю. Но не надолго. В конце концов, что у нас общего?

— Ну да, ты же городская, — горько сказал он.

— Нет, это тут ни при чем. Просто ты парень, а я девушка, и мы ничего не можем предложить друг другу. Мы разные. У нас разные вкусы и интересы. Верно?

— Ну.

— Но ты еще не готов уезжать. Поэтому давай так: утром попрактикуемся в вождении, а потом отдохнем. Чего бы ты хотел? Сходить за покупками? В музей? А может, устроим пикник?

Его лицо просветлело.

— Знаешь, я никогда в жизни не был на пикнике. Однажды я подрабатывал барменом в одной компании, выехавшей за город, но это совсем другое дело.

— Вот и устроим настоящий пикник! — воскликнула Линда.

Так они и отправились к площадке Алисы: она несла свои куклы, Майо — корзину с едой. Статуи поразили его, ничего не слышавшего о Льюисе Кэрроле. Когда Линда усадила своих крошек и разобрала корзину, она вкратце рассказала содержание «Алисы в Стране Чудес» и объяснила, что бронзовые головы Алисы, Болванщика и Мартовского Зайца отполированы до блеска карабкавшимися на них детишками, играющими в «Короля горы».

— Странно, я и не знал об этой истории, — произнес Майо.

— Мне кажется, у тебя было не слишком беззаботное детство, Джим.

— Почему…

Он замолчал и прислушался.

— Что случилось?

— Слышала сейчас сойку?

— Нет.

— Слушай. Она издает странные звуки — словно сталь звякает о сталь.

— Сталь?

— Ага. Как… как мечи на дуэли.

— Но птицы поют, а не шумят.

— Не всегда. Сойка много подражает. Скворцы тоже. И попугаи… Но почему она имитирует дуэль на мечах? Где она могла ее слышать?

— Ты настоящий деревенский парень, Джим. Пчелы, сойки, скворцы…

— Наверно. Я хотел спросить: почему ты решила, что у меня не было детства?

— Ну, ты не читал про Алису, никогда не был на пикнике, мечтаешь иметь модель яхты… — Линда открыла темную бутылку. — Хочешь немного вина?

— Тебе бы лучше не надо, — предупредил он.

— Прекрати, Джим. Я не пьяница.

— Напилась ты вчера или нет?

Она капитулировала.

— Ну ладно, напилась. Но только потому, что несколько лет и капли в рот не брала!

Его подкупило ее признание.

— Конечно. Конечно. Я понимаю.

— Решай, присоединишься ко мне?

— А, черт побери, почему бы и нет? — Он усмехнулся. — Кутить так кутить. Твое здоровье!

Они выпили и продолжали есть в теплом молчании, дружески улыбаясь друг другу. Линда сняла свою мадрасскую шелковую рубашку, чтобы позагорать под слепящим полуденным солнцем, а Майо любезно повесил ее на ветку. Неожиданно Линда спросила:

— Почему у тебя не было детства, Джим?

— Не знаю. — Он задумался. — Наверное, потому, что моя мать умерла, когда я был совсем маленьким. И еще: мне приходилось много работать.

— Зачем?

— Мой отец был школьным учителем. Сама знаешь, сколько они получали.

— А, так вот почему ты антиинтеллектуал.

— Я?

— Конечно. Не обижайся.

— Может быть, — согласился Майо. — Уж для него точно было ударом, что я, вместо того чтобы стать Эйнштейном, играл в футбол.

— А это интересно?

— Футбол — дело серьезное, обычные игры лучше… Эй, помнишь, как мы разбивались на группы? «Иббети, биббети, зиббети, заб!»

— Мы говорили: «Энни, менни, минни, мо!» — А помнишь: «Апрельский Дурак попал впросак, сказал учителю, что он чудак!»

— «Люблю кофе, люблю чай, люблю мальчишек, а они меня».

— Спорю, что так и было, — мрачно сказал Майо.

— Не меня.

— Почему?

— Я всегда была слишком крупной.

Майо изумился.

— Но ты вовсе не крупная! Ты как раз нормальной комплекции. Идеальной. И хорошо сложена. Я заметил это, когда мы передвигали пианино. Для девушки у тебя отличные мускулы. Особенно на ногах, именно там, где нужно.

Она покраснела.

— Прекрати, Джим.

— Нет, честно.

— Еще капельку вина?

— Спасибо. И себе наливай.

Раскат грома расколол тишину, за ним последовал грохот падающего здания.

— Одним небоскребом меньше, — произнесла Линда. — О чем мы говорили?

— Об играх, — напомнил Майо. — Извини, что я болтаю с полным ртом.

— Ох, да брось… Джим, ты играл у себя в Нью-Хэйвене в «Урони платок»? — Линда запела: — «Калинка-малинка, желтая корзинка, письмо к тому, кого любила, вчера я обронила»…

— У-у, — протянул он. — Ты здорово поешь.

— Подлиза!

— Нет-нет, у тебя отличный голос, не спорь. Подожди. Я должен подумать.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});