По ту сторону рассвета - Ольга Чигиринская

Глаза твари горели на уровне живота Берена — значит, вся она была ростом с осла. Берен зарубил бы ее и один, если, конечно, его не скрутило бы в рвоте — от одного ее запаха съеденные на ужин орехи запросились наружу. Столетней гнилью несло от этой твари, и мертвого в ней было больше, чем живого…

Она приползла сюда на запах людей и лошадей — но не могла понять, откуда он шел. Знак удерживал ее, и она сновала вдоль границы круга, не смея на него ступить, не видя эльфов и людей, глядя насквозь, хотя любое разумное создание увидело бы их ясно, как днем — мечи раскалились до иссиня-белого сияния.

— Убить ее? — спросил Берен.

— Нет, — тихо сказал Финрод. — Сейчас она уберется сама.

И верно — тварь переползла через камень в стороне от круга и исчезла в темноте. Стражи услышали как она шлепает по ручью. Лезвия мечей вскоре угасли.

Менельдур подошел к Берену и молча пожал ему руку.

— В одном проклятая Книга не врет, — сказал он. — Это — действительно сама ненасытная Пустота.

Больше ничего не происходило — ни в эту ночь, ни в следующий за ней день. Не считая того, что вечером отряд встретился с большим разъездом эльфийских всадников, которых издалека узнали по белым восьмилучевым звездам на щитах и черно-красным нараменникам. То были рохиры Карантира, и поэтому Финрод представился, но промолчал о том, кто такой Берен. Они не спрашивали, и похоже было, что знали.

Отряд был уже в Химладе.

Глава 7. Маэдрос

Замок на горе Химринг был от подножия до вершины эльфийской постройкой: ряды укреплений скрывали дворец, скромный на вид, но эта скромность подчеркивала совершенство форм и пропорций — так знающая себе цену красавица наряжается в самое простенькое платье, дабы ничто не отвлекало мужской взгляд от главного: ее лица и тела. Замок парил над скальной площадкой с мостом через расщелину, в которую срывался, дробясь о камни радугой, поток ледниковой воды.

— Ох, — в восторге выдохнул оруженосец Берена. Сам Берен уже изрядно притомился к тому времени, и глаза его эту красоту видели, а сердце радоваться уже не могло.

— Да, — сказал оказавшийся рядом Эдрахил. — Нарготронд прекрасен, но он спрятался под землю и не умеет летать… Мы любим строить дворцы, а приходится — крепости…

Эльфы, сопровождавшие гостей, протрубили в рог условным образом — и с той стороны опустили мост.

Рохиры сыновей Феанора знали, кто такой Берен — в этом уже и сомневаться не приходилось. Всю дорогу они ни разу не спросили о нем у Финрода и кого бы то ни было, и старались даже взглядом с ним не встречаться. На счастье, эта часть пути не была долгой: два дня — и вот она, Амон-Химринг.

Горцы жили в долине между Амон-Химринг и холмом Лайат. Берен не мог повидаться с ними прежде, чем предстанет перед лордом Маэдросом, хоть и надеялся, что их позовут.

Гостям приготовили баню и чистое нижнее платье — лорд Маэдрос не пожелал ждать, пока просохнет их одежда, выстиранная женщинами.

Он принял посланников за ужином в малом кругу: Маглор, Амрод (Амрос патрулировал караванную дорогу), высшие начальники дружины — Гельвин, Аларед и Белегонд, и — у Берена сердце подпрыгнуло — конен Гортон (35) и конен Мар-Хардинг, друг Роуэн, мать которого выкормила Берена грудью. Были там и еще двое людей, которых Маэдрос назвал как вождей Улфанга и Бора. Люди эти были смуглы, темноволосы и темноглазы, оба обритые наголо и с бородами, и какое-то время горец различал их только по цвету их странных запашных и безрукавных кафтанов — один был в темно-синем, другой — в темно-красном, цвета вина. В родичах они, как он понял, не состояли, хоть и походили друг на друга как братья. Таких людей — темных и крючконосых — Берен уже много видел, пока проезжал по крепости. «Вастаки», — коротко бросил эльф-проводник, когда ему был задан вопрос.

Сам лорд Маэдрос был высок, строен и больше похож на человека, чем любой из виденных Береном эльфов — наверное, оттого, что страдания состарили его. Черные брови его срослись у переносицы и взлетали к вискам, а волосы его цветом сходны были с драгоценным красным деревом, которое попадает в Белерианд или через гномов, или через эльфов-мореходов, и стоит золота по своему весу. Те, кто помнил Феанора, говорили, что лорд Маэдрос лицом пошел в него, а цвет волос унаследовал от матери; лорд Маглор, напротив, больше походил на мать, но волосы его были как вороново крыло. Все братья-феаноринги оделись в черное с красным: черные рубахи и штаны, алые пояса и полукафтанья нараспашку, без застежек, с короткими и широкими рукавами. На лорде Маэдросе был еще расшитый золотом и украшенный по вороту каменьями оксамитовый плащ — тяжелый, но короткий, до колен. Волосы его стягивал простой обруч — как слово «простой» понимают эльфы: серебряный с чернью, украшенный черными непрозрачными камнями с металлическим блеском. По людскому поверью, эти камни — запекшаяся кровь Моргота, пролитая в первых битвах за Арду, и это поверье среди людей простых держится довольно прочно, хотя знающим известно от эльфов, что это не так, и камень этот, как и все прочие природные камни, сотворен Аулэ в предначальные дни.

— Я рад приветствовать здесь Инглора Финрода Фелагунда. — Старший сын Феанора вышел из-за стола и протянул для пожатия левую руку. Правая была скрыта ниспадающими складками плаща.

Финрод пожал его руку, они кротко и неглубоко, как равные, поклонились друг другу. Эдрахил с поклоном протянул Маэдросу письмо от Фингона, тот сломал печать и пробежал послание глазами, после чего передал его Маглору, а затем обратился к человеку.

— Я приветствую и тебя, Берен, если это и в самом деле ты. Ходили слухи, что ты нашел свою смерть не то в Эред Горгор, не то в Таур-ну-Фуин.

— Будь благословен, лорд Маэдрос. Не стоит верить слухам. Здесь два человека, один из которых знает меня с младенчества, а второй — с детства. Спроси у них, самозванец ли я.

Все взгляды обратились к двум горцам, и те опустились перед Береном на колено.

— Здравствуй, ярнил, — заговорил Гортон.

— Мы с тобой, — промолвил, поднимаясь, Роуэн. — Государь Маэдрос отпустит нас. Он всегда знал, что мы сражаемся ради наших гор.

— Мы все сражаемся ради того, чтобы покончить с Морготом, — голосом Берен дал понять, что разговор на этом закончен, а пожатием руки и взглядом — что он еще будет продолжен в другое время и в другом месте. Хардинг кивнул одними ресницами.

Маэдрос пригласил гостей за стол. Берену досталось место по правую руку от него, рядом с Финродом. Напротив оказался лорд Амрод, справа — лорд Маглор.

Берен думал, что же скажет ему славный сын Феанора, и что же нужно ответить. Пока он ехал сюда, придумал тысячу способов начать этот разговор — и все их отбросил.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});