Татуированная любовь - Гайя Алексия

никого.

Нет, нет, она не может так поступить. Я хочу принять ванну с ней. Погружаюсь в воду. Даже не помню, когда в последний раз принимал ванну. Откидываю голову назад и закрываю глаза в ожидании появления Елены.

Спустя мгновение я услышал какой-то шорох. Моя львица застенчиво входит, вся закутанная в большое полотенце. Я вижу только ее плечи и лодыжки, а волосы перевязаны в высокий пучок, от которого мой член приподнимается. Ладно, успокойся!

– Закрой глаза… – шепчет она.

Я посмеялся, но повиновался. Откидываю голову на бортик, улыбаясь.

Улавливаю, что она выключила свет в комнате, и догадываюсь, что прямо сейчас она раздевается догола. При мысли о ней рядом со мной мой член снова вздрагивает. Пытаюсь сосредоточиться на чем-то другом.

– Не открывай глаза!

– М-м-м.

Вода колыхнулась. Чувствую, как она мягко опускается в теплую воду передо мной. Убираю ноги, когда она касается их своими, и она замирает.

– Все нормально? – спрашиваю я.

– Нет, подожди.

– Елена… – бормочу я.

– Все в порядке. Не смотри на меня слишком пристально, ладно?

– Обещаю.

Открываю глаза. Из ее комнаты сквозь приоткрытую дверь льется рассеянный свет.

Поворачиваю голову к ней. Вижу только плечи и неуверенный взгляд. Она прекрасна…

Я мало что различаю, но с успехом дорисовываю в воображении.

По-моему, так даже лучше. Сажусь, чтобы дать ей больше места. Мы сидим в разных концах ванны, между нами – кран.

Она прикрыла грудь руками. Зачем она это делает?

– Перестань, нечего стесняться, – подбадриваю я.

– П… прости.

Она тихонько хихикает, и наступает полная тишина. Она слишком далеко. Эта ванна слишком большая. Я даже не касаюсь ее.

Играю с пеной, качаясь в ванной.

– Ой, нет, не намочи мои волосы!

Она напрягает свой голос, шепча, и это заставляет меня, засмеявшись, качнуться снова.

– Остановись, или я уйду!

– О нет. Иди сюда…

Протягиваю к ней руку. Она качает головой.

Как же мне надоело! Делаю движение вперед, выплескивая воду на пол, и хватаю ее за лодыжку. Тяну к себе, и Елена скользит, не в силах ничего сделать. Она пытается удержаться, хватаясь руками за края ванной, но я хватаю ее за руки. Еще до того, как она успела воспротивиться, я усаживаю ее промеж моих ног, спиной ко себе, но все еще достаточно далеко, чтобы не прислониться ко мне в тех местах, где явно этого делать не стоит.

– Тиг, ты меня пугаешь, прекрати, – говорит она.

Черт, я слишком тороплюсь. Ее голос дрожит.

Впиваюсь поцелуем в ее шею. Я хотел извиниться за такое нападение, но слова так и остались в голове.

Руками она снова прикрыла грудь.

Я просто хочу сказать ей, что она красива и ей не нужно себя прятать, но остаюсь безмолвным.

Отступаю немного назад, чтобы она не заметила, как напрягся мой член. Зайка вернулся наконец. Мне стыдно за мое возбуждение теперь, когда я знаю, что это может ее оттолкнуть.

Осторожно глажу ей спину. В моем жесте нет ничего сексуального, только нежность.

Ее кожа очень мягкая на ощупь. На ней не осталось ни одного синяка, даже те, что оставил тот ублюдок, исчезли.

Она расслабляется, но все еще не до конца. Мы потихоньку движемся вперед. Укротить львицу никогда не было просто, обычно получаешь удар когтями прежде, чем приблизишься к ней вплотную.

Не вижу ее лица, но надеюсь, что она наслаждается этим моментом так же, как и я.

– Тиг?

– М-м-м?

Черт, почему у меня вдруг такое напряжение?

Ее «Тиг» было очень подозрительным. Жду, не переставая водить руками по ее спине, плечам, талии. Она вздрагивает, когда я опускаюсь слишком низко, поэтому я сразу поднимаюсь выше.

– Обещай мне, что не выкинешь какую-нибудь глупость, – просит она через некоторое время.

– Что?

Снова тишина.

– Когда узнаешь, кто это сделал.

Мои ладони замирают на месте, и на секунду она задерживает дыхание, прежде чем чуть повернуться ко мне.

– Я…

Черт, опять не могу ничего сказать. В моей голове одновременно происходит множество всего. Когда я узнаю, кто это? Значит ли это, что она расскажет мне? Или что я его знаю?

Молчу. Когда она поворачивается ко мне лицом, мой член уже завял. Елена начинает рассказывать мне об этом парне, и волна отвращения вновь растет во мне. Она все еще прикрывает грудь руками. Мы пересекаемся взглядами.

– Тиган, пообещай, пожалуйста, – настаивает она.

Мотаю головой. Она хмурится, и вновь у нас конфликт интересов: она не хочет, чтобы я сидел в тюрьме, а мне плевать на последствия, лишь бы этот тип сполна получил за все, что сделал с ней.

Елена закрывает глаза, начиная прерывисто дышать.

– Ты и правда эгоист, – шепчет она, опустив голову.

Молчу, не отвечаю.

– Что ты собираешься делать? – допытывается она, поднимая на меня полные слез глаза.

Пожимаю плечами, поигрывая с пеной.

– Не знаю. А что бы ты хотела, чтобы я сделал? Отрезал ему член? Или чтобы я заставил его отсосать мне перед всей школой?

Она смеется, и от этого смеюсь уже я. Вода между нами колышется, и ее веселый взгляд успокаивает меня.

Но к чему я это? Мне повезло, что она не обиделась.

Ее смех превращается в хохот, а затем в плач.

– Но… Елена, прости, прости, это было гл… глу… – я вдруг замялся.

Я хотел бы взять ее на руки, но я голый, так что довольствуюсь просто взглядом.

– Перестань извиняться, – обрывает она.

Повисла тишина. Поливаю ее водой, отчего она слегка расслабляется и спрашивает:

– Поэтому ты не разговариваешь? Потому что иногда заикаешься?

Воспринимаю ее вопрос как неожиданный и очень язвительный удар хлыстом. Сижу, насупив брови. Ее бросает с темы на тему, проклятая львица.

– М-м-м… Поэтому тоже. Иногда просто не могу.

Она мило улыбается мне. В глубине души я знаю причину моей немоты: Майлерсы.

Солис сказала мне, что до того, как я переехал к ним, я разговаривал нормально и со всеми, без труда и безосновательного волнения. У меня сохранились только очень смутные воспоминания об этом. Майлерсы все испортили.

Даже не помню, как и когда я ушел от них, но очень рад тому, что больше никогда их не видел. Если бы я хотя бы знал, почему так трудно бороться с этим молчанием, возможно, смог бы побольше поговорить со своей львицей.

– Мне нравится, что ты разговариваешь со мной, а не с другими, – честно признается она.

Ее руки наконец-то расслабились. Давно пора. Сквозь пену вижу изгибы ее груди и умираю от желания положить поверх свои руки. Просто положить… Мне достаточно было просто представить