Георгий Иванов - Ирина Одоевцева - Роман Гуль: Тройственный союз. Переписка 1953-1958 годов - Георгий Иванов

Постскриптум к этой повести — он взял и Вам написал какую-то гадость — обо мне и о Вас. Он псих самый настоящий и если не может меня укусить прямо, то пробует укусить через бумагу. Вот и все. Для меня он просто психопатическое или вернее психостеническое говно. Ни о Вас, ни о И. В. я с ним не сказал слова. Да вообще все встречи описаны выше и ни о чем, кроме «делов», я с ним и не говорил и говорить не мог. Но я был бы очень порадован, если бы Вы прислали мне оригинальную версию его психопатического вранья — его письма. Пришлите, пожалуйста. В копилке литературных раритетов — это будет экспонатом. В ордюры** не бросайте, пришлите, «дабы мерзость каждого была явлена»...[1081] Вы пишете «конфиденциально», ну, конечно, а как же иначе... Верьте мне, я стар, я сед, мои седины...[1082] на какого-то Яновского обращать внимания я просто не в состоянии... Иначе ведь я должен бы был зарыдать оттого, что «меня не читал Померанцев», а я, напротив, счастлив за мировую общественную, философскую, научную и литературную мысль, что за ней следит Померанцев. Она, наверное, — мысль-то эта — счастлива и польщена до небес... И Бог с ними с обоими. «Нам не жалко, но мы удивляемся...» [1083].

Ну, вот на все Ваши «вопросы» ответил. И должен ждать Вашего самого скорого реагажа насчет Вашей же книги стихов. И насчет Смоленского. Статью Адамовича Вам прислать, конечно, не могу. Это было бы нехорошо, не бонтонно, а мы все-таки

«Хоть сто мозолей — трех веков не скроешь!».[1084]

В частности, чудное стихо Марины. Не помню, где оно было и напечатано в Париже, но помню, читал. «Леб<единый> стан» и я получил (без надписи), буду о нем писать.[1085] Многое из него было известно, но все же рыжий мерзавец молодец, что издал, это он хорошо сделал.

Ну, кончаю, ауфвидерзеен!

Написал Вам чрезвычайно много, и без гонорара без всякого, хоть плачь.

Итак, жду Ваших реляций.

Цалую ручки Ирины Владимировны.

Крепко жму Вашу «львиную».

Искренне Ваш

<Роман Гуль>

* Point de vue (фр.) — точка зрения, взгляд.

** Ordure (фр.) — здесь — помойка.

156. Ирина Одоевцева - Роману Гулю. 16 марта 1958. Йер.

16-го марта 1958

Дорогой Роман Борисович,

Жорж уже 10 дней, как в госпитале. При Вашей творческой фантазии можете себе представить, что это для него значит — и для меня.

Поэтому, извините, без лирики, по пунктам и сухо — но постараюсь — исчерпывающе.

1)   Берберова уже прислала письмо с предложением издать стихи в Мюнхене,[1086] но я этого письма до Вашего Ж<оржу> не показывала. Там была фраза «в "Нов. журнале" по-видимому ничего не вышло», что, конечно, разволновало бы его. К тому же, без Ваших пояснений все казалось неясным. Деньги, конечно, в связи с Ж<оржа> болезней <так — Публ.> нужны до чертиков, т<ак> ч<то> 200 долларами кидаться нельзя.

Ж<орж> страшно хотел все-таки в «Нов. журнале», но не в ЦОПЭ, и вчера еще никак не мог решиться. Я только что вернулась из госпиталя — он просит написать, что, к сожалению — если только эти 200 долларов действительно получатся... Он очень огорчен. Но благоразумие берет верх. Я его не уговаривала, но т. к. ему теперь надо будет съездить в Париж на консультацию, то я одобряю его решение, хотя и мне хотелось, чтобы его стихи были изданы Вами. Но что поделаешь?

2)   Насчет Шестова — нигде в печати он Ж<оржа> не называл никогда экзистансиалистом <так — Публ.>, но говорят, что в письме к Мамченке [1087] и в частных разговорах, как будто... Можно верить или нет — по желанию. Правда только, что Шестов очень любил Жоржа и его стихи. Ни за что больше не ручаюсь.

3)     Посылаю Вам письмо — документ человеческой низости — без комментариев. Но от Вас на оное комментариев хотелось бы. Кстати, известно ли Вам, что З. Н. Гиппиус прозвала Яновского «завитая вошь»? И еще кстати, никогда Ж<орж> не называл его «великодержавным писателем», а как-то сказал ему, что он бы в России научился писать не на своем жаргоне — «я как безумный бился в корчах» [1088] — и при своем темпераменте мог бы стать бойким писателем, печатаемым в разных журналах. И уже некстати — я, конечно, эту самую «Челюсть» [1089] не читала, а так ловко скомплеменила по статье о ней Адамовича [1090]— такая уж я умная, чего Вы до сих пор еще не заметили, к сожалению.

Дальше — пожалуйста, оттиски статьи Адамовича для Жоржа с десяток, когда будет печататься Нов. Журнал. Ж<орж> до сих пор жалеет, что не попросил Вас сделать оттисков Вашей ницшевской статьи.

Будьте добры, пришлите корректуру статьи Адамовича, как видите, это по просьбе автора — иначе бы Ж<орж> и просить не стал — <не> корректно.

«...Я ведь переписывал сам, одним пальцем, у меня нет такой бумаги (carbon?*) и я раз с ней писал и так все выпачкал, что при­шлось бросить. Попросите Гуля прислать корректуру, он ведь Ваш друг и почитатель. Но изменять ничего не надо будет, я уверен: нет ни одного кислого слова...».[1091]

Еще дальше — посылаю Вам свое стихо, по желанию опять же Жоржа. Ему очень хочется, чтобы оно появилось вместе <с> «В вагоне».[1092] Ему кажется, что Вы должны его оценить. Ему оно чрезвычайно нравится.

Теперь о статье о Смоленском. Как видите, он сейчас физически не в состоянии привести в порядок черновика. Между нами, стихи не таковы, чтобы ими было приятно восхититься, а в порядке дружбы следует. Статья будет готова через номер Нов. Жур. Если хотите, объявите, что из-за болезни Георгия Иванова он не успел ее прислать. Если же есть кому написать, то Жорж обижен не будет.

Будьте другом, ответьте откровенно и искренно о ЦОПЭ. Сколько и когда они могут заплатить? Берберова сообщает, что у них есть типография и деньги. Гак ли это? Жорж еще раз напоминает, что Вашу статью считает лучшей и наиболее глубокой о себе, дорогой Ницше.

Пожалуйста, не томите ожиданием ответа больного на больничной койке. И так в бесплатном госпитале, сами понимаете, а тут еще волнения об издании. Пришлите скорее этакое письмецо-бодрячек.

Шлю Вам самый сердечный привет, т. е. 0<льге> А<ндреевне> и Вам. Жорж тоже просит кланяться.

Ваша И. О.

Жорж просит заменить в рукописи этим стихо стихо с эпиграфом Мандельштама: «А черемуха услышит».[1093] И еще просит не забыть поставить посвящение Т. Г. Терентьевой на стихо о Тургеневе — «А еще недавно было все, что надо».[1094] И благодарит за хлопоты. Отвечайте поскорее, пожалуйста.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});