Башня. Новый Ковчег-3 - Ольга Скляренко

чем опасный Кравец, слишком много знающий о том, каким путём Ставицкий подбирается к власти — пока ещё только подбирается. Что ж, будем думать, что и не подберётся. Антон недобро улыбнулся и быстро в уме принялся переставлять фигурки членов Совета.

А что? Пожалуй, он тоже оставит в Совете Богданова. Тот предсказуем, туп и управляем. К тому же, Антон уже давно подсуетился и много чего знал о нынешнем главе административного сектора. Богданов был жаден до денег и ещё при Литвинове не брезговал брать по мелочи, а уж когда пролез наверх, так и вовсе потерял всякую осторожность. Так что, пусть сидит пока. Антон больше не претендует на его должность. Прежний план отменяется — пошла другая масть.

Кравец почувствовал, что бледнеет. В горле застрял нервный смех.

Конечно, он боялся, да ещё и как. Но понимал, что выхода нет. Ставицкий, придя к власти, с ним церемонится не будет. А ставить на выжившего Савельева (мелькнула вчера и такая мысль) — ещё опасней. Да и свою дочь Павел Григорьевич ему никогда не простит. А значит, надо действовать по-другому.

В последнее время он, как знал, собирал информацию о действующих членах Совета. Внимательно изучал каждого. И теперь был уверен — опасность для него теоретически могут представлять только двое. Их тоже надо будет убрать в ближайшее время. Старый Величко — этого проще устранить физически, Кравец ещё успеет подумать, как. Скорее всего что-то простое и замаскированное под естественную смерть, благо, старик не отличается богатырским здоровьем, Антон специально интересовался. Да и возраст почтенный, никто не удивится его скоропостижной кончине. Второй — глава сектора здравоохранения, мерзкий хлыщ Мельников. С этим придётся повозиться. Но об этом он подумает немного позже. С остальными Кравец особых проблем не видел. Серая масса, озабоченная тем, чтобы удержать своё место под задницей. Эти пойдут за тем, кто окажется на коне. Ставицкий верно рассчитал. Вот только с коня придётся слезть, дорогой хозяин. Боливар не выдержит двоих — мелькнула подзабытая цитата то ли из какой-то книги, то ли из старого фильма.

Перекатывая в уме эти мысли, Антон сам не заметил, как очутился перед дверями квартиры Юры Рябинина — вызывающе роскошными, помпезными, из цельного массива дерева, кричащими о богатстве и высоком положении тех, кто тут жил.

Именно здесь Антону и предстояло разыграть свою последнюю карту. Убедить — переманить на свою сторону Рябинина, трусоватого, безвольного, придавленного крепким каблуком жены. Рябинина, за спиной которого стояла неумолимая сила — армия.

* * *

— Добрый день, Антон Сергеевич, проходите, пожалуйста.

Дверь ему открыла вторая горничная, кажется, её звали Нина, высокая, худая, с короткими седыми волосами. Улыбнулась вежливо, приподняв уголки небольшого аккуратного рта, но при этом в глазах скользнула лёгкая тень брезгливости — подобное выражение Антон привык наблюдать на лице Натальи, Юриной жены, и Нина явно копировала свою хозяйку.

Горничная провела его сразу в столовую. Шла, не оборачиваясь, прямо держа широкую спину, обтянутую коричневым форменным платьем, а Антон молча следовал за ней, на ходу ещё раз прикидывая, что он имеет и с какой карты лучше зайти первой.

На обед к Рябининым он, можно сказать, напросился сам. Позвонил Юре в полдень и буквально настоял на том, что надо встретится и немедленно. Пришлось немного поунижаться — с тех пор, как Рябинин занял место генерала Ледовского, акценты в их отношениях сместились, и теперь Юра, напустив на себя важность, снисходил до него. Ну что ж. Это ненадолго. Антон смахнул злую ухмылку и нацепил подобающую случаю улыбку — смесь вежливости и подобострастия.

— Пожалуйста, — горничная чуть отстранилась, пропуская Антона в столовую, и он, склонив в почтенном поклоне голову, шагнул внутрь. Столовая у Рябининых была небольшая. Не тесная, а именно небольшая — камерная, для своих. Массивный дубовый стол на винтажных, увитых цветочным орнаментом ножках, занимающий основное пространство, был сегодня накрыт малиновой скатертью, на которой белели тонкие фарфоровые тарелки, однотонные, строгие, безо всякого вычурного декора. Под приглушённым светом бронзовой, нависающей над столом люстры, тускло поблёскивали пузатые фужеры, отражаясь в начищенных ножах и вилках, аккуратно обёрнутых белоснежными, крахмально-хрустящими салфетками.

Обед ещё не начался, хотя сами хозяева уже были за столом. Юра, как и полагается хозяину дома, занимал место во главе стола. По правую руку, на венском стуле, прислонив ровную спину к ажурно-изогнутой высокой спинке, сидела его жена, Наталья Леонидовна, а слева стоял третий столовый прибор, и это было хорошим знаком.

Кравец быстро приблизился к Наталье Леонидовне, склонился в поклоне, поймал небрежно протянутую руку и прикоснулся губами к сухим пальцам, задержавши свой поцелуй чуть дольше, чем этого требовали приличия. Наталья Леонидовна руки не убирала, но держалась отстранённо и холодно, ничем не показывая ни своего раздражения, ни своего недовольства, если они у неё были. У супруги Юрия Рябинина все люди делились на своих и чужих, и Наталья Леонидовна чётко давала понять каждому, где его место. В ход шли разные приёмы, от откровенного пренебрежения, граничащего с хамством, до церемонной вежливости. К Кравцу Наталья Леонидовна обращалась исключительно по имени-отчеству и на «вы», всегда убийственно-вежливым тоном, но Антон никогда не обольщался и место своё в доме Рябининых знал — оно было где-то между прислугой и фамильным серебром.

— Прошу прощения, что немного опоздал, — Антон наконец оторвал свои губы от руки Рябининой, бросив вскользь взгляд на золотое кольцо с большим малиновым камнем под цвет скатерти.

— Да какие церемонии, Антон. Присаживайся.

Юра, разыгрывая радушного хозяина, махнул рукой, приглашая к столу. Антон послушно сел, и пока горничная разливала по тарелкам ароматный суп из белоснежной супницы, расточал комплименты хозяйке дома. Наталья Леонидовна слушала его молча, чуть прищурившись и вскинув вверх красивый волевой подбородок. «Всё-таки породистая баба», — подумал про себя Антон. Вспомнил свою жену, невзрачную, серую, всегда входящую в комнату боком. А ведь, казалось бы, его жена тоже из этих — тёща носила фамилию Бельских, не последнюю в Башне, — а поди ж ты, какой контраст. Просто день с ночью.

Первые пятнадцать минут разговор за столом вертелся вокруг пустяков. Общие знакомые, пара скучных, всем давно известных и осточертевших сплетен, мигрень Натальи Леонидовны, какие-то волнения в энергетическом секторе. Говорил в основном Антон, Наталья Леонидовна вставляла короткие реплики, а Юра молча поглощал суп, время от