Бедная маленькая стерва - Джеки Коллинз

Вы скажете, я выбрала не самое подходящее время и место, чтобы влюбляться?

Черта с два!

Мы нашли Кэролайн, теперь она была в безопасности, и ничто, абсолютно ничто не мешало мне сосредоточиться на своей личной жизни.

На Бобби…

— Кэролайн, наверное, сама тебе скажет, когда придет в себя, — заметил он.

Он был прав. Расспрашивать Кэролайн сейчас, определенно, не стоило. Она вымоталась, настрадалась… Да и я тоже устала — правда, не столько физически, сколько эмоционально. Постоянное напряжение, в котором я пребывала в последние дни, не могло не сказаться, и сейчас я мечтала только об одном: поскорее вернуться домой, забраться в постель, прижать к себе Эми Уайнхауз и спать, спать, спать…

Совесть моя была чиста. Все, что было в моих силах, я сделала и теперь могла спокойно лететь в Лос-Анджелес, чтобы не мешать Гендерсонам сидеть с дочерью. Ну а если все кончится хорошо, как обещала нам доктор Гласс, Кэролайн, конечно же, приедет ко мне на недельку, когда выздоровеет.

Я спросила, можно ли мне повидаться с подругой, но доктор сказала — нет. Сейчас к Кэролайн можно только близким родственникам.

Бобби как будто прочел мои мысли.

— Хочешь, я отвезу тебя домой? — спросил он. — Твоя подруга в безопасности, и тебе здесь больше нечего делать.

— Но ведь ты живешь в Нью-Йорке, — возразила я. — Я вполне в состоянии добраться до Лос-Анджелеса коммерческим рейсом.

Его темные глаза, словно гипнотизируя, смотрели на меня.

— Я отвезу тебя домой, — произнес он не терпящим возражений тоном.

Я попрощалась с Гендерсонами, пожелала им всего хорошего и заставила пообещать, что они отправят Кэролайн ко мне в гости, как только она достаточно окрепнет.

Потом мы попрощались с детективом Ленноксом и отправились восвояси — я и Бобби Сантанджело Станислопулос.

Уже когда мы ехали в аэропорт, я вдруг почувствовала, что мною овладевает какая-то странная робость, а ведь это было совсем на меня не похоже!

Кажется, я все-таки влюб…

Нет, Господи, только не это! Пожалуйста! Не сейчас, ладно?

— Где ты живешь в Лос-Анджелесе? — спросил Бобби.

— Хочешь посадить свой самолет на улице перед моим домом? — усмехнулась я. Боже мой, оказывается, я еще способна шутить!

— Может быть. — Бобби усмехнулся, оценив мой ответ, и тут же нанес ответный укол: — Так я смогу быстрее от тебя избавиться.

— Избавиться от меня?! — возмутилась я. — Да как только у тебя язык поворачивается!..

— Знаешь, — проговорил он, окидывая меня долгим взглядом, — ты становишься еще прелестнее, когда делаешь вид, что сердишься.

Я не нашлась что ответить. Обычно я за словом в карман не лезла, но Бобби… Этот парень каким-то образом вгонял меня в ступор.

Самолет уже ждал нас. Кто бы сомневался?! Похоже, Бобби достаточно было только щелкнуть пальцами, и все его желания исполнялись сами собой. Не нужно было даже произносить их вслух.

Одетые в безупречную форму Ханни и Гитта встретили нас на борту и провели к креслам, и я вдруг подумала, как легко привыкаешь к подобному обращению.

Когда мы взлетели, на часах было почти двенадцать по вашингтонскому времени — почти девять по лос-анджелесскому. Скоро начнутся похороны Джеммы Саммер, подумала я, а я на них не попадаю.

Жаль.

Или не очень?

Когда самолет набрал высоту, я незаметно для себя заснула, свернувшись в удобном кресле. Кто-то — наверное, Бобби — укрыл меня пледом и подсунул под голову подушку, но я не проснулась. Наверное, разбудить меня могла только катастрофа нашего лайнера, да и то вряд ли. Дурацкое сравнение, но я и впрямь чувствовала себя выжатой, как лимон.

Когда пару часов спустя я проснулась, Бобби сообщил мне свежие новости. Полиция арестовала Ральфа Маэстро за то, что он заказал убийство собственной жены. Бобби узнал об этом из Интернета, который стал в наше время самым быстрым (но не самым достоверным) источником информации.

И мне было вовсе не жаль, что я не видела этого своими собственными глазами. Я выспалась, чувствовала себя отдохнувшей и бодрой. Вот приеду домой и все разузнаю.

В аэропорту Лос-Анджелеса нас ждал автомобиль (к этому я тоже начинала привыкать), и мы поехали ко мне. Всю дорогу я терзалась, как мне себя вести. Приглашать Бобби в квартиру или нет? В каком состоянии я ее оставила? Чем все это закончится — или, наоборот, не закончится?..

