Кто такая Мод Диксон? - Александра Эндрюс

сосредоточить взгляд на подруге. Улыбнулась, но не смогла удержать губы в растянутом состоянии и в итоге безвольно открыла рот.

– Ладно, – сказала Эми. – Видимо, придется считать, что вечер завершен, хотя прошло всего десять минут. Быстро управилась, Уит.

Она повернулась к Нику:

– Извини, ты не мог бы вызвать нам такси? У меня не подключены международные звонки.

Ник достал телефон:

– Конечно.

– Мы остановились в риаде «Лотос». – Она обратилась к Флоренс. – Мне очень жаль, это на нее совсем непохоже.

– Да брось, в отпуске каждый может сорваться.

– Пять минут, – сообщил Ник, убирая телефон в карман.

Все трое помогли Уитни спуститься по лестнице и сесть в машину. Она положила голову на колени подруги. Эми нежно погладила ее по волосам и снова извинилась перед Флоренс.

– Все нормально. Со всеми бывает.

– Вы оба такие милые. Еще раз спасибо.

Когда они отъехали, Ник обнял Флоренс за плечи и притянул к себе.

______

Позже ночью Флоренс лежала, уткнувшись в плечо Ника, а он поглаживал ее по спине.

– Можно тебя кое о чем спросить? – тихо сказал он.

– Угу.

– Эми все время называла тебя Флоренс.

Она мгновенно открыла глаза.

– И, похоже, была немного сбита с толку, когда я назвал тебя Хелен.

Какое-то время оба молчали. Она заметила, что Ник перестал гладить ей спину. Наконец она сказала:

– В детстве меня называли Флоренс. А в университете стали называть Хелен. Это мое второе имя.

Ник ничего не ответил. Было слишком темно, чтобы разглядеть выражение его лица. Потом сказал:

– Ну ладно. Хотя имя Флоренс мне нравится.

Она вздохнула с облегчением. Одним из главных достоинств Ника – по крайней мере, для нее – было абсолютное доверие. Он был склонен видеть в людях только хорошее и верить всему, что ему говорят.

– Оно ужасно скучное.

– Вовсе нет. Оно красивое.

– Спасибо, но теперь я предпочитаю Хелен, хорошо?

– Конечно, если ты так хочешь. Мне не важно, как тебя зовут. Ты мне нравишься, и все.

Он обнял ее крепче, и Флоренс довольно улыбнулась в темноте.

36

На следующее утро она проснулась раньше Ника. И почувствовала тяжесть в груди от возникшего чувства тревоги, а вслед за тревогой – досады. Зачем она оставила Ника наедине с Эми? Ей, конечно, тоже надо было подсыпать порошок. Сейчас это казалось очевидным. Она побоялась бросить их обеих, не способных нормально соображать, пытающихся, как два раненых ягненка, найти дорогу домой. Глупо. Они взрослые люди, а это всего лишь одна пьяная ночь. В прошлом у них обеих таких наверняка было предостаточно.

Она ставит себе слишком много ограничений, теперь это стало понятно. От них точно надо избавляться. Смелость, дерзость – вот что сейчас требуется. Больше никаких полумер. Сколько раз ей напоминать себе об этом?