Победитель - Андрей Волос

Параллельный мир

Кухня дворца Тадж-Бек была заполнена атмосферой деятельности и старания. Пар рвался из-под крышек кастрюль, разделочные столы сияли чистотой, стеллажи, уставленные сверкающей утварью, слепили взгляд. Несколько поваров в белых халатах сосредоточенно и быстро шинковали, жарили, варили, припускали, промывали, выкладывали из сотейников, клали на сковородки…

ДВОРЕЦ ТАДЖ-БЕК, 27 ДЕКАБРЯ 1979 г., 10 часов 20 минут

Лысоватый и полноватый Мулладжан, одетый в такой же белый халат, трудился возле давильни. Плоды граната хрустели один за другим, сок стекал в большую кастрюлю. Рядом на столе стояли восемь пустых широкогорлых стеклянных кувшинов.

Мулладжан оглянулся, затем сунул руку в карман халата, вынул бумажный пакетик и высыпал из него белый порошок в кастрюлю.

Бумажку он бросил в топку печи. Она мгновенно сгорела, а зеленоватый дым улетел в дымоход.

Мулладжан покрутил в кастрюле половником, а потом начал переливать питье в кувшины.

Брызги гранатового сока были похожи на кровь.

Он уместил на подносе четыре полных кувшина и отставил его в сторону. Наполнил оставшиеся. Оба подноса по очереди отнес к рефрижератору и сунул на полки.

Затем Мулладжан направился в кабинет начальника и высказал ему свою просьбу, сославшись на серьезную болезнь жены. Радости начальник не выразил, но все же, поворчав, что, дескать, почему-то все всегда случается не вовремя, когда каждая пара рук на вес золота, в конце концов подмахнул пропуск.

В раздевалке Мулладжан снял белый халат и надел потрепанный пиджачишко. Он поправил воротник, пригладил перед зеркалом волосы и вышел.

Пройдя коридором, стены которого были выкрашены белой краской, а на потолке горели лампы в металлических намордниках, Мулладжан миновал двери в кухню, откуда доносился звон, стук и гулкие голоса, и повернул к выходу.

Минуты через три он подошел к КПП. Два вооруженных охранника в гвардейской форме стояли у опущенного шлагбаума. Один придирчиво рассматривал пропуск и строго спрашивал что-то у Мулладжана. Мулладжан, отвечая, прижимал руки к груди и кланялся. В конце концов охранник вернул ему бумажку и снисходительно кивнул.

Еще через полчаса Иван Иванович, сидевший за рулем «вольво»-пикапа вишневого цвета, заметил знакомую фигуру в зеркале заднего вида.

Мулладжан подошел к машине и открыл дверцу.

Двигатель уже работал.

Иван Иванович повернул голову и взглянул в улыбавшееся лицо Мулладжана.

— Ну что, товарищ подполковник? — сказал он, усмехаясь. — Поехали?

— Поехали! — облегченно и радостно ответил Мулладжан.

«Вольво»-пикап вишневого цвета тут же тронулся и скоро скрылся за углом.

Минут через пятнадцать машина въехала во двор Советского посольства, а еще через три минуты Мулладжан и Иван Иванович вошли в кабинет Мосякова.

…Выслушав доклад, резидент нервно побарабанил по столу пальцами. Напряженное лицо было сосредоточенным и хмурым. Он размышлял.

— А если не сработает? — спросил он в конце концов. И поднял на Мулладжана тяжелый взгляд. — Что тогда?

Иван Иванович тоже повернул голову к Мулладжану.

— Товарищ генерал-лейтенант, почему не сработает? Доза-то лошадиная! Если он выпьет хотя бы полстакана этого сока, то…

Резидент вскочил, хлопнув руками о стол.

— А если не выпьет?! Если он воды выпьет вместо этого гребаного сока?! Если вообще пить не будет? Если у него семь жизней, как у Кощея Бессмертного?! Мы его полгода ущучить не можем, а ты хочешь полностью положиться на этот чертов сок!..

Заложив руки за спину, Мосяков повернулся к окну.

— Исключать нельзя, — вздохнул Иван Иванович.

Мулладжан развел руками и расстроенно опустил голову.

— Вы, товарищ подполковник, свое дело сделали, — сухо и решительно сказал резидент, поворачиваясь. — Будем надеяться, что не зря рисковали. Но поскольку исключать ничего нельзя, никаких изменений в планах не будет. Операция «Шторм-333» идет своим чередом! Свободны.

* * *

Стол в парадной столовой дворца поражал не только своими размерами, не только изобилием, но и красотой. Серебряные приборы, веджвудский фарфор, блюда с разнообразными закусками, блюда с пловами, блюда с мясом и дичью, блюда с зеленью, переливавшейся мельчайшими каплями воды, блюда с мантами из перепелиных языков и стеклянные кувшины с ледяным гранатовым соком.

