Плач - Кристофер Сэнсом

Дирик положил их на колени.

– Мясистый цыпленок, – сказал он одобрительно, но тут же принял укоризненный вид. – Миссис Слэннинг говорит, что вы сговорились против нее со своим коллегой мастером Коулсвином. Вы ходили к нему в гости. Более того, она утверждает, что вы навели ее на эксперта по вопросу стенной росписи – основного предмета тяжбы, – который не выказал ей никакого сочувствия. Говорит, что этот эксперт, Адам, был в сговоре с вами и Коулсвином. Мне бы было легче представлять ее интересы, если б вы прокомментировали все это.

На краткое мгновение у меня возникла мысль ответить грубостью, как мог бы сделать Барак, но вместо этого я спокойно сказал:

– Знайте, что эксперта она выбрала сама из предоставленного мною списка, не спрашивая моего совета.

Винсент наклонил голову:

– Миссис Слэннинг также говорит, что, как и Коулсвин с ее братом, вы крайний религиозный радикал. Боюсь, несмотря на мои возражения, она настояла на возбуждении судебного дела по этому поводу в сентябре. Считаю, что должен предупредить вас об этом. – Дирик уставился на меня своими холодными зелеными глазами.

Я ответил, еле сдерживаясь:

– Вы прекрасно знаете, что я никакой не крайний радикал.

Мой посетитель пожал плечами:

– Ну, мне все равно, так оно или нет, но подобных обвинений в наши дни публично не выдвигают. Я должен предупредить вас, что она также включила это в свою жалобу, направленную в Линкольнс-Инн.

– Вы правы. В наши дни не имеет смысла обсуждать обвинения в религиозном экстремизме. Кого бы то ни было. – В моем голосе прозвучало предостережение. В Дирике была толика безрассудства, ему не хватало здравомыслия в суждениях, и он любил доставлять людям неприятности ради неприятностей.

Он наклонил голову:

– Я думал, охота на еретиков закончена.

– Этого никогда не знаешь.

– Ну, может быть, вам виднее. Помнится, у вас есть связи при дворе…

– Брат Дирик, – сказал я, – вы должны знать, что это дело – нонсенс. Мнение экспертов ясно и определенно. А мой оппонент мастер Коулсвин, если вы выуживаете сведения о нем, – умный и рассудительный человек. По моему мнению, и Изабель Слэннинг, и Эдвард Коттерстоук не имеют другой цели, кроме как напакостить друг другу. Будет лучше для всех, если это дело поскорее закроют.

Винсент приподнял одну бровь:

– Думаю, вы тоже знаете, брат Шардлейк, что миссис Слэннинг никогда не пойдет на мировую. Никогда.

Он был прав. Мне вспомнилось лицо Изабель – в морщинах, суровое, непреклонное…

Дирик встал, сунул бумаги под мышку и самодовольно их погладил.

– Как я сказал, цыпленочек мясистый. Я пришел сказать, что буду биться всеми силами, но не стану поощрять миссис Слэннинг в ее обвинениях в ереси. Я прекрасно знаю, как это опасно. А что касается ее жалобы, оставляю вам самому разбираться с ней.

Я кивнул. Хорошо уже, что у него есть хоть какой-то здравый смысл.

– С удовольствием предвкушаю поединок с братом Коулсвином. – Винсент поклонился и вышел.

* * *

Я посидел за столом, скорее раздраженный, чем рассерженный тем, что в мою жизнь вернулся Винсент Дирик. Замечание о религиозном заговоре в деле Изабель Слэннинг было смехотворным. Но если она продолжит свои обвинения, это вызовет беспокойство у Филипа Коулсвина, и, возможно, он даже увидит в них серьезную угрозу. Нужно его предупредить.

И я со вздохом вернулся к работе. Стало прохладнее, солнце начало садиться, и Гейтхауз-Корт затих. К шести снова раздался стук в дверь, и я опять подумал, что это Барак или Николас, но это был Скелли, который пришел сказать «до свидания» и передать мне записку.

