Этюды о Галилее - Александр Владимирович Койре

от притяжения Земли.

Однако если это так, если тяжесть тела – это не что иное, как эффект, производимый внешней силой, то можно легко от нее абстрагироваться без необходимости изменять представления о телах самих по себе. Или, если угодно, так как тяжесть – это не что иное, как внешний эффект, то, значит, нам следует отбросить сформировавшееся у нас представление о телах самих по себе. Потому можно представить себе нетяжелое тело, т. е. тело, не подчиняющееся этому действию Земли, которое порождает в нем тяжесть. Это даже не очень сложно. Всякое действие на самом деле подразумевает связь – непосредственную или опосредованную. Нужно просто упразднить эту связь или, если этого будет недостаточно, упразднить саму причину этого действия773.

Представим себе камень, расположенный в воображаемом пространстве, которое простирается за пределами нашего мира и в котором Бог мог бы сотворить другие миры; считаешь ли ты, что этот камень переместился бы из места, где он был сотворен, на Землю? Разве он скорее, не оставался бы неподвижным там, где он однажды был положен, не имея, так сказать, ни высоты, ни низа, куда он мог бы стремиться или откуда он мог бы оторваться?774 Более того, можно пойти еще дальше: представь себе, что не только Земля, но и весь мир был бы уничтожен и что пространство было бы пустым, как до сотворения мира. Тогда, конечно же, в нем не было бы центра и все места были бы подобны; поэтому камень не переместится сюда, а будет оставаться неподвижным на своем месте. Пусть Земля будет восстановлена, что тогда произойдет? Камень сразу же переместится к ней? Для этого было бы нужно, чтобы Земля воспринималась камнем775.

Вообще-то это Земля будет его притягивать, и для этого нужно, чтобы до него дошло какое-то воздействие Земли, т. е. нужно, чтобы между ними возникла связь. Ибо

уверен ли ты, что, если бы Бог сделал некоторое окружающее нас пространство совершенно пустым и ни от Земли, ни от чего другого ничего бы не исходило, камень, расположенный там, стал бы стремиться к Земле либо к ее центру? Конечно же нет, как и камень, расположенный в надмировом пространстве, так как для него, не имеющего никакой связи ни с Землей, ни с какой-либо другой вещью в мире, все происходило бы так, если бы мира, и Земли, и их центров вовсе не было и как если бы ничего не существовало776.

Итак, тяжесть не просто внешний феномен и не существенная составляющая физических тел: она и вовсе оказывается эффектом, который можно довольно легко устранить – если не в действительности, то в воображении. В самом деле, чтобы лишить какое-либо тело действия тяжести, нужно лишь расположить его достаточно далеко777 или поместить в пустоте778.

Ты спрашиваешь меня, что же произошло бы с этим камнем, который, я полагаю, может быть представлен в пустом пространстве, если, выведенный из покоя, он был бы гоним какой-либо силой? Я отвечаю, что, вероятно, он будет двигаться равномерно и без конца; и он будет двигаться медленно или быстро в зависимости от того будет ли ему сообщен большой или маленький импетус. Что касается доказательства, я извлекаю его из уже выявленной равномерности горизонтального движения; так как последнее, по-видимому, останавливается только вследствие примешивания вертикального движения, отсюда следует, что коль скоро в пустом пространстве не будет никакого примешивания вертикального [движения], то движение, в каком бы направлении оно ни происходило, будет подобно горизонтальному и не будет ни ускоряться, ни замедляться и, следовательно, никогда не прекратится.

Совершенно ясно, что для Гассенди, последователя Демокрита, нет ничего проще, чем представить себе мир или по крайней мере пространство неограниченным и пустым; для него, освобожденного благодаря Гильберту и Кеплеру от проблемы тяжести, нет ничего проще, чем вообразить в этом пустом пространстве реальное тело, бесконечно движущееся по прямой линии, никогда не ускоряя и не замедляя своего движения.

Однако есть одно возражение. Кеплер не признавал ли того, что тело, инертное по своей природе, обладает естественной склонностью к покою; естественной неспособностью к движению? – Безусловно. Но Кеплер ошибался, и, не упоминая Кеплера, Гассенди поясняет779:

Добавлю, что у камней и других тел, которые называют тяжелыми, нет того сопротивления против движения, которое мы обычно им приписываем. Ты видишь, что если очень большой вес подвешен на нити, то ему очень легко сдвинуться со своего места и переместиться вперед или назад.

Но это не все. Гассенди хорошо изучил Галилея; ему известно об изохронизме движения маятника. Потому он прибавляет780:

Разве тебе не ясно, что подвешенный камень будет удерживать движение, которое однажды ему сообщили <…> т. е. непрерывно совершая все свои колебания не только за одинаковые промежутки времени, но и с одинаковыми дугами? Однако все это направлено не на что иное, как на то, чтобы дать нам понять, что в пустом пространстве, где ничто не притягивает, не удерживает, не сопротивляется никоим образом, движение, сообщенное телу, будет равномерным и вечным. Это позволяет нам заключить, что такова природа всякого движения, сообщенного камню; таким образом, в