Железные бабочки. Удача Рэйлстоунов - Андрэ Нортон

Сообща они перешли к новой шкатулке. Когда её открыли, даже хладнокровный Руперт остолбенел, а Чарити громко воскликнула:

— Деньги!

Шкатулка была доверху набита толстыми пачками банкнот, аккуратно перевязанных верёвочками. Никто из присутствующих не видел такого количества денег вне банка. Руперт внимательно вгляделся в верхнюю пачку и горько усмехнулся:

— Если нам повезёт, в базарный день за эту гору можно выручить центов десять. И то, если попадётся чудак–коллекционер.

— Руперт, но ведь это настоящие деньги? — голос Рики дрожал от страшного подозрения.

— Да, — Вэл уже поднёс купюру к глазам. — Но это деньги, выпущенные во время правления Конфедерации. Они так же бесценны, как наши нефтяные акции. А наши акции, если помнишь, не стоят ни гроша. Вот! Я же говорил вам, что в этом доме удача сомнительна! Мы постоянно находим сокровища, от которых пользы никакой. И сколько же будет продолжаться такое безобразие!

Руперт прочитал вслух надпись на обёртке–бандерольке верхней пачки денег: «Получено и опечатано в уплату за прорыв блокады северян — тридцать пять тысяч».

— Тридцать пять тысяч! — грустно повторила Рики. — Так много! Ну почему наши предки не могли взять эту сумму настоящими деньгами?

— Ваши предки сражались на стороне южан, — объяснила Чарити. — И для них настоящими деньгами были эти деньги, а не деньги северян. Кто же знал, что победят деньги северян?

— Всё равно приятно знать, что когда–то Рэйлстоуны были богаты, — отозвался Вэл. — Что будем делать с этими старинными обоями, а, Руперт?

— Пока что я сложу их у себя в столе. Может быть, найдём коллекционера, который заинтересуется старинными банкнотами. А сейчас давайте взглянем, какой сюрприз спрятан в этом узле.

После длительного разворачивания и распаковывания на свет были извлечены серебряный поднос, а также серебряный кофейник, молочник, сахарница и кувшинчик для шоколада. Всё это добро, тускло поблескивающее орнаментом, было сложено горкой на полу.

Рики потёрла пальцем шоколадный кувшинчик:

— Интересно, можно ли будет всю эту посуду отчистить до блеска?

— Нужно будет слишком долго тереть и приложить невероятные усилия воли, — ответил Вэл.

— Тогда приведём её в порядок вместе, — предложила Рики. — Я буду прикладывать усилия воли, а ты — тереть.

В остальных свёртках хранились предметы столь же неопределённой ценности. Двенадцать серебристых бокалов — один с отбитым краешком. Широкий ковш–блюдо в виде корабля необычной формы, не похожего на привычные тяжёлые весельные лодки. Чарити, рассматривая блюдо, заметила:

— По–моему, это пиратская добыча, такие сосуды встречаются в церквях, — она щёлкнула ногтем по дну блюда и металл отозвался мелодичным звоном. — Да, я права, это церковная утварь. Вот, видите среди листьев узора на дне — крест?

Рики довольно согласилась:

— Да, это добыча Чёрного Дика. Но не будем же мы возвращать это блюдо хозяину теперь, через триста лет! К тому же мы не знаем, из какой церкви оно взято.

— Ни в музей, ни к ЛеФлеру всего этого не увезти, — вмешался Вэл. — Нужен грузовик, чтобы всё это вывезти отсюда. По–моему, весь этот дом полон полезных ископаемых. Надо только знать, где копнуть.

— Ничего не полон, — возразила Рики. — Меч Удачи мы до сих пор не нашли.

Вэл привстал с корточек и подал руку Чарити, которая также сидела на полу возле разложенных находок, как и все Рэйлстоуны. Руперт нахмурился, увидев, что его помощь поднимавшейся даме уже не понадобится.

— Стоит ли искать вещь, в существовании которой мы не уверены? — спросил Вэл.

Рики тоже поднялась с пола и, одёргивая юбку, усмехнулась той усмешкой, какая всегда появлялась на её лице в моменты несогласия с собеседником при невозможности высказать это несогласие.

— Когда–нибудь я тебе припомню эти слова, — пообещала она.

Руперт, указывая на находки, предложил:

— Думаю, всё это лучше отвезти в город. И сделать это необходимо как можно скорее. Дом слишком мал, чтобы вмещать и это серебро и нас. Не правда ли?

Он опять задал этот вопрос почему–то не Рики и не Вэлу.

— Да, правда, — ответила она. — Хотя немного жаль отдавать в спешке вещи, которые мы могли бы отмыть, чтобы увидеть, как они когда–то выглядели.

— Нет уж, — вмешался Вэл. — Пусть свозит всю посуду в город. А потом, когда она там надоест, мы её вернём и вымоем.

— Не бойся, Вэл, без работы не останешься, — пообещал Руперт. — Рики не зря хочет приобщить тебя к процессу отмывания серебра. Я отвезу посуду в город завтра после обеда. Вы успеете помыть её всю.

Рики радостно засмеялась и Вэл подозрительно взглянул на неё:

— Что ещё за повод веселиться?

— Я представляю, как расстроится наш ночной визитёр. Ну, тот, кто забыл носовой платок ночью в Длинном Зале. Придёт он на следующую ночь, доберётся до тайника, а там уже пусто.

— Да? Я как–то забыл об этом, — Руперт задумчиво потёр подбородок. — Ночному гостю можно будет посочувствовать.

— Если только он ищет в нашем доме то, что мы сумели отыскать, — ни с того ни с сего выпалил Вэл, помогая Руперту сложить находки покучнее и связать скатерть в узел.

Глава 8

Прадедушка Рик разгуливает

по залу

Сэм оседлал лошадь. Когда–то на ярмарке эта лошадка взяла какой–то маленький приз, поэтому Сэм в глубине души гордился тем, что владеет столь ценным животным. Лошадь отныне использовалась только для хождения под седлом, да и то нечасто. Сэм осмотрел изящные стремена и остался доволен. Сам он не ездил на этой лошади, он вообще не ездил на лошадях, предпочитая как средство передвижения старого доброго мула по кличке «Сахарок». Лошадь под седлом предназначалась для тех, кого Сэм любил и уважал.

Поэтому вскоре после того как Рэйлстоуны обосновались в Пиратском Логове, Сэм предоставил в их распоряжение свою гордость — лошадь под седлом. Никаких денег за эксплуатацию животного он брать не стал, уверяя, что со своих плату не взимает. И вообще, заявил Сэм, если Рэйлстоуны хоть один день не прокатятся на этой замечательной лошади, он, Сэм, обидится. Поскольку Рики целыми днями возилась в саду под присмотром старшего сына Сэма (тоже названного Сэмом и окрещённого Рэйлстоунами как Сэм–два), и поскольку Руперт большую часть времени проводил в таинственной «комнате Синей Бороды», то не дать Сэму повод для обиды мог только Вэл. Вот ему и приходилось ежедневно совершать конные прогулки.

Признаться, Вэл уже порядком соскучился в Луизиане. По крайней мере, в той Луизиане, которая окружала Рэйлстоунов ежедневно. Пойти было некуда, поговорить не с кем. Мисс Чарити почти всё время проводила в работе над картинами, к чему её обязывали нерегулярные и непредсказуемые появления в поле зрения Джимса, который уходил так же внезапно, как и появлялся.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});