– Только что принесли, сэр, – сказал он. – Кто-то подсунул под дверь.

Записка предназначалась мне: мое имя было нацарапано неровными заглавными буквами, а сама она была запечатана бесформенной кляксой воска.

Клерк ушел. Я сломал воск и развернул лист. Записка была не подписана, а мой адрес написан неразборчивыми буквами:

МАСТЕР ШАРДЛЕЙК,

ПАРЕНЬ НИКОЛАС ОВЕРТОН У НАС. ЕСЛИ ХОТИТЕ УВИДЕТЬ ЕГО СНОВА, ЗАЙДИТЕ В ДОМ С ЗЕЛЕНЫМИ СТАВНЯМИ ЧЕРЕЗ ДВА ДОМА НИЖЕ ВЫВЕСКИ С ИЗОБРАЖЕНИЕМ ФЛАГА НА НИДЛПИН-ЛЕЙН, ОДИН, СЕГОДНЯ В ДЕВЯТЬ ВЕЧЕРА. НИКОМУ НЕ ГОВОРИТЕ ВО ДВОРЦЕ, У НАС ТАМ ЕСТЬ ШПИОН. ЕСЛИ НЕ ПРИДЕТЕ, МЫ ПРИШЛЕМ ВАМ ГОЛОВУ ВАШЕГО ПАРНЯ.

Глава 23

Полубегом я добрался до дома Барака в нескольких кварталах от конторы, привлекая любопытные взгляды прохожих. Мне внушала ужас мысль, что Джек нашел похожую записку у Николаса и отправился на охоту самостоятельно. Я убеждал себя, что действовать импульсивно не в духе моего помощника, тем более в такое время, но действительно боялся за них обоих и снова проклинал себя, что мое участие в деле со «Стенанием» несет беды всем окружающим меня людям.

Когда я добрался до нужного дома, мне было уже совсем тяжело дышать. Я весь вспотел и, отдуваясь, постучал в дверь. Мне стало ясно, что в последние месяцы я физически сдал, просиживая целыми днями в конторе, а дома поглощая вкусные ужины Агнессы Броккет.

Дверь открыла Джейн Моррис. Сделав книксен, она уставилась на меня.

– Вы бежали сюда бегом, мастер Шардлейк?

– Почти бегом. Из конторы.

Женщина неожиданно улыбнулась.

– Все хорошо, сэр. Хозяйка испугалась, но оказалось, ничего страшного. С ней доктор Малтон.

Я нахмурился, не понимая, о чем она говорит, но встревоженно, с колотящимся сердцем, прошел вслед за ней через маленькую прихожую. В чистенькой гостиной побледневшая Тамасин сидела на подушках. К моему несказанному облегчению, Барак сидел на стуле рядом с ней, и она держала его руку со снятой повязкой, а Гай в своей длинной робе врача склонился над столом и лопаточкой смешивал на блюде травы. Сверху донесся плач Джорджа.

– Джейн, – сказала Тамасин. – Ты бы не поднялась к малышу? Он чувствует, что что-то не так.

– Что случилось? – спросил я, когда ее помощница по хозяйству вышла из комнаты.

Джек посмотрел на меня. Этим теплым летним вечером он был в одной рубашке, и я снова заметил отцовскую древнюю мезузу на золотой цепочке у него на шее.

– Утром Тамасин почувствовала страшную боль в животе, – рассказал он. – Боль все усиливалась, и она испугалась, что что-то не так с маленьким. Я зашел домой на обед и увидел, что она посылает записку Гаю. Все хорошо, – успокоил он меня, – это были всего лишь газы.

Я заметил сдержанность в его голосе, когда он обращался ко мне. Тамасин смущенно отвела глаза.

– Она меня напугала, – сказал Барак, и его жена погладила рукой его аккуратную бороду. Он взглянул на меня. – Извините, я не вернулся на работу. Откуда вы узнали, что я здесь?

– Я… Я не знал точно. Но мне нужно было кое-что срочно с тобой обсудить, и я пришел.