Возможно ли, чтобы мое случайное и странное знакомство с Бобби переросло во что-то большее?

Да! Да! Да! — пело мое сердце.

К сожалению, судьба имеет обыкновение вмешиваться в наши жизни в самый неподходящий момент и довольно причудливым образом. Я забыла об этом и была неприятно поражена, когда у дверей своей квартиры обнаружила… кого бы вы думали? Нет, не Джоша — это было бы еще полбеды. На ступеньках лестницы сидел мой нью-йоркский приятель Сэм.

— Эй, привет!.. — воскликнул он, едва завидев меня. — Я продал свой сценарий «Юниверсал пикчерз», и вот я здесь!

Это я видела, как видела и дорожную сумку, которую Сэм поставил на ступеньку рядом с собой.

Господи, как неловко все вышло-то!

Сэм держался так, словно мы были давними любовниками. Во всяком случае, Бобби воспринял всю картину совершенно однозначно, поскольку торопливо чмокнул меня в щеку и тут же ретировался, а я… Я настолько растерялась, что не знала, как его остановить.

Прощай, Бобби Сантанджело!

Действуя как в тумане, я пригласила Сэма в квартиру, налила ему виски, поздравила с первым успехом — а потом сказала, что остаться он не может.

Сэм сразу все понял и откланялся.

* * *

В последующие несколько дней я узнала много любопытного. Например то, что Ральф Маэстро был не просто звездой кино, но и человеком со связями. И связи эти были таковы, что всего через несколько часов после ареста Ральф вышел на свободу, хотя обвиняли его вовсе не в магазинной краже. Мистер Звезда нанял Хэнка Монтеро, чтобы тот убил его жену, но похоже было, что это сойдет ему с рук.

Феликс Сондерс внес пять миллионов залога, и Ральф Маэстро отправился обратно в свой огромный особняк. Беспокоиться ему было не о чем. Он не сомневался, что, когда дело наконец дойдет до суда — года через три-четыре, не раньше, — его полностью оправдают.

Угрызения совести Ральфа тоже не мучили, поскольку он считал себя правым.

Его очаровательная любимая жена, божественная Джемма, изменила ему с другим мужчиной, а, с точки зрения Ральфа, это было непростительно. Он сам поведал Феликсу и полицейским следователям, как однажды, сидя в ресторане со своим прежним дублером Хэнком Монтеро, он сказал: мол, женщин, которые изменяют мужьям, следует убивать без всякой жалости. Откуда ему было знать, что Хэнк, переживавший не лучшие времена, воспримет эти слова буквально?

— С моей стороны это была просто глупая шутка, не больше, — заявил актер. — Я сказал эти слова, не подумав, а неуравновешенный психопат воспринял их как руководство к действию.

Феликс согласно кивал. Он все понял, Мистер Челюсти всегда все понимал с полуслова.

Потом возник вопрос денег, которые, по словам Хэнка, он получил от Ральфа.

— Я знал, что Хэнку в последнее время не очень везет, — не моргнув глазом, сказал актер. — Мне захотелось помочь парню, вот я и дал ему несколько тысчонок, чтобы он мог как-то продержаться. Чего стоит человек, который не желает помочь ближнему своему?

Сидя рядом с Феликсом, я смотрела в глаза актера и видела в них чистое, беспримесное зло, но это не имело ровным счетом никакого значения и ничего не меняло. Мой босс был мастером своего дела, и я могла не сомневаться — Ральфа Маэстро действительно признают невиновным по всем статьям.

Феликс был звездным адвокатом.

А Ральф — звездным клиентом.

И я отлично видела, что эти двое нашли друг друга.

Вскоре после этого я навсегда распрощалась с Сондерсом, Филдзом, Симмонсом и Джонсоном.

Все-таки мой отец был прав. Когда речь идет о преступнике, часто повторял он, порядочный человек должен быть на стороне обвинения, а не защиты.

К сожалению, я поняла это только сейчас.

* * *

Кэролайн почти выздоровела и решила прилететь в Лос-Анджелес, чтобы провести со мной Рождество. Я надеялась, что она все мне расскажет, поскольку обстоятельства ее похищения оставались для меня тайной, покрытой мраком. А еще мне очень хотелось узнать, кто отец ее ребенка…

Одним словом, у нас было о чем поговорить.

Свое будущее я пока представляла довольно смутно, но в одном была уверена: впредь я буду принимать только правильные решения.

Что касалось Бобби…

Еще в школе мы оказались в разных лагерях: он — богатенький плейбой, ветреный красавчик, по которому вздыхали все девчонки, я — прилежная зубрилка: не страшненькая, но и ничего особенно примечательного. Глупо было надеяться, что у нас что-нибудь получится.