Паучий дар - Хардинг Фрэнсис

– Эти существа… – мысленно пробормотал Янник.

– Они вытащили меня из воды, – ответила Неттл, но Янник чувствовал, что она им тоже не доверяет. – Думаю, они боятся что-нибудь со мной сделать, пока рядом Хозяин леса.

– Хозяин леса! – прозвенел над водой еще один голос. – Что ты творишь?

Бледно-желтая плоскодонка приближалась к шлюпу, и на ее борту стояла одна-единственная женщина. Она не гребла и не орудовала шестом, и паруса на лодке не было, но это не мешало ей уверенно скользить вперед. Когда плоскодонка приблизилась к шлюпу, Янник понял, что ее бугристый, уродливый корпус весь состоит из разномастных костей, скрепленных чем-то наподобие темного меда.

С одежды женщины текла вода, пряди рыжих волос прилипли к лицу. Это была Тэнси с лицом безучастным и тусклым от снедавшей ее ненависти. Янник почувствовал, что это ее истинное лицо, и что-то внутри него надорвалось, обещая, что позже придет боль. Тэнси не отражалась в воде, и Янник понял, что ей пришлось отчаянно торговаться, чтобы заполучить новую лодку.

– Хватит на нее пялиться! – закричала Тэнси. – Хватай ее и тащи на Белую лодку!

Хрупкое равновесие разлетелось, как стекло. Хозяин леса одним могучим прыжком перемахнул на палубу шлюпа, заставив вороноликих выхватить изогнутые кинжалы. Янник рванулся в воздух, готовый броситься на любого, кто подойдет к его сестре, и разразился пронзительными скрежещущими воплями.

* * *

Харланду происходящее напоминало горячечный бред. Ни в чем не было смысла, все постоянно менялось, и он никак не мог до конца уяснить суть их плана. Ему оставалось лишь довериться инстинктам и сидящему в клетке грязному мальчишке с лихорадочно блестящими глазами.

– У Эммета есть две шкатулки! – говорил мальчишка. – Ты должен вынудить его поставить их на кон. Для твоего брата это единственная надежда!

Их прервал гул гонга, за которым последовал резкий крик. Шэй Эммет, человек, который держал Харланда в плену, прижимал руку к лицу, искаженному болью и яростью. Харланд понял, что на щеке Эммета чернеют уже две метки вместо одной.

– А эта за что? – заорал Эммет в сгустившуюся ночь, отбросив следы хладнокровия.

– Один из твоих подручных пролил кровь, – прожужжала ведущая аукциона.

Кровь. Харланд вспомнил тихую девушку, которая освободила его из трюма, и монстра с оленьими рогами, который бросился за ней. Оставалось надеяться, что она в порядке.

– Эй! – Мальчик в клетке просунул руку между прутьев и вцепился в штанину Харланда. – Очнись! Аукцион скоро закончится, а Эммет так и не поставил шкатулки! Тебе нужно повысить ставки! Предложи что угодно! Быстро!

Харланд попытался собраться с мыслями, но это было нелегко. В ушах шелестели шелковые шепотки. Другие предложения, другие сделки, приглашения взойти на корабль цвета лесной зелени, окутанный дымом трубок и благовониями…

– Нет, благодарю покорно, – пробормотал он.

«Если встретишь существо из Мари, будь вежлив, – учила его матушка. – И осторожен. Для них люди – ходячие сундуки, полные сокровищ: снов, воспоминаний, пальцев и зубов. И все это ценится выше, если было отдано добровольно, а не украдено. Так что эти существа будут морочить тебе голову, чтобы ты сам все отдал». Сундук, полный сокровищ…

Харланд торопливо протолкался к гигантским весам и женщине-стрекозе, которая на них восседала.

– Моя госпожа! – начал он, осознавая, как отчаянно и неловко это прозвучало. – Пожалуйста, я хочу предложить новую ставку! Знаю, у людей есть то, что высоко ценится на Подлунном рынке. Мысли, мечты, воспоминания… я не могу положить их на чашу весов. Простите, мне неведома ценность того, что у меня есть. Но уверен, вы можете ее определить.

