Избранные произведения в двух томах (том первый) - Ираклий Андроников

1967

ЗАКОЛДОВАННОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ

ПУТЕШЕСТВИЕ НАЧИНАЕТСЯ

В редакцию Всесоюзного радио пришло письмо. Казалось бы — дело обыкновенное. Но это письмо принадлежало к числу необычных:

«Я прослушал рассказ о том, как ученый отыскивал девушку, которой Лермонтов посвятил стихотворение. Очень похожее на это есть у меня. Оно озаглавлено «Mon Dieu» и подписано — Лермонтов… Вот оно…

Краса природы! Совершенство! —Она моя! она моя!Кто разорвет мое блаженство?Кто вырвет деву у меня?»

Первая строчка показалась отдаленно знакомой. Но дальше в письме шли еще восемь строф интереснейшего стихотворения, которого я в жизни никогда не читал:

Пусть бог с лазурного чертога.Меня придет с ней разлучить —Восстану я и против бога,Чтобы ее не уступить.

И что мне бог? Его не знаю,В ней все святое для меня.Ее одну я обожаюВо всем пространстве бытия.

Во мне нет веры, нет законов!..И чтоб ее не уступить,Готов царей низвергнуть с троновИ в небе бога сокрушить…

В конце письма были указаны адрес и фамилия отправителя: Верховка, Барского района, Винницкой области. Учитель Кушта П. А.

Мне передали это письмо с пачкою других, пришедших в ответ на радиопередачу. Я прочел его, вернувшись домой, во втором часу ночи. А в девять часов утра уже летел на Украину. Стояло жаркое лето, всё стремилось на юг, билет я достал просто чудом.

Разумеется, можно было потерпеть к вылететь, скажем, через неделю. Но я не один. Есть и другие. Жена отказывалась меня понимать: «Как ты можешь оставаться в неведении? Я — не могу!» Да мне и самому не терпелось знать: да или нет? И я полетел.

Полтора часа комфортабельного безделья, и самолет опустился под Киевом, на аэродроме Борисполь. Схватив такси, я помчался сквозь Киев в Жуляны — оттуда идут самолеты на Винницу.

И опоздал! Конечно, надо было еще из Москвы созвониться с Союзом писателей Украины, попросить позаботиться о билете. А теперь… Сегодня самолетов на Винницу больше не будет. На завтра — нет билетов. На поезд опоздал тоже…

Стал я вздыхать у окошечка кассы, рассказал про альбом… Послали к диспетчеру. Стал у него вздыхать, ему рассказал…

Через четверть часа услышал вызов по радио: мне предлагалось приобрести билет и выходить на посадку.

Выхожу — четырехместный самолетик, который называют «воздушным такси». Я вскарабкался на сиденье, рядом со мною сел летчик, надвинул прозрачный колпак, самолетик взревел, разбежался и взмыл. Тут я понял, что до этой минуты летал не на тех самолетах.

Спору нет: летать на наших лайнерах — наслаждение. Можно откинуться, пососать карамель, позавтракать, подремать. Но в круглое окошечко видишь немного, чаще всего застылые облачные сугробы. А тут!.. Со всех сторон окружает тебя сверкающее пространство! А когда, разворачиваясь, самолетик над самым Киевом лег на крыло, я почувствовал себя как Демон над горами Кавказа! Единственно тревожила красная кнопка перед глазами: «Пожар».

— Разве бывают пожары? — прокричал я в грохоте самолета.

— Сядем! — прокричал летчик. — А взорвется — не успеем подумать! Так что не бойтесь!

Через сорок минут пошли на посадку — прямо на стадо, которое, закрутив хвосты, расскочилось. Самолет попрыгал, остановился и, только я из него вылез, — исчез.

Я поплелся к аэропорту. Кто-то заносил ногу на мотороллер. Не видя другого транспорта, я попросился пустить на багажник, поставил чемоданчик перед собой. И мы помчались быстрее, чем тот самолет. На повороте я чуть не вылетел и схватился за моего возницу.

Он крикнул:

— Будешь хвататься — будешь больше платить!

Нет, я изо всей силы вдавливал мой чемодан в его поясницу!

Примчались в город. Осадили перед зданием областного комитета партии. Спуская меня с мотороллера, мой благодетель сказал:

— Это я пошутил, что больше платить. Можете совсем не давать, как хотите…

ТОВАРИЩ П. И. ВОРОНОВСКИЙ ПУГАЕТ СЕБЯ И МЕНЯ

Очень быстро я поставил Винницкий облисполком в известность, что в Барском районе отыскалось новое стихотворение Лермонтова, и просил машину, чтобы добраться до Бара и до Верховки.

Мне пояснили, что туда более ста километров, идет уборочная, машины в разгоне; может быть, придется несколько обождать. Но я как-то ловко сумел намекнуть, что в других областях лермонтовские автографы уже находились, а в Винницкой еще ни разу не находились. Так что Винница в некотором смысле как бы «недовыполнила план по автографам».

Посмеялись. Решили отдать меня в руки областного радиокомитета: «Раз письмо пришло на радио — радио и помочь должно».

Вскоре к подъезду подкатил «газик». В нем нашел я поэта Анатолия Бортняка, заведующего литературным вещанием, и Женю Щура-водителя. Ребята живые, культурные, милые. Хорошо было с ними. И путешествие вышло на славу. Еще бы: окрестность какая! За каждым поворотом дороги — новая красота, приветливая, волнующая совершенством линий набегающих друг на друга холмов и какой-то задушевной певучестью, скромностью. И август стоит украинский, долгий и светлый вечер!.. Зато дорога мостилась, верно, еще при Чичикове. И, как написал бы Гоголь, бокам нашего героя досталось порядочно, и он уже начинал ворчать.

До Бара добрались — солнце село. Встречены были редактором местного радиовещания товарищем Вороновским П. И., человеком немолодым, обстоятельным. Впоследствии он еще более усилил приятность нашего путешествия, но вначале меня напугал.

— Нам тут позвонили из Винницы, — сказал он негромко. — Предупредили, что вас интересует учитель Кушта П. А. Мы подняли ведомости отдела народного образования — нет такого в Верховке. Вас разыграли. Есть Кушта — ребенок, пошел в первый класс. А учителя Кушты нет. Так что делайте вывод!

— Ребенок тут ни при чем, — сказал я. — Письмо — со стихами Лермонтова, стихи — с французским заглавием. Писал человек пожилой, что, кстати, и по почерку видно.

— Если не затруднит, — сказал товарищ П. И. Вороновский, — разрешите взглянуть… Так и есть: рука дитячча, нетвердая. И пишет? Ребенок! «Виддилу литературных информации». Учитель должен знать, что по-русски надо сказать: «отделу».

— А все-таки, — говорю я, — старик.

— Нет, — говорит он, — ребенок.

Тем временем мы уже мчимся по степной дороге в Верховку. Темнеет. Отчетливо проступила луна. Степь окинулась серебристо-лиловым светом.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});