Увидимся в Новом Свете - Марьяна Брай

в какой-то момент проснусь и услышу радио или звонок микроволновки. Ты не боишься?

– Боюсь, Элиза, еще как боюсь, – ответила Клер и прижалась ближе.

– Неужели наши бесстрашные создатели форта в диких землях чего-то боятся? – раздался сзади голос Бернарда, на который мы тут же вместе обернулись. Они со Сквонто стояли улыбаясь.

– Мы боимся, что ты так боишься баню, что специально оттягиваешь ее строительство, – ответила я, встав им навстречу, и боясь, что сейчас он снова начнет свои расспросы.

Глава 68

Прямо перед новым годом нас посетили индейцы. Они привезли очень нужные нам подарки: выделанные шкуры, несколько пар теплых мокасин, и табак. Я выяснила, что табак они привозят из Джеймстауна и соседних плантаций, где работают черные люди. Значит, рабство уже широко распространилось по Америке.

Наши подарки в виде сладостей их радовали больше всего, и мы настойчиво доказывали, что это вредно для зубов, если поглощать их в больших количествах.

Мы уже начали пробы с проволокой, и через неделю потрепанных нервов мы получили обычную еще, стандартную проволоку.

– Элиза, ты представляешь, как поменяется жизнь, представляешь, сколько всего можно сделать даже с простой, не колючей, как ты планируешь! – никак не могла поверить в то, что все наконец получилось, Клер.

– Ну, обычной проволоки сейчас и без нас полно, – ответила я подруге.

– Ага, во всех строительных магазинах… – съязвила Клер.

– Мы должны привезти ее в Квебек еще до весны. По льду это сделать проще.

– У нас разве есть сани и собаки? Представляешь, как не просто тянуть это все на себе! – воспротивилась подруга.

– Согласна, но у нас столько голов, милая, что мы просто обязаны что-то придумать, – настаивала я. – А весной мы должны начать продажи.

– Ну вот, ты снова вернулась в свою сферу, я очень рада, – похлопала меня по спине Клер.

– И я за тебя, милая. Ты словно начала свою настоящую жизнь. Раньше ты жила только в дни, когда у тебя были исследования, когда ты ездила на раскопки и эти твои симпозиумы, а сейчас из этого состоит вся твоя жизнь.

– Да, ты права, и мне вообще не хочется назад. А еще, у меня появилась дополнительная причина, чтобы не возвращаться…

– Да, Сквонто, даже если бы была возможность, он не захотел бы переселиться в будущее, – понимающе ответила я Клер.

– Не только Сквонто, Элиза… У нас будет ребенок, – чуть обеспокоенным голосом ответила подруга.

Я не могла найти ни слова, и эта деталь жизни мне казалась чужой, не касаемой нас. Стараясь не выдать своего удивления и шока я спросила:

– Ты уверена?

– А ты, я вижу, не особо рада? Да, это точно. Два месяца. Сначала были естественные причины так думать, а сейчас добавились явные – я не могу находиться в доме, пока на очаге что-то варят. Думаю, в июле нас станет больше, и меня это страшит не меньше твоего, – с каким-то принятием ситуации ответила мне подруга.

– Как же, конечно рада, сестренка. Только вот… Ты не видела в нашем районе поликлиники и родильного дома?

– Да, меня это тоже страшит, но у нас есть индейцы, и насколько мне известно, у них в это время была нулевая смертность при родах. Единственный вопрос – нужно жить рядом с их повитухой, чтобы весь процесс беременности был правильным. И если она не захочет жить у нас, мне придется жить в индейской деревне, – грустно ответила Клер.

– То есть, вам придется уйти в сторону Плимута? В деревню Сквонто?

– Нет, можно навещать повитуху у могавков, или жить там. Сквонто уже сообщил им. Мне нужно будет хотя бы раз в неделю прийти в их деревню и остаться с ней на ночь.

– Кстати, а как далеко здесь их деревня? Мне даже не приходило в голову спросить об этом.

– Пол дня пешком, но сейчас зима, а в феврале начнутся метели. На это время, возможно, нам придется пожить там. Элиза, я знаю, что тебе не легко оставаться здесь без меня, но это необходимо. Я боюсь за малыша…

– Конечно я понимаю всю необходимость, Клер, перестань. Мне просто будет не хватать наших с тобой бесед, будет не хватать твоего присутствия, но это все ерунда. Я так рада, честно, я счастлива, что у тебя будет настоящая семья и настоящая жизнь, – обняла я подругу, мой голос дрожал, и все мысли скакали с одного на другие вопросы, что возникали в голове логично, с появлением такого важного обстоятельства.

Мы решили отпраздновать новый год. Небольшая сосна украсила угол возле очага, самодельные игрушки, свечи и банты из отрезов красных тканей моментально изменили наш дом, сделав его более уютным.

Все уже знали о положении Клер, и суета вокруг нее становилась все более домашней. Приглашенные на праздник индейцы привезли старую женщину. Морщины на ее лице были больше похожими на складки на тонко выделанной коже, но глаза были живыми и с той хитрецой, что бывают глаза у добрых и счастливых пожилых женщин. Она как будто постоянно испытывала недоверие к внукам, которые говорят, что уже съели завтрак.

– Ее зовут Савэтэ, – познакомил нас с женщиной Сквонто. Пэвэти может помочь в общении с ней, но она сказала, что в этом деле нам не нужны толкователи.

Она сразу подошла к Клер. Рассматривала ее так близко, будто обнюхивала ее лицо, шею и грудь. Аккуратно взяв за руку, она увела ее за шторку и уложила на матрас. Проверила тонкими пальцами ее шею, подмышки и колени, потом грудь и живот. Она гладила ее словно хотела утешить, а не проверить здоровье.

Я наблюдала за ее манипуляциями и не могла поверить, что такое обследование хоть как то связано с диагностикой беременности. Она проверила ее ноги поглаживаниями и легкими нажатиями на голень, потом заставила повернуться на бок, и сразу велела встать.

– У нее будет сын, – уверенно перевела Пэвэти как только Савэтэ что-то резко сказала и засмеялась.

– Как это можно понять после поглаживаний? – обратилась я к старушке, и Пээвэти несколькими звуками перевела мой вопрос.

– Она говорит, что принимает детей всю свою жизнь, и знает всех людей из нескольких деревень. Теперь она даже знает кто будет первым у пары еще до дня, когда они начинают жить вместе.

Она осталась у нас на несколько дней, и через неделю Сквонто сам увез ее на санях, оставленных индейцами, закутанную в шкуру бурого медведя с головой. Он вернулся через три дня.

– В феврале мы поедем к ней в деревню, и проживем там