Огромные фасеточные глаза уставились на Харланда. В мириадах линз его отражение уменьшалось и множилось, рассыпаясь сотней одинаковых неуверенных лиц. Что она видела в нем? Два бесполезных близоруких глаза, загрубевшие от работы руки, набор незамысловатых фермерских мудростей, воспоминания о возделывании полей и сушке сена. Человека совершенно заурядного. Но, несмотря на это, стрекоза не отослала его прочь, покачав головой. Ее сверкающие глаза определенно разглядели в Харланде что-то ценное.

– Что ты желаешь отдать? – прожужжала она.

– Что угодно, кроме сердца, – ответил Харланд. – Оно уже обещано. Я готов отдать все, что поможет мне перекрыть чужие ставки.

– Все воспоминания до твоего пятнадцатилетия, – предложила стрекоза. Харланду показалось, что на свой нечеловеческий лад она пытается ему помочь. – Твой голос. И мечты.

Харланд ощутил щемящий ужас при мысли, что он может все это потерять. И он поспешил кивнуть, прежде чем страх возьмет над ним верх.

Ведущая аукциона объявила новую ставку, и Харланд посмотрел на Шэя Эммета. Тот с выражением крайней досады на лице шарил по опустевшим карманам. Его явно раздирали противоречия. Ничто не мешало Эммету бросить в чашу весов собственные мечты и воспоминания, но Харланд сомневался, что он так поступит. Люди, подобные Эммету, всегда оставляли такое другим. Он бы пошел на любые жертвы, лишь бы не рисковать собственной персоной.

Эммет долго стоял с мрачным видом, а потом все-таки вытащил две одинаковые шкатулки, с одной из которых капала вода. С лицом решительным и сердитым он положил их на весы, и чаша, словно грузило, опустилась с громким лязгом. Несколько секунд Харланд не чувствовал ничего, кроме облегчения. Шкатулки лежали на весах, они явно перебили его ставку. Значит, он не потеряет ни голос, ни свои грезы, ни детские воспоминания. Но в следующий миг его охватил жгучий стыд. Как он может отступить и выйти из аукциона, если мальчика вот-вот продадут, словно теленка на рынке?

Он умоляюще посмотрел на женщину-стрекозу, но та лишь покачала головой.

– У тебя не осталось ничего, что представляло бы интерес, – тихо прожужжала она.

Харланд поспешил к мальчику по имени Келлен.

– Мне больше нечего ставить! – сказал он. – Что нам делать?

– Ничего, – ответил мальчик и умудрился растянуть губы в кривой улыбке. – Эммет выиграет аукцион. А значит, ему придется отдать шкатулки, своих монстров и Неттл, если ему удалось ее поймать. Этого мы и добивались. В этом и заключался мой план.

* * *

Скорчившись в своей клетке, Келлен наблюдал, как стрекоза поднимает маленький посох и начинает со свистом им вращать. Ответный шквал аплодисментов зашумел, как дождь. Аукцион завершился. «Все как и должно быть», – подумал Келлен, обнимая колени.

Тонкая завеса облаков легкой дымкой окутала луну, приглушив ее сияние. И свечение Белой лодки тоже потихоньку гасло, как гаснет сознание человека, погружающегося в сон. Тени в белых перчатках готовили корабль к отплытию, с проворством ящериц взбираясь по мачтам и снастям. В дальнем конце палубы Эммет и Повар спорили друг с другом и с клерком с совиными глазами.

Приближение Книгоноши Келлен почувствовал даже раньше, чем его увидел. Фигура в сером балахоне нависла над клеткой. В ней не таилось угрозы; повернув к Келлену расплывчатое лицо, Книгоноша молча наблюдал за ним.

– Что, готовишься отдать меня в рабство? – Голос Келлена дрожал, но Книгоноша вряд ли понимал, о чем он говорит – и чем вызван его тон. Он спокойно ждал, когда будет готов контракт, чтобы его засвидетельствовать.

Так растение тихо ждет дождя. У него и в мыслях не было, что Келлен может быть чем-то недоволен. Келлен внезапно осознал, что это существо совершенно невинно.

– Ты ведь засвидетельствуешь все, о чем тебя ни попросят?

Ты выиграл, Эммет. Я принесу клятву. Это единственный способ скрепить сделку и обезопасить остальных. Всех, кроме меня.

Глава 51

Обещания

Шэй Эммет нервно посмотрел на луну. Он отчаянно хотел подписать контракт и покинуть Белую лодку, прежде чем она уплывет, но человек с шелковыми ушами продолжал цепляться к деталям договора, и у Эммета уже руки чесались швырнуть его за борт.