Семь стихий мироздания - Ирина Крупеникова

— Нам не предъявили доказательств.

— Я даю слово.

— Этого не достаточно: вы отсутствовали, капитан.

— И тем не менее мне доподлинно известно, что Александр Гаюнар, которого вы знали под именем Отшельник, не сможет предстать перед судом. Его больше нет.

Орден заволновался, но Магистр не дрогнул.

— Кто может это подтвердить?

— Я, — сказал Данила. — Мой отец обрел свободу.

Донай, последовавший ментальному сигналу Каляды, подошел к друзьям и нарочито громко опустил конец клинка на каменную мостовую.

— Я, Витязь Меча Смерти, подтверждаю: это истина.

Магистру потребовалась вся его воля, чтобы не двинуться с места, в то время как другие в панике отшатнулись от потерянной Стихии.

— Мы удовлетворены, — чуть более быстро, чем обычно, сказал он. — Ваше право владеть Зеркалом Судьбы закреплено навечно. Каждый рыцарь ордена обязан проводить вас по первому требованию. Это часть кодекса.

Закончив, Магистр исчез, и за ним немедля последовали его товарищи.

Донай убрал Меч в ножны.

— Уф. А я уже подумал, опять придется будить Смерть, — проговорил он.

— Серафима, получается, что отец отправился к Зеркалу сразу после нашего с ним разговора? — насторожился Гаюнар. — Зачем?

— Не знаю, — медленно ответила Каляда. — Но рано или поздно мы это выясним.

9

В кают-компании, когда Юлька чуть ли ни в лицах рассказала Серафиме о попытке Обманувших Смерть вторгнуться на Крылатого Волка, Оливул вспомнил о просьбе Александра. Приблизившись к Даниле, одиноко сидящему на краю низкого столика, он протянул ему металлический футляр.

— Твой отец хотел, чтобы я передал это тебе.

Гаюнар вздрогнул. Оливул намеревался отойти, но пилот поспешно привстал:

— Подожди. Мне кажется, это касается всех нас.

Он взял футляр, нащупал пальцем нехитрый замок и откинул крышку. На дне плоского контейнера лежала витая пластина с характерными для кодового диска вкраплениями микросхем.

— Где-то я уже видел похожую форму, — заметил Пэр, висящий в воздухе над головой друга.

Подошли Грег-Гор и Юлька.

— Отец оставил тебе послание? — полюбопытствовала девушка.

— Больше похоже на ключ к какой-то бортовой системе, — вставили близнецы в один голос.

— Или на навигационную карту, — пробормотал Данила, изучая сложные завитки.

— На навигационную карту чего? — переспросил Донай.

Гаюнар неопределенно передернул плечами и поднял взгляд на Каляду, но тут заговорил Белый князь:

— Александр задолго до появления Пэра и рождения Данилы много времени проводил в Темных Мирах. Я был еще мальчишкой, когда пошли слухи о его идее приручить Кочевника. Позднее — для меня прошло много лет — при наших встречах он ни разу не упоминал о своих изысканиях, но обмолвился однажды, что у него есть незаконченное дело в Мире, куда никто, кроме Крылатого Волка, не знает дороги.

В сердце Гаюнара запала тяжела капля необъяснимой тревоги. Непроизвольно он подумал о Пэре и о том, в чем сам себе боялся признаться. Серафима и Бер-Росс посмотрели друг на друга как-то слишком значительно, и это окончательно ввергло Данилу в смятение.

— Я видел! Я вспомнил! — вдруг воскликнул призрак. — Данька, можно я попробую?

Не дожидаясь разрешения, он схватил пластину и ринулся в кабину управления. Впопыхах забыв, что предмет протянуть сквозь стену нельзя, он нырнул в закрытую дверь, застрял в ней, не выпустив из рук заветный ключ, вернулся, с третьего раза попал хвостом тела в кнопку дверной панели управления, влетел в тамбур и, наконец, победно завис над штурманским пультом.

— Здесь, под щитком! — сообщил он.

Грег и Гор, не долго думая, деактивировали крепления и сняли корпус с агрегата. Открылся узкий терминал с единственным устройством ввода посередине. Щель приемника в точности повторяла все пазы и изгибы кодовой карты.

