Колыбельная для мужчин - Эстер Росмэн

– Да, выйду, – торжественно заявила она и, обвив руками его шею, рухнула вместе с ним на кровать. – Я люблю тебя, Марио. Всегда любила и буду любить до самой смерти.

Ты моя девочка, – сказал он, целуя Трейси и лаская ее грудь сквозь ткань свитера. Потом лег поверх нее и, вместо того, чтобы нежно поцеловать, взял ее так грубо, будто боролся с каким-то внутренним демоном, победить которого можно было лишь яростным, неистовым сексом…

Спустя две недели они рассказали эту новость своим родителям, и те, как Уитт, так и Энтони, взвились до небес.

По словам Марио, Энтони назвал сына распутником и впредь запретил ему встречаться с Трейси. Если уж Марио нужна девица, с которой можно позабавиться, сказал он, то всегда сможет найти какую-нибудь чистую шлюху. А если он хочет жениться, то на примете имеется одна миленькая девочка из семейства Ланца, живущего по соседству. Но если Марио оказался настолько глуп, чтобы умудриться обрюхатить кого-то, значит, ему надо обратиться к психиатру. Энтони даже познакомил его с возможной кандидаткой на роль жены – Синцией Ланца, симпатичной католичкой с большой грудью и полным отсутствием мозгов, и предупредил сына, чтобы он не вздумал больше видеться с Трейси.

На следующей же неделе Марио нарушил запрет и рассказал ей об этой сцене. На взгляд Трейси, он явно испытывал облегчение.

Уитт пришел в еще большую ярость, чем отец Марио. Когда девушка все рассказала отцу, который в это время работал в своем кабинете, он побагровел и впал в такое бешенство, что она даже испугалась за свою жизнь.

– Ты никогда не выйдешь за этого грязного итальяшку! – заорал он, вскакивая из-за стола и смахивая на пол антикварную вазу, разлетевшуюся при этом на тысячу кусков.

– Ты не можешь мне помешать! – Трейси могла быть столь же упрямой, как и ее отец.

– Ты несовершеннолетняя, Трейси. Только подумать, тебе всего шестнадцать! Мы можем привлечь этого развратника за изнасилование несовершеннолетней.

– Он любит меня, папа. Хочет на мне жениться.

– Только через мой труп! – взревел Уитт, снова впадая в ярость. – Чертовская неприятность, но все еще можно исправить. Время еще есть.

– Что ты имеешь в виду? – спросила она, не желая понимать. Внутри нее все болезненно сжалось.

– Я знаю врача, который…

Нет! – крикнула она. – Я никогда не сделаю аборт! Боже мой, папа, не может быть, чтобы ты говорил серьезно! – Она была в совершеннейшей панике. Потерять ребенка! Ни за что. Она скорее сбежит, чем позволит отнять жизнь у своего неродившегося дитя. Трейси инстинктивно прикрыла живот руками.

– Либо ты сделаешь, как я тебе говорю, либо его арестуют. И не шути со мной, Трейси, потому что ничто не доставит мне большего удовольствия, чем увидеть единственного сына Полидори за решеткой.

– Ты не сделаешь…

На губах Уитта появилась кривая усмешка, а глаза налились злобой.

– Он опозорил тебя, Трейси. Спал с тобой и сделал тебе ребенка. Использовал как… как последнюю шлюху. И если ты надеешься, что я позволю его ублюдку появиться на свет, то сильно ошибаешься.

– Но я не…

И, не сдерживая себя больше, Уитт с размаха ударил дочь по лицу. У Трейси вырвался душераздирающий крик.

– Я позабочусь об этом. – С этими словами в комнату вошла Кэт, будто до того она стояла под дверью, выжидая подходящий момент.

– Она моя дочь.

– Ты совершенно вне себя. – Кэт сурово сжала губы. – Я сказала тебе, что позабочусь об этом, Уитт. Это женское дело.

– Я от своего не отступлю, – прорычал он и выскочил из кабинета, пнув дверь ногой.

Кэт тихо закрыла дверь, и звук защелкнувшегося язычка прозвучал для Трейси как приговор. Ее глаза наполнились слезами, потому что она поняла, что проиграла.

– Послушай, Трейси, давай обсудим все это серьезно, – проговорила Кэт. – Я понимаю, что ты расстроена, но твой отец тоже. Это потому, что он тебя любит.

– Как бы не так!

– Действительно любит. По-своему. Но насколько он любит тебя, настолько же ненавидит Полидори, и, говоря о том, что предъявит тому обвинение, он был абсолютно серьезен. Марио, вероятнее всего, придется отсидеть в тюрьме, и что хорошего это даст тебе и твоему ребенку?

Трейси разразилась рыданиями, заранее уступая тому постоянному, настойчивому давлению, которому она подвергнется со стороны семьи, а главным образом отца, если не уступит предложенному решению. Это будет походить на китайскую пытку водой: капли будут падать одна за другой – секунда за секундой, минута за минутой, час за часом, день за днем, пока она не сдастся. Так было всегда. И ее беременность ничего не изменила в этом.

В конце концов Кэт все-таки убедила ее в том, что единственным правильным решением, решением, которое удовлетворит все заинтересованные стороны, будет избавиться от ребенка. И на следующий же день, пока несчастная девушка не передумала, ее отвезли в частную клинику, где она рассталась с единственным существом, которое могло для нее что-нибудь значить в жизни.

Больше Трейси так никогда и не забеременела. Она потеряла ребенка и вместе с ним любовь Марио. Потому что, хотя он и продолжал заверять ее в своих чувствах, в их взаимоотношениях что-то изменилось. Они потеряли ту толику невинности, которая до этого в них еще оставалась.

***

И вот теперь, после всех этих ненавистных лет, она сидела здесь, положив голову на руль своего спортивного автомобиля. Они с Марио так и остались любовниками, а их отношения не скрепленными никакими официальными узами. Но время от времени случалось что-нибудь, что пробуждало ее вроде бы давно забытые и похороненные глубоко внутри чувства, как будто тот маленький комочек жизни, такой хрупкий и просуществовавший так недолго, навсегда привязал ее к Марио. Как ни старалась Трейси скрыть, даже от самой себя, она все еще любила Марио.

А любовь вкупе со всегда сопутствующими ей собственническим инстинктом и ревностью рано или поздно давала о себе знать. Ей суждено любить Марио Пол ид ори до последнего своего вздоха. И сегодня, увидев его вместе с Адриа, Трейси почувствовала давно ей знакомый острый приступ боли, ощущение потери и очередную вспышку любви и ревности. Она всхлипнула и ощутила неожиданный прилив бешеной, опаляющей душу ярости.

Так, значит, Марио встречается с Адриа.

Прекрасной Адриа. Так похожей на Кэт. И слишком похожей на Лонду.

18

– Я ухожу, – сказал Джейсон, остановившись в дверях спальни своей жены.

– В такое время? – Расчесывающая волосы Николь, одетая в ночную рубашку, посмотрела на появившееся в зеркале отражение мужа и поразилась, насколько же была глупа, когда думала, что он любит ее. Она взглянула на часы. – Что-нибудь случилось?