ДВОРЕЦ ТАДЖ-БЕК, 27 ДЕКАБРЯ 1979 г., 15 часов 30 минут

Мужчины, сидевшие за столом, молчали. Лишь изредка кое-кто позволял себе шепотом перекинуться с соседом несколькими словами.

Распахнулись двери. Собранно, быстрым шагом в столовую вошел Хафизулла Амин.

Все встали.

Амин направился к своему месту, оглядел присутствующих и кивком разрешил им садиться.

Лакей осторожно налил в его бокал гранатовый сок.

Лица гостей по большей части были подобострастными.

Амин держал в руке бокал, переводя внимательный взгляд с одного лица на другое, и его собственное было холодным и строгим.

Но сквозь эту холодную строгость мало-помалу начинало проступать выражение торжества.

— То, чего я так долго добивался, случилось, — негромко сказал Амин. — Советское руководство и лично Леонид Ильич Брежнев приняли решение о вводе советских войск в Афганистан для поддержания народной власти в ее борьбе с оппозицией!

Грянули аплодисменты, и присутствующие встали, продолжая аплодировать.

Каждый из них мог зримо представить, как невдалеке от узбекского города Термеза по мосту движутся колонны военной техники и тяжелые туши бронемашин заставляют содрогаться его опоры.

Рядом еще один мост — понтонный, за одну ночь, как по волшебству, наведенный саперами.

По нему тоже едут бронемашины, и в люках видны сосредоточенные, угрюмые лица военнослужащих.

Грузовики тянут пушки, колеса крутятся и крутятся, двигатели ревут и ревут.

Вот колонна грузовиков с солдатами.

А вот, рубя винтами низкую облачность и обгоняя ползущие внизу колонны военной техники, грохочет вертолетное звено.

За ним — другое.

Бесконечная вереница танков качает стволами и поднимает пыль, переваливаясь по грунтовой дороге.

Все вместе выглядит то ли тяжелым оползнем, то ли неудержимым свинцовым валом, накатывающим на другую сторону реки.

А в Баграме шасси самолета касается взлетно-посадочной полосы, и мгновенные клочья дыма от сгоревшей резины уносит ветер.

Теряя скорость, транспортный самолет катится по ВПП.

Бронетехника выезжает из него на поле.

У самолета суетятся техники, готовя его в обратный рейс.

Еще один транспортник вот-вот коснется бетона колесами шасси.

А третий уверенно заходит на посадку… а четвертый еще парит над горным хребтом… а пятый и все остальные режут небо крыльями… а многие еще и не взлетели!..

— Советские дивизии уже на пути сюда. И уже сейчас нас охраняет отдельный батальон Советской Армии!

Аплодисменты не смолкали. К ним добавились крики радости.

Амин поднял бокал, приветствуя всех собравшихся, и отпил из него…

Праздничный обед был в самом разгаре, когда совершенно неожиданно один из гостей встал из-за стола и как-то очень неуверенно, как будто ничего не видя, побрел невесть куда, спотыкаясь о кресла, пока не уткнулся в стену и не сполз по ней на пол.

К нему кинулись лакеи.

Амин настороженно проследил за тем, как его унесли, и перевел взгляд, обратив внимание, что еще один, тяжело дыша и бледнея, вытирает испарину.

Внезапно ему показалось, что комната наполнилась дымом — предметы потеряли четкость очертаний и стали расплываться. Он поднес руку ко лбу и встряхнул головой, пытаясь утишить неприятный звон в ушах.

Третий гость слепо потянулся к чему-то на столе, валя кувшины и вазы.

Поднялась сумятица. Заполошные крики растерянных людей гулко гуляли под сводами зала.

Амин — его лицо позеленело — оперся локтем о подлокотник кресла и опустил голову на ладонь. Локоть соскользнул с подлокотника. Он едва не повалился на пол. С усилием поднял голову. Хотел что-то сказать, но челюсти свела судорога, а глаза закатились.

К нему подбежал Джандад, взял было за руку, но тут же повернулся и закричал стоявшему у двери испуганному офицеру:

— В Советское посольство! Доставить врачей! Советских врачей! Всех поваров арестовать!

Начало

Они построились куцей шеренгой возле машины. Перед ними стоял полковник Князев. Он был в летной кожаной куртке, на которую сегодня сменил почему-то привычную глазу спецназовскую «песчанку».

ДВОРЕЦ ТАДЖ-БЕК, 27 ДЕКАБРЯ 1979 г., 18 часов 10 минут

— Повторю главные пункты, — сказал он. — Хоть и сами все отлично знаете. Ликвидация связи в городе должна обеспечить успех всей операции. Осечки быть не может. Взрыватель установлен на пятьдесят минут. Взрыв является сигналом к началу штурма, поэтому за это время вы должны вернуться в расположение.