Серафима остановилась в нескольких шагах от капитанского мостика. Друзья о чем-то спорили, передавая пластину из рук в руки. Голоса их постепенно терялись в бесконечности, исчезали привычные контуры предметов, а взамен неумолимо наползало прошлое, хранимое стенами Крылатого Волка. Сознание покинуло настоящее и последовало в мнимую мглу памяти…

С глухим скрежетом отъехала дверь. Александр с почерневшим от копоти лицом шатаясь стоял на пороге. В руке зажат какой-то плоский предмет. Едва ли не бессознательно он двинулся к линии пилота, но, не пройдя и пяти шагов, упал. Обессиленный настолько, что подняться на ноги уже не мог, он пополз к пультам, оставляя за собой на сером пластиковом полу отчетливый алый след. Вот он добрался приборов, сдвинув небольшой рычаг на боковой панели, открыл спрятанный под кожухом терминал и вложил в щель витую пластину. На индикаторном экране вспыхнули огоньки, и по крошечному дисплею с бешеной скоростью потекли столбцы кодов.

— Серафима! Серафима!

Сквозь занавес времени Каляда уловила тревожный голос Юльки. Еще несколько секунд, чтобы выяснить назначение карты! Всего несколько секунд. Нечеловеческое сознание удержало контакт…

Александр упал ничком возле активизированного блока и, по всему видно, потерял сознание. Из терминала раздался характерный предупреждающий сигнал, синтетический голос продиктовал серию параметров, и дисковод с легким щелчком выплюнул ключ. Затем в динамике прозвучало: «Код 'Берег' принят. Начинаю отсчет…»

— Серафима! — Юлька трясла подругу за плечо. — Очнись! Что с тобой?!

Видения лопнуло, рассудок вернулся в настоящее, и первое, что реально увидела капитан, была пластина в руке Пэра, готовая скользнуть в приемную щель.

— Остановись! — крикнула Каляда.

Она опоздала всего на мгновение. Призрак, внимание которого разрывалось между капитаном, по непонятной причине окунувшейся в транс, и кодовым ключом, не нашел ничего лучше как разрешить дилемму, воткнув пластину в открытый дисковый приемник.

В наступившей вдруг тишине, похожей на ожидание неизбежной бури, раздался сигнальный гудок, и бортовой анализатор принялся выговаривать коды. Ключ выскочил из щели. Система бесстрастно доложила: «Код 'Берег' принят. Начинаю отсчет… Семь… шесть…»

— Выключите его! — выкрикнул Данила и запрыгнул в пилотское кресло.

«Три… Два…» Оливул бросился к инженерной линии.

«Ноль… Взлет!» — закончил компьютер.

Гравитационная система погасила стартовую вибрацию, и таким образом, в кабине команда ощутила лишь легкий толчок. Впереди разверзлась необъятная пропасть Структуры, и Волк нырнул в ее черноту.

— Серафима! Почему мы ничего не делаем? — негодующе воскликнула Юлька. — Мы же должны были идти к Зеркалу Судьбы. Давайте повернем корабль!

— Боюсь, это невозможно, — проговорила Каляда и показала на центральный монитор. — Все системы установлены в автоматический режим.

— Вход в ядро аналитического процессора блокирован, — добавил Оливул.

— Так вскроем его! — предложили Грег и Гор.

— Здесь предупреждение: при попытке вмешательства система уничтожит сама себя. Старый и беспроигрышный трюк!

Пэр опустился рядом с капитаном.

— Да что же это за напасть? — растерянно пробормотал он. — Неужели Александр… Нет! Я никогда не поверю, что он причинил бы нам зло!

— Зло? — саркастически переспросил Гаюнар. — Нет. Он всего лишь точно следовал указаниями Великого: организовал испытание, подсунул кристалл, а теперь повел за ручку к Зеркалу Судьбы. Хорошо быть в роли марионетки! Никаких проблем!

— Зачем же ты так, Данила? — тихо произнес Пэр.

— Зачем?! Да нас подставили! А тебе…

— Прекратите, — отрезала Каляда. — Не время для ссор. Кодовой картой Александр пользовался в молодости, следовательно, о Зеркале Судьбы еще не знал. Есть все основания полагать, что Путь ведет нас в его тайный Мир.

Бортовой компьютер не пожелал дать информацию ни о координатах пункта назначения, ни о длительности путешествия. С помощью оставшихся незаблокированными аналитических систем, друзья сумели выяснить способ перемещения звездолета в Структуре: автоматический «штурман», введенный в управляющие модули, задавал опорные точки, между которыми строился закрытый канал. Уже имея неудачный опыт общения с Волком посредством Силы Созидания, внемиренцы не рискнули проверять гипотезу Оливула об экзорной природе своеобразного моста. Зато не вызывало сомнение, что любая попытка отклониться от курса нарушит целостность канала, и последствия будут равносильны обрыву Игры.

— Мы согласны: нельзя вторгаться в блоки управления, — не унимались Грег и Гор, ратовавшие за детальное исследование корабля. — Но в любой приличной программе, и тем более в такой кардинальной, существует перезапрос на запуск! Безграмотно активизировать стартовый комплекс, не удостоверившись, что человек, вставивший ключ, сделал это сознательно!