Увидимся в Новом Свете - Марьяна Брай

роптать, детка, Бог давал нам ровно столько, сколько было необходимо, – пыталась приструнить недовольных Маргрет, но уже не так навязчиво. Она стала мягче, женственнее, будто в ней, наконец, починили струны, которые отвечали за это качество. А «настройщик» был не против такого количества внимания – он принимал ее тепло и заботу, отвечал тем же.

Было еще не совсем холодно, и мы продолжали работать на улице – все наше внимание было отдано небольшой стройке места, где мы должны были поставить привезенный станок, а вернее, он уже стоял на полу, а вокруг него строился сарай.

Мы решили не мелочиться, и сразу, там же организовать хорошую кузню. Радости Малкольма не было предела, у него горели глаза по делу, которым он горел. Не зря мы забрали его со шхуны, хоть и считает большинство, что для мальчишки море – предел мечтаний.

У нас был большой дом с мансардным вторым этажом. Первый этаж мы поделили на женскую, мужскую и общую комнату – кухню. У нас была мастерская, объединенная с загоном для лошадей и коз. Куры жили там же.

В мастерской мужчины проводили большинство своего времени – там было теплее, чем на улице работать с деревом и железом. Привезенное Клер приспособление, которое сделали в Монреале по моему чертежу доработал Джейкоб, и теперь у нас была хоть и первобытная ручная, похожая на кофемолку штуковина, но она накручивала обрубки проволоки на длинную.

С первым снегом я вспомнила о походной бане. Шалаш мы строили с Бернардом, и он все никак не мог понять, чего я добиваюсь. За основу я взяла баню из походов, которую мы делали из парниковой пленки – устанавливали в виде шалаша рогатины, внутри складывали из камней очаг, под которым подкапывали ямку для костра, и когда камни прогревались, выносили из очага угли, обтягивали рогатины пленкой.

Всего то и надо было плотно закрыть пленку, плеснуть на камни воды, и вуа-ля, парьтесь как белые люди! Бернард не понимал зачем нужно прогреваться перед тем как начинать мыться:

– Там же можно задохнуться, там не будет воздуха, Элиза, – гундел он, но колотил конструкцию в полтора метра высотой.

– Не задохнешься, я же не задохнулась, – смеялась я, еще больше приводя его в замешательство.

– Где ты этому научилась?

– Потом расскажу, Бернард, я обещаю, что настанет время, и ты все узнаешь.

– Ну хорошо, только я очень надеюсь, что ты сделаешь это раньше того момента, когда я умру в этой вот постройке, – не унимался он со своими страхами.

– Я научу тебя, и ты еще будешь благодарить за эту роскошную процедуру. Особенно после тяжелой работы, – давала я ему надежду на совместное времяпровождение, но пока не представляла – как это может получиться, и понравится ли ей.

По центру мы сложили большой каменный очаг, на который можно было поставить самый большой котел. Внутри могли уместиться человек пять. Если хорошо протопить, наша банька даст фору любому спа-салону, особенно, учитывая выход к озеру.

– Лиственницы летом будут отгораживать постройку от озера, так что и летом здесь можно будет скакать голышом прямо в воду. А зимой я не думаю, что на озере сможет кто-то спрятаться – все как на ладони, – любовалась я видами, и представляла каким станет озеро, скованное льдами.

– Голышом? В ледяную воду? – все сильнее не доверял мне Бернард, но его топор не умолкал.

Мне было не привычно, что обо мне заботится мужчина – Бернард замечал мое настроение, не давал заниматься тяжелым трудом, как и другим девушкам. Он позволял мне стать хоть на чуточку прежней Машей, что могла реализовать любую свою задумку.

Я все больше понимала, что в этом мире у нас бы ничего не вышло без мужчин, и всегда улыбалась, вспоминая девушек, помешанных на крайнем феминизме. Вот бы вас сюда, дорогие вы мои, это самый лучший опыт для тех, кто чрезмерно самодостаточен.

А еще, наша с Клер жизнь стала осмысленной. Если раньше мы жили, стремясь улучшить свою жизнь совсем не необходимыми вещами, знаниями и умениями, то теперь сама жизнь и была целью. Я видела каждую минуту, каждый день жизни, а не ждала пятницы, отпуска, получения денег.

– О чем думаешь? – спросила меня Клер. Она пришла с горячим чаем к нашей будущей бане, пока Бернард отлучился помочь Джейкобу.

– О том, что у меня поменялись ценности, о том, что у меня больше нет глупых стахов.

– Каких, например?

– Страха, что я не успею сама себе доказать, что сильная и умная, страха, что я не заработаю столько, сколько необходимо для комфортной жизни, страха, что не успею всего, – с трудом объясняла я подруге, пытаясь донести мысли точнее.

– Здесь мы тоже начнем зарабатывать, а то, что ты сильная и умная… – она хохотнула и продолжила: – ты и здесь не перестаешь это доказывать, только вот знай, что может и не за чем. Я это знаю, и люди здесь это знают.

– Не начинай, Клер, а ты?

– Что?

– Что поменялось здесь у тебя?

– Наверно, наоборот, я именно к этому и стремилась в своих поисках, в своих исканиях. Я этого и хотела, только это невозможно было реализовать в прошлом… Вернее, в будущем, – она говорила, а ее глаза горели.

– То есть, ты всегда хотела жить на чердаке с индейцем и мыться у печи в лохани из дерева? – сделала я смешные удивленные глаза, и мы вместе засмеялись.

– Да, именно так, – ответила Клер. – А еще, я хотела, чтобы у нас с тобой была общая семья, поэтому я планировала купить дом и осесть. Мы могли бы как сестры жить под одной крышей, может быть, выйти замуж, родить детей, только вот та жизненная гонка никогда не позволила бы мне быть полностью счастливой.

– Значит, ты не зря прыгнула за борт, спасая меня дуру? – я присела к ней на бревно, и обняла за плечи.

– Не зря. Там без тебя я бы просто не выжила…

– А я не выжила бы без тебя здесь, – перебила ее я.

– Я же говорила, что мы с тобой увидимся даже на «том» свете, так что, думаю, у нас не совсем обычная судьба.

– Я бы даже сказала совсем не обычная, хотя, кто его знает… Куда пропадают люди, которые выходят из дома за хлебом, или выгуливать собаку. Может быть временное пространство напичкано вот такими как мы переселенцами?

– Не умничай, тебе не идет, – хлопнула меня по плечу Клер.

– Нет, я не умничаю, я поймала недавно себя на мысли, что упаси Бог я