Рыцарь прерий - Донна Валентино

– Немного поржавели, признаю.

– Немного? Да у них такой вид, будто весь этот месяц ты плавал в Ла-Манше, не снимая кольчуги. Может, именно поэтому отряды, которые разослал по стране король, не смогли обнаружить твою жалкую шкуру.

Джеффри вздохнул. В ярости Эдуард никого не желал слушать. Достаточно нелегко будет убедить короля в том, какую опасность представляет Дрого Фицболдрик, тем более нечего и надеяться, чтобы король поверил, будто Джеффри вынужден был задержаться в будущем.

– У меня есть для короля известия.

– Есть или нет, но что у него для тебя есть выволочка, в том я не сомневаюсь. – Властно махнув рукой, Монфор приказал злополучному Борегару: – Отдай своего коня сэру Джеффри.

– И еще, – заметил Борегару Джеффри, садясь в седло, – подожди моего скакуна. А когда поставишь Ариона в стойло, отчистишь мои доспехи от ржавчины, размышляя при этом о печальных последствиях, которые выпадают на долю тех, кто предается лени.

– Да, сэр, – ответил оруженосец.

– Не думаю, чтобы Эдуард обошелся с тобой так же легко, – заметил Монфор, когда они пришпорили коней.

Однако Эдуард, который не испытывал особого желания изгонять женщину из приграничной твердыни, принял уверения Джеффри в собственной верности и его сообщения о предательстве Фицболдрика, не вдаваясь в подробности относительно таинственного исчезновения рыцаря.

– Судьба нам улыбнулась. Я еще не избавил землю от Рованвуда, и в ловушку Фицболдрика мы попасть не успели. Обо всем этом мы поговорим позже, д'Арбанвиль. А сейчас ты можешь искупить свою вину, принеся мне голову Фицболдрика. – Король жестом отослал Джеффри в ночь. – Я желаю, чтобы этому был положен конец. По-моему, одному человеку, действующему самостоятельно, легче будет захватить этого супостата врасплох.

Джеффри наклонил голову в знак согласия, почувствовав наконец всю глубину королевского неудовольствия.

То, что он отправлен один в лагерь вооруженного неприятеля, смахивало на смертный приговор.

Глава 24

– Ну вот, мисс Джей.

Герман Эббот опустился на корточки у кровати Джульетты и вручил ей кружку с дымящимся кофе. Она сделала один глоток, но даже обжигающая жидкость не смогла прогнать холода, охватившего ее с той минуты, как она потеряла Джеффри.

– Поисковый отряд вернулся примерно пятнадцать минут тому назад.

– Сегодня что-то нашли? – спросила Джульетта, хотя ответ был ей уже известен, потому что Герман избегал встречаться с ней взглядом.

– Нет. – Герман извлек откуда-то палку и начал чертить на земляном полу непонятные узоры. – За последние три дня они выезжали шесть раз. Я не удивлюсь, если лейтенант Айвз прикажет прекратить поиски, поскольку мы не нашли никаких признаков ни мужчины, ни коня.

– Верблюдов тоже не нашли, но готова биться об заклад, что вы не перестаете их искать.

У Джульетты так сильно дрожала рука, что она поставила кружку на плоский камень, чтобы не выплеснуть на себя все ее содержимое.

– Мы ведь совершенно точно знаем, что сбежавшие верблюды тут, мисс Джей.

– И вы совершенно не уверены в том, что я говорю правду и что со мной действительно был мужчина, когда я прыгнула в пропасть.

Герман с такой силой налег на палку, что она переломилась. Стремительно осмотревшись, он прошептал, словно опасался, как бы их не подслушали:

– Вы ведь обещали мне, что больше не станете так говорить! Ну послушайте, мисс Джей! Я чувствую себя непосредственным виновником того, что вы… вы так горюете. Мне не следовало посылать матери сведения и карты, но мне и в голову не могло прийти, что кто-то вдруг решит… извините – решат… приехать сюда, чтобы все увидеть самим. Дорога ведь чертовски трудная, особенно для женщины. И вам надо принять во внимание, что тяготы пути могли отразиться на ваших чувствах.

Джульетта закрыла глаза, стараясь справиться с бессильной яростью, из-за которой ей хотелось вскочить и снова и снова кричать о том, как все было – пока до этих тупоголовых военных не дойдет. Они держали ее в палатке, отведенной под лазарет, чуть ли не как пленницу, а она никак не могла решить, то ли ей спешить обратно в Канзас, то ли еще и еще раз обшаривать каньон: она не сомневалась, что в одном из этих мест Джеффри непременно объявится. Джеффри пообещал, что кельтское божество отправит его туда, где он нужнее всего, а он был ей сейчас очень нужен. Отчаянно нужен! Перед лицом постоянного скептицизма военных более слабому человеку уже начало бы казаться, что все случившееся было плодом фантазии. Ей необходимо было помнить о своей тезке, шекспировской Джульетте. Если бы та Джульетта не поддалась отчаянию, она соединилась бы со своим возлюбленным здесь, на земле, а не только на небесах.

– Завтра я начну собственные поиски, Герман. Я чувствую себя совсем хорошо.

– Мы вам этого не можем позволить, мисс Джей. – Герман выпрямился, стряхивая с мундира воображаемую пыль. – Наше топографическое обследование почти закончено. Если не считать нескольких человек, которые останутся тут, чтобы нанести на карты последние мелкие детали, мы уходим завтра вечером. Мы проводим вас до Форт-Дифайенса, а оттуда вы сможете уехать в Канзас со следующей группой переселенцев.

– И вы позаботитесь о том, чтобы я так и поступила, хочется мне этого или нет.

– Да, мэм. Боюсь, что это так. – Хоть Герман говорил негромко, но в его словах ясно слышалась решимость. – Важной частью долга военных является забота о женщинах.

– Да, так мне уже говорили, – отозвалась Джульетта. Она снова легла и закрыла глаза, заканчивая неприятный разговор.

Джеффри ее найдет. Он обещал.

Дрого устроил свою ловушку с поистине дьявольской хитростью.

Джеффри целых три дня изучал смертельную западню, пока не отыскал слабое звено (оно было характерно для армий всех времен) – задремавшего часового. Но спящий был всего один. Остальной дозор оставался пугающе бдительным.

Джеффри ощутил холод в сердце. Он правильно сделал, вернувшись, чтобы предостеречь Эдуарда: если бы король по неосторожности угодил в засаду, которую устроил Дрого, то кровавое столкновение лишило бы Англию ее монарха. Какой это удивительный момент – когда рыцарь осознает, что, вероятно, спас страну от катастрофы. Но в то же время его отрезвляла мысль о том, чего это стоило ему лично: из-за принесенной им жертвы Джеффри больше всего хотелось поскорее со всем покончить и освободиться, так что все происходящее представлялось ему не столько триумфом, сколько тяжелым долгом.

Высоко в небе плыла луна, заливая своим серебряным светом местность, затаившую в себе смерть. Не лучшие условия для скрытного подхода, если прибегнуть к обычному методу: одеться в черное и перебегать из одной тени в другую. Но Джеффри заранее специально залез в воду в одежде, а потом обсыпал себя с ног до головы лучшей белой мукой королевского пекаря, так что теперь добавочный бледный свет луны был ему только кстати.