Избранные произведения в двух томах (том первый) - Ираклий Андроников

Значит, стихи вписывались после 1825 года? А на обложке — 1825?!

Ничего не пойму!

СТАНОВИТСЯ НЕСКОЛЬКО ЛЕГЧЕ

Откуда взялась тетрадка? Из архива академика А. А. Куника.

Чьей рукой написана? Рукой академика А. А. Куника. Это определил Лев Борисович Модзалевский. А уж он был величайшим специалистом по почеркам. Ошибиться не мог.

Что мы знаем про академика А. А. Куника, кроме того, что он известный историк и этнограф? Где тут словарь?

Академик Куник Эрнст Эдуард, ставший впоследствии Аристом Аристовичем, родился в 1814 году в немецком городе Лигнице, окончил Берлинский университет, в Россию впервые приехал в 1839 году.

Значит, в 1825 году ему было одиннадцать лет. Жил он в Германии и стихи Рылеева в Петербурге в ту пору переписывать не мог. А тетрадь написана его почерком. Стало быть, указанию «С.-Петербург. 1825» не верь! Тетрадь начала заполняться не раньше 1839 года. Что же касается даты, то остается прийти к заключению, что она поставлена, так сказать, в память декабрьского восстания и в обозначение того, что в нее вошли последние стихотворения Рылеева, — как известно, после 1825 года стихов он уже не писал.

Итак, имя Рылеева под стихотворением «Краса природы» появилось не раньше 40-х годов.

Опять стало легче. Можно снова искать доказательства в пользу того, что эти стихи писал Лермонтов.

Ищу доказательств — нет доказательств!

Ищу доказательств… нашел наконец! Напал на важную рукопись.

В 1905 году некий Н. А. Боровка подарил в Пушкинский дом список поэмы «Демон», который в свое время принадлежал его отцу, майору Африкану Ивановичу Боровке. Список изготовлен в 1857 году. Перелистываю его… И вдруг перед словами Демона, обращенными к ангелу:

«Она моя! — сказал он грозно, —Оставь ее, она моя!»

вижу стихи, которые прислал мне Павел Алексеевич Кушта:

Краса природы, совершенство!Она моя, она моя!Кто разорвет мое блаженство?Кто вырвет деву у меня?

Пускай идут цари земныеС толпами воинов своих…Что мне снаряды боевые?Я смелой грудью встречу их.

Они со всей земною силойЕе не вырвут у меня:Ее возьмет одна могила —Она моя! она моя!

Она моя! — пускай восстанетИ ад и небо на меня;Пусть смерть грозою в очи взглянет —Против всего отважусь я!

Пускай восстанут миллионыКрылатых демонов в огнеИ серафимов легионы —Они совсем не страшны мне!

В ней жизнь моя, моя отрада!Что мне архангел, что мне бес?Я не страшусь ни казни ада,Ни гнева страшного небес.

Пусть бог с лазурного чертогаПридет меня с ней разлучить —Восстану я и против бога,Чтобы ее не уступить.

И что мне бог! — его не знаю…В ней все святое для меня:Ее одну я обожаюВо всем пространстве бытия.

Я не убийца, не предатель;Не дышит злобой грудь моя;Но за нее и сам создательЗатрепетал бы у меня!

Во мне нет веры, нет законов!..И чтоб ее не уступить,Готов царей низвергнуть с троновИ бога в небе сокрушить.

Она одна моя святыня,Всех радостей моих чертог —Мне без нее весь мир — пустыня:Она мой бог! она мой бог!

О, это уже картина иная! Выходит, что стихи считались лермонтовскими еще до того, как впервые были напечатаны в Лейпциге с именем К. Ф. Рылеева! И читатели были убеждены, что это — монолог Демона.

Кто же вставил эти стихи в поэму? Сам майор Африкан Иванович Боровка? Или тот, у кого он списал поэму? Или, может быть, автор?

Лермонтов писал «Демона» десять лет. Писал даже в те годы, когда учился в юнкерской школе. Насколько это было опасно, можно понять из того, что воспитанникам запрещалось читать книги литературного содержания. Самим же писать возбранялось тем более. А уж сочинять поэму про «врага небес» Демона!..

Это могло грозить страшной карой! И вот приятель Лермонтова, однокашник его по юнкерской школе — Меринский, — потом вспоминал, что Лермонтов в монологах Демона уничтожил несколько стихов прекрасных, но слишком смелых.

Но о «Красе» ли «природы» он говорит?

Вполне допустимо.

Но тогда возникает новый вопрос: если уничтожил, то каким образом они могли обращаться в публике да еще под чужим именем?

Ну, это как раз очень просто.

Если Лермонтов уничтожил стихи в поэме, то есть вычеркнул их, то это еще не значит, что он уничтожил их вовсе. Их могли пустить в обращение под видом рылеевских. После казни Рылеева ему постоянно приписывали стихи революционного содержания, которые сочиняли другие. Рылееву они уже не могли повредить, а живому поэту грозили тюрьмой и Сибирью.

«Но неужели, — спросите вы, — Лермонтов выставил под своим сочинением имя Рылеева? Он, пославший такой смелый вызов вельможам, доведшим Пушкина до кровавой могилы!»

Нет, не Лермонтов! Но почему бы не допустить, что это сделал кто-нибудь из друзей? И стали стихи размножаться с подписью: К. Рылеев! А иной знал или просто догадывался, кто истинный автор. И другие списки ходили с именем Лермонтова.

Итак, предположение, что это лермонтовские стихи, само по себе смущать не должно, если только они отвечают стилю его поэзии.

Что они похожи — в этом сомнения нет. Вот еще одно место из «Демона»:

И гордо в дерзости безумнойОн говорит: «она моя!»

А мог ли Лермонтов сказать: «И что мне бог? Его не знаю».

Мог! Вспомним строки из «Любви мертвеца»:

Что мне сиянье божьей властиИ рай святой?

А похожа ли на Лермонтова двадцать девятая строчка:

В ней все святое для меня.

Ну, тут даже сомнения не возникает! Эта строка с лермонтовским стихом совпадает почти дословно:

Все для меня в тебе святое.

Автор стихотворения «Mon Dieu» употребляет слово «толпы» с ударением на слоге последнем:

Пускай идут цари земныеС толпами воинов своих.

И у Лермонтова есть — и царь земной, и воины, и «толпы» с ударением на том же слоге. И антитезы есть: «демоны — ангелы», «рай — ад», «святыня — злоба», «архангел-бес». И даже ударение в слове «против»- «против» («против всего отважусь я»). Всё напоминает стиль Лермонтова! Напоминают Лермонтова поэтические афоризмы-концовки, такие, как «мир — пустыня», и очень любимый автором стихотворения «Mon Dieu» прием, известный в теории литературы под названием «анафора», когда строки стихотворения начинаются с одного и того же слова. В стихотворении «Mon Dieu» таким зачином-анафорой служат «пусть» и «пускай»: «пускай идут цари земные», «пускай восстанет…», «пускай несутся…», «пусть бог с лазурного чертога…».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});