По следу коршуна - Вячеслав Жуков

– Что за жизнь у меня, мать ее… – тихонько застонал Стриженов, когда Федор опять очутился на его спине. – Ты хоть полегче каблуками-то. Раздавишь мне все ребра, к чертовой матери. Ну и отожрался ты.

Федор улыбнулся, представляя, какого Стриженову под ним.

– Я буду аккуратен, как на минном поле, – сказал Туманов.

– Вот и давай, – поддержал Стриженов его шутливое высказывание.

Грек заскучал в машине и опять пришел сюда. Увидев Федора, оседлавшего спецназовца, тихонько хохотнул.

– Мать честная. Николаич, ну ты прямо как Петр первый на коне.

Туманов ничего не ответил, пыхтя, стал карабкаться на забор. А Стриженов зарычал на капитана лютым зверем.

– Сейчас ты, гад, встанешь в такую же позу, а я по тебе потопчусь.

Такую угрозу Стриженова, Грек посчитал вполне выполнимой, учитывая классную физическую подготовку майора, особенно по рукопашному бою. Поэтому, когда Туманов подтянулся, повиснув на заборе, Грек не стал дожидаться, пока Стриженов распрямится и сцапает его, а потом согнет в дугу. Быстро развернулся и убежал.

– Иди сюда, гад! – понеслось ему вдогонку.

– Накось, выкуси! – огрызнулся Грек. – Ищи дурака в другом месте.

– Ты, у меня будешь, этим дураком, – Стриженов рысцой припустился за Греком.

* * *

Федору повезло. Рядом валялось какое-то металлическое приспособление, напоминавшее борону, и если бы он угодил ногами на ее острые шипы, неизвестно, чем бы все закончилось. Скорее всего, пропорол бы обе ноги, и даже ботинки не спасли бы ноги от ранения. Наверное, шипы с легкостью прошли бы сквозь подошвы. Там, сверху забора, было не видно, что валялось здесь в траве. И только, когда спрыгнул, понял, что было бы с его ногами, прыгни он чуть левее.

Он встал, огляделся. Прекрасный сад с цветочными клумбами и фонтаном, который, вероятней, всего использовался как открытый басейн, потому что с трех сторон в глубь этого сооружения наполненного водой, уходили мраморные ступеньки.

Почувствовав, что рубашка на спине взмокла от пота, Федору страшно захотелось выкупаться. И погода располагает. На термометре с утра было – плюс двадцать восемь. А сейчас и вовсе, за тридцать. Но от этого желания пришлось отказаться. Не за этим сюда перелез майор. Да и вряд ли удасться, вот так беззаботно поплескаться.

Он глянул под навес, где атлет ковырялся с машиной Ваняшина. Теперь тот обернулся, и Федор узнал его.

– Мать честная! Это же Семен. Не перестаю удивлять, как тесен мир.

Прижимаясь ближе к забору, чтобы Семен из открытого гаража не мог заметить, ему мешали садовые деревья и кусты каких-то растений, названия которых Федор не знал, он подобрался к навесу. Похоже, Семен был увлечен своим делом настолько, что даже когда Туманов передернул пистолет, он не среагировал на этот металлический щелчок, продолжая отвинчивать номер. И только, когда ствол уперся ему в спину, он чуть вздрогнул и поднял голову.

– Привет, – голосом лишенным всяких эмоций, произнес Федор.

– Привет, – с неохотой отозвался Семен. В руке у него был разводной ключ. Но ключ, это не пистолет, пуля из которого летит куда быстрее, чем замах, а потом удар. Поэтому, Семен положил ключ. А Туманов похвалил его.

– Правильно поступил. Молодец. Зачем лишние неприятности. Правда?

Семен как-то неопределенно повел могучими плечами и ничего не ответил. Только спросил:

– Можно мне повернуться?

Туманов улыбнулся. Приятно иметь дело с вежливым человеком.

– Да, конечно. Я и сам хотел тебе предложить это. Но ты опередил меня. Еще раз, молодец. Если и впредь будешь таким молодцом, обещаю, избежишь многих неприятностей, которые ожидают тебя.

Семен пренебрежительно скривил в улыбке губы.

– Нашел, чем пугать. Ты лучше о себе позаботься. Чтобы живым отсюда выбраться вместе с ментенком твоим.

Федор не ожидал такой наглости. Бандит стоит под дулом пистолета и еще пытается ему грозить. Правду говорил о нем в колинии майор Фетисов, что Семен дерзок и бесстрашен, с легкостью пойдет на убийство. Что ж, в случаи чего, его можно будет пристрелить. Но он что-то говорил про ментенка? Значит, Ваняшин тут и живой. Ведь он так и сказал: «Выбраться отсюда живым вместе с ментенком». Ладно, Семен.

– А ты, выходит, не боишься умереть?

