С точки зрения Ганнибала. Пунические войны. - Гай Аноним

речи передает Тит Ливий.

Однако Сенат отправил в Карфаген представителей, которым было поручено допросить Ганнибала по поводу его тайного сговора с Антиохом против Рима.

Эти представители принадлежали к группировкам, которые были настроены по отношению к Сципиону весьма враждебно.

Какой-то предварительный сговор между врагами Ганнибала как в Риме, так и в Карфагене существовал, потому что усиленно распространялся слух о том, что «старший брат» желает лишь уладить некоторые разногласия между Масиниссой и Карфагеном.

Обмануть Ганнибала этой болтовней не удалось: он хорошо знал, как к нему относятся враги по обе стороны Тунисского пролива, и поэтому принял меры. В тот «решительный» день он ничего особенного не делал, вел себя как обычно, а вечером, даже не переодевшись, вышел из городских ворот. Там его ждали слуги с оседланными лошадьми. Но даже эти слуги понятия не имели о том, что происходит.

Ганнибал скакал всю ночь, меняя лошадей. Оказалось, что он тщательно подготовил бегство: на протяжении всего пути его ожидали свежие лошади. Таким образом он проделал путь почти в сто пятьдесят километров и наконец прибыл в свое имение, расположенное на берегу моря.

Здесь стоял корабль под парусами. Ганнибал отплыл на Керкиру, где нашел несколько торговых судов с финикийскими экипажами. Моряки узнали Ганнибала и спросили, куда он отправляется; тот отвечал, что в Тир — с некоей миссией. Бежать следовало немедленно, а о том, что доброжелатели уже успели сообщить «куда следует» о его пребывании на Керкире, Ганнибал не сомневался.

Он позвал купцов и моряков на пир, накрыл богатый стол. День был жаркий, солнце палило, поэтому Ганнибал предложил натянуть большой тент. Сделать этот тент можно было на скорую руку из парусов торговых кораблей. Капитаны к тому времени хорошо выпили, им хотелось продолжения банкета, поэтому они согласились. Единственный корабль, оставшийся с парусами, был тот, на котором собирался отплыть Ганнибал. Никто из пирующих не заметил, как он поднялся на борт и вышел из гавани. Ставить паруса и догонять его было бессмысленно — Ганнибал ускользнул.

В Карфагене узнали, что «мятежный суффект» находится на Керкире. Но Ганнибал к тому времени был уже в Тире.

Из Тира он перебрался в Антиохию, осенью 195 года до н. э. встретился с Антиохом в Эфесе. Заговор, который существовал изначально только в мозгах врагов Барки, теперь стал реальностью.

Антиох III был врагом Рима, но до 192 года до н. э. ничего не предпринимал.

Ганнибал был опасным союзником. Антиох это понимал. Что же предложить Ганнибалу? Роль главнокомандующего? Или консультанта? У Ганнибала отсутствовала привычка к подчинению — он двадцать лет командовал большой армией, действуя исключительно по собственному усмотрению. Вряд ли он захочет (или сможет) подчиняться сейчас, когда он состарился.

И еще непонятно, как ко всему этому отнесутся римляне. Убоятся Ганнибала — или же, напротив, захотят уничтожить старого льва одним ударом?

Переговоры Антиоха с римлянами закончились бурной ссорой. Война стала неизбежностью, и Ганнибал в ней преследовал свои цели: он намеревался собрать боевой флот, погрузить на него десять тысяч человек пехоты и не менее тысячи всадников и всей этой армадой высадиться в Африке. После чего Карфаген, конечно, поднимет меч на римлян, а дальше... Дальше перспективы не вполне ясные, но вдохновляющие.

Если же карфагеняне сочтут восстание слишком радикальной мерой и не поддержат своего мятежного полководца — тогда можно двинуться к Италии и взбаламутить местный народ. Антиох тем временем ударит по римлянам в Греции.

По утверждению Ливия, таков был замысел Ганнибала, — совершенно авантюрный и достойный не пожилого, умудренного десятилетиями непрерывных войн полководца, но пылкого юноши. Антиох вообще вряд ли согласился бы предоставить свой флот ради такого странного (мягко говоря) проекта — в его планы вовсе не входило завоевать весь мир[165].

Впрочем, отправить в Карфаген небольшой отряд Ганнибал все-таки планировал. Стоило выразительно намекнуть карфагенскому сенату, что пора бы выступить против Рима. Римляне сумели нарушить равновесие в свою пользу, и их чаша весов сделалась чересчур тяжелой. Пора исправить ситуацию.

Ганнибал отправил на родину своего агента по имени Аристон — торговца родом из Тира. Он должен был встретиться с Баркидами и их сторонниками. Вскоре о секретной миссии Аристона знал практически весь Карфаген. В конце концов его вызвали в Совет старейшин. Письменных документов при торговце не было. Единственное, что выглядело подозрительно, — его встречи со сторонниками Баркидов, и ни с кем иным, Но упечь финикийца в тюрьму просто за то, что он с кем-то встречался, было бы неосмотрительно. Что скажут в Тире? Начнутся разговоры, что иностранных купцов в Карфагене сажают ни за что. Как быть после такого скандала с торговлей?

Аристон очень быстро покинул Карфаген — старейшины не успели сделать ни одного руководящего вывода по его поводу. Перед отбытием, как пишет Ливий, он успел вывесить плакаты, в которых «признавался» в том, что приезжал в Карфаген для тайного сговора с членами Совета старейшин... Компромат был ужасный! И, что самое обидное, несправедливый!

Старейшины оперативно отправили своих людей в Рим: во-первых, опровергнуть злостную клевету мстительного тирийца, во-вторых, чтобы два раза не вставать, нажаловаться на Масиниссу — он успел отхватить себе часть карфагенских земель.

Спорные территории в любой момент могли стать поводом для начала новой войны. Масинисса на сей раз захватил Эмпории. Начались локальные конфликты, которые постоянно отвлекали Карфаген и вводили его в военные (непроизводительные) расходы. К тому же Карфагену запрещено было воевать, даже в Африке, а как тут не повоюешь, если нумидийцы последний гектар норовят отобрать?

Так что карфагеняне поехали ябедничать «старшему брату» на Масиниссу. Последний об этом узнал и, в свою очередь, отправил посланников — ябедничать на Карфаген. Карфаген вообще построен на земле, которая издревле была ливийской! Следовательно Масинисса готов поднять решительный вопрос о возвращении ему исконно ливийских территорий.

Риму было важно, чтобы между нумидийцами и карфагенянами сохранялся неустойчивый баланс. Пусть занимаются друг другом и ведут себя тихо.

Сципион Африканский вернулся в Африку — разбираться и возвращать ситуацию в более-менее равновесное состояние. Римлян сильно напрягал тот факт, что Ганнибал все еще жив и сражается на стороне Антиоха. «Отвлекающий маневр» в Африке, который развязал бы Антиоху руки, мог в исполнении Ганнибала оказаться слишком уж эффективным. Поэтому чрезмерно давить на Карфаген римляне пока не хотели.

Однако в конце концов никакого африканского маневра Ганнибалу совершить не позволили. Он вообще практически не участвовал в кампании Антиоха.

Антиох был разгромлен в начале 189 года до н. э. В числе прочих условий «мира» он