Вампиры замка Карди - Б. Олшеври-младший

Когда она почувствовала, что Курт больше не реагирует на боль, а сердце его трепещет предсмертной синкоппой, Лизе-Лотта сделала то же, что сделал для нее Раду: прокусила свое запястье, отворила для Курта свои вены! Когда первые капли упали на губы Курта, лежавшего без движения и без чувств, словно умирающий или уже мертвый, — он вдруг пробудился и жадно схватил ее руку. Он сосал ее кровь, как младенец. А Лизе-Лотта смотрела на него со счастливой улыбкой. Ей было больно… Но даже в этой боли она находила какую-то сладость.

Потом она посидела с ним еще немножко. Подождала, пока его сердце перестало биться. И ушла.

На следующую ночь Курт пришел к ней. Пришел сам. Он был очень слаб и ничего не помнил, ничего не понимал, не мог говорить. Все, что он смог — это слезть с прозекторского стола и придти туда, откуда он слышал зов своей Хозяйки. Лизе-Лотта накормила его своей кровью и уложила в свой гроб. Они вполне умещались там вдвоем.

Раду снова ругал ее.

Оказалось, она нарушила главный закон: новых вампиров может создавать только Хозяин.

А Хозяином в их семье был Раду.

«В их семье» — потому что группа вампиров, инициированных одним Хозяином и хранящих свои гробы в одном месте, называется «семьей». Что, по сути, верно: ведь они объединены именно КРОВНЫМ родством!

Закон семьи и воля Хозяина — вот главное для каждого вампира. А еще существуют законы, по которым существуют все вампиры на земле: их называют «законы Маскарада», и они направлены на сохранение в тайне существования вампиров.

Лизе-Лотта нарушила все законы сразу… Теперь Раду мог бы убить и Лизе-Лотту, и ее создание за то, что она натворила. Их жизни были целиком в его власти. Но он решил простить. Ведь он избрал Лизе-Лотту своей подругой в вечности! Он не желал ее терять.

А Курт — возможно, он тоже пригодится. Только ему придется пройти очень болезненную процедуру — вторичное инициирование. Потому что не может быть двух Хозяев. Хозяин может быть только один.

И Раду напоил Курта своей кровью…

Ничего ужаснее Лизе-Лотта не видела за всю свою несчастливую человеческую жизнь! Курт корчился в невообразимых муках, все его мускулы сводило судорогой, он катался по каменному полу подземелья и кричал, кричал… Беззвучный крик вампира, который услышать могут только вампиры, оглушил Лизе-Лотту. Он разрывал ее сердце.

Раду предупредил, что Курт может умереть в процессе вторичной инициации. Умереть окончательно.

Может потерять рассудок и память, и даже первая охота не поможет ему вспомнить, кем он был до… Кем он был при жизни. Если это случится — Курт превратится в подобие зомби. Немое, бессмысленное, безразличное ко всему создание. Тогда Раду должен будет его убить — хотя бы из милосердия, которое так же ведомо вампирам, как и людям… Только понимается иначе.

Ну, а третья возможность — то, что Курт еще раз переродится и воскреснет вампиром, подчиняющимся Хозяину. Единственному Хозяину.

Лизе-Лотта плакала кровавыми слезами, глядя на муки Курта. Она забыла обо всех страданиях, которые перенесла по его воле — и по воле таких, как он. Не было больше ни гетто, ни гибели Аарона, ни того кошмарного расстрела, ни капелек крови на его мундире, ни унизительной ночи в венской гостинице… Ничего не было.

Было только ее творение, с которым она была связана незримой пуповиной.

И сейчас эта пуповина рвалась.

А ее творение погибало в ужасных муках.

Курт оказался сильным: он пережил это. В какой-то момент он перестал дергаться и кричать и Лизе-Лотта подумала: все, смерть! Но оказалось — это сон. Обычный сон вампира перед пробуждением для новой жизни.

Раду не позволил Лизе-Лотте уложить Курта в ее гроб. Он положил тело юноши в стенную нишу, проклиная современных людей, у которых не добудешь такой простой вещи, как новый гроб! Когда Курт пробудился, Раду привел для него солдата. Одного из тех, кого Курт хорошо знал при жизни… Но сейчас Курту было все равно. Его сжигал голод.

Лизе-Лотта ревниво наблюдала, как Раду учит Курта всему тому, чему недавно учил ее. Но она уже смирилась. Она поняла: таков закон. Только Раду может делать новых вампиров. Потому что он — Хозяин.

Зато Раду позволил Лизе-Лотте водить Курта на охоту. Для нее уже в этом была радость.

В первую же ночь Курт навестил Магду. И Магда приняла его с распростертыми объятиями. Курт пил ее кровь — а она стонала: «Возьми меня, возьми меня всю, не хочу без тебя, не хочу…»

Лизе-Лотта стояла рядом с постелью и смотрела.

Потом Курт отодвинулся от полубесчувственной женщины, уступая место Лизе-Лотте.

Курт не потерял ни память, ни разум. Лизе-Лотте даже казалось, что он по-прежнему ее любит. Но перенесенные в момент второй инициации муки оставили на его лице неизгладимую печать… Казалось, он стал старше, хотя обычно, становясь вампирами, люди выглядят моложе, чем были при жизни! Однако красота его ничуть не пострадала. Даже напротив — в нем появился какой-то свет, какая-то утонченность, которых не было при жизни.

Первое время Курт ходил обнаженным: таким он сбежал с прозекторского стола, таким пришел в подземелье. Потом он нашел свою форму и надел ее — он привык ходить именно в форме, старинная одежда не привлекала его. Но, к сожалению, он уже не мог быть таким аккуратным, как при жизни, потому что избрал себе оригинальное место для дневного сна: он вынул плиту из пола рядом с тем местом, где стоял гроб Лизе-Лотты, и зарывался с головой в сырую землю. Теперь от него всегда пахло землей, и на волосах, и на одежде его была земля. Поэтому из всех живых мертвецов замка Карди он выглядел самым мертвым… Только что восставшим из могилы.

Раду обещал совершить набег на местное кладбище и похитить пару гробов из свежих могил.

Все равно настоящим мертвецам гробы ни к чему!

Когда Курт инициировал Магду, напоив ее своей кровью, Лизе-Лотта очень боялась, что Раду теперь уже не простит его и наверняка убьет… Возможно, так и случилось бы, но Курт поступил необычно для вампира: когда Магда пришла к нему на следующую ночь после смерти — обнаженная, бледная, с длинной и глубокой раной на животе, оставленной ланцетом доктора Гисслера, попытавшегося провести очередное вскрытие — когда она пришла, Курт сразу же отвел ее к Раду.

— Я приготовил ее для тебя, Хозяин. Она красива и сильна. Сделай ее одной из нас! Сделай ее своей! Она выдержит. А если нет… Я сам ее убью.

Раду не знал закона, по которому подданный не мог бы добровольно отдать свое творение Хозяину для вторичной инициации.

А Магда действительно была красива! И сильна.

И Раду отворил для нее свои вены.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});