– Чего бояться-то? Только мы еще посмотрим, кто из нас умрет вперед, – сказал Семен, отвалив тяжелую нижнюю челюсть и чуть скосив глаза мимо Федора. Повинуясь его взгляду, Федор опустил глаза и увидел тень. Она былачуть позади и сбоку Федора и явно ни его. Вот откуда такая уверенность у этого бандита. Пока Федор стоял, разсусоливался с ним, кто-то другой подкрался и встал у Федора за спиной. И, похоже, не просто так.

Туманов увидел вытянутую руку. И тут же услышал спокойный, безстрастный голос:

– Брось оружие, майор. Так будет лучше для тебя же самого.

Федор помедлил. Увидел как рожа Семена расплылась в неприятной улыбке. Только рано ты Семенушка обрадовался. Знал бы, что тебя и твоего дружка, такого же бандюгу, поджидает за забором. В тот раз вам удалось уйти. Но то было случайное везение. А случайное, не бывает частым. Даже так не бывает, чтобы два раза подряд везло.

– Ты что, Туманов, оглох? – спросил голос за спиной. Федор удивился, откуда его тут могут знать по фамилии? Неужели Ваняшин?.. Пистолет он бросил. Зачем испытывать бандитское терпение. У этих людей нервная система истощена частыми срывами. И терпение не бывает слишком долгим. А пожить пока хочется.

Теперь, тот, кто стоял позади него, зашел спереди и Федор не мог скрыть удивления. Произнес, медленно растягивая слова:

– Вот, это да.

Перед ним стоял Нельсон. Причем, живой и здоровый. Только лицо чуточку осунулось. Ну, а с другой стороны, с чего оно должно быть круглым и румяным, когда сплошной нервоз и менты шагают по пятам. Вот и сюда добрались уже. И все этот сыщик, Туманов, чтоб его…

– Ты знаешь, когда я тебя увидел там, вместе с ним, – кивнул Федор на все еще улыбающегося Семена, – решил, что обознался. Не разглядел в темноте твоего лица. А теперь, вижу, что нет. Не обознался, – эти последние слова, Федор произнес с такой интонацией, что Нельсон не сомневался, менту было бы удобней видеть его мертвым, чем живым.

– На все божья воля. Потому я еще пока и живой, – сказал он в ответ.

Федор понял, в какую западню попал.

Глава 28

Нельсон уже понял, что люди Академика не оставят его, пока…. Пока не увидят его труп. И решил помочь им с этим. Только наивно было бы полагать, что такой опытный офицер ФСБ, как Юрий Нельсон сам подставится под бандитскую пулю.

У матери их было двое. Двое прелестных близнецов, родившихся с интервалом в три минуты. Наверное, так отведено судьбой, что первому из народившихся близнецов всегда выпадает несчастливая доля. Так, по крайней мере, было с Николаем Коршуновым, родившемся всего на три минуты вперед своего брата, Юрия. Еще когда Юрию не исполнилось и двух лет, его забрала к себе на воспитание родная сестра матери, выскочившая замуж за иностранца и проживавшая в славном городе Ленинграде. Приглянулся ей Юрашка. Ласковый мальчик.

Кроме них двоих, у матери еще осталось двое детей. Две девочки. Отца к тому времени не стало. Пил беспробудно и однажды зимой замерз, не дойдя до дома всего каких-то десяток шагов.

Поначалу, Юрий даже не знал, что Лидия Михайловна Нельсон, не его родная мать. Сколько помнил, всегда считал ее своей матерью. И даже, когда его привозили в деревню на брянщину и плохо одетая женщина с рано постаревшим лицом, тянула к нему руки, ласково называя его сынком, стеснялся к ней подойти. Однажды, так и заявил этой женщине, указав на Лидию Михайловну:

– Я вам не сынок. Вот моя мама.

Женщина тогда расплакалась, а Лидия Михайловна уговорила ее, дать согласие на усыновление Юрия. Впрочем, как потом не раз думал он, настоящая мать с радостью отдала бы ей всех своих детей. Юрочка выглядел ухоженным, не в пример ее грязнопузым малышам, на которых и одежды-то не хватает. Любым недоноскам рады. А у этого сытая мордашка. И одет он так, что старшно прикоснуться, чтобы не испачкать.

С братом Николаем отношения они почти не поддерживали. Юрий стыдился, что у него есть такой старший брат. И очень был рад, что Лидия Михайловна записала его на свою фамилию. Ну и что с того, что у него фамилия нерусская. По крайней мере, она во много раз лучше, как казалось ему, чем фамилия его брата близнеца – Коршунов. Пусть Николая дразнят, что коршун, это птица, не брезговавшая падалью. Про фамилию – Нельсон, никто такого не скажет. А стало быть, кличка про грязную птицу, к Юрию не пристанет.

Потом, когда подрос, Юрий уже сам несколько раз приезжал в деревню, но не чувствовал родства не к настоящей матери, ни к брату с сетрами. Скорее, чувство превосходства, что вот он какой. И какие они. Всегда неухоженные, грязные. Одеты не так, как он. И говорок у них немного странный, даже улыбку вызывает, что обыкновенную картошку с луком, они называют – бульбой и цыбулей. Деревенщики.