Знак фараона (сборник) - Лора Бекитт

– Тебе нравится учиться, Амени? Тот почтительно кивнул.

– Да, господин.

Тамит почувствовал, что на душе скребут кошки. Он с трудом подавил свои чувства и спросил мальчика:

– Ты многому научился?

Амени принялся рассказывать о школе. В эти минуты он выглядел строгим, серьезным, хотя на самом деле был непосредственным, жизнерадостным, шаловливым, как большинство детей.

– Тебя не наказывают, не обижают?

– Не больше, чем остальных, – беспечно проговорил ребенок. – Правда, другие мальчики часто спрашивают меня о том, кто мой отец, а я не знаю, что ответить. Тогда мне приходится или молчать, или лгать. А если они начинают смеяться – давать сдачи.

Тамит остановился в тени огромной пальмы. Он понимал, что может и должен сделать для Джемет, которой больше ничего не нужно в этом мире, и главное – для ее ребенка.

Вокруг простирался огромный, полный движения, света и звуков мир, и было трудно представить, насколько большое место в нем занимает смерть. «Последнее слово всегда остается за ней», – Тамит много раз слышал эти слова, но их настоящее значение он понял только теперь.

– Прости, что не сказал тебе этого раньше, Амени. Отныне тебе не придется лгать. Теперь ты будешь говорить, что твой отец – я.

– Вы? – Мальчик выглядел испуганным и ошеломленным, будто его настигла не великая радость, а внезапный удар. – Это правда?

– Да. С этого дня ты не будешь жить там, где живут слуги. Тебе отведут комнату рядом с моими покоями.

Во взгляде Амени промелькнули изумление и восторг.

– А мама?

– У нее будет свой дом.

– Где?

– Далеко отсюда. В то же время она всегда будет находиться рядом с тобой.

Вечером Тамит вошел в комнату Уны вместе с Амени, которого держал за руку. Лицо мальчика хранило следы растерянности и горя. Когда Амени сообщили о гибели матери и о том, что вскоре она уйдет к богам, мальчик спросил, хорошо это или плохо. Тамит не знал, что ответить, и тогда ребенок промолвил:

– Плохо, что мама никогда не вернется обратно.

– Когда-нибудь мы встретимся с ней.

Амени поднял глаза, в которых блестели слезы.

– Когда?

– Этого никто не знает.

Затем Тамит обратился к Уне:

– Ты говорила, что жалеешь о том, что не имела возможности воспитывать меня, когда я был маленьким. Быть может, ты захочешь растить моего сына? Я буду благодарен, если ты позаботишься о нем, когда я уеду.

Женщина тревожно улыбнулась. Сын был прав. Она помнила время, когда он лежал в ее утробе, но не ведала о страхах, надеждах и мечтах, которые населяли его душу в последующие годы. Когда они познакомились, он уже не был ребенком. А теперь он ее покидал. Его жизнь и благополучие больше не зависли от нее; и хотя Уна знала, что Тамит никогда ее не забудет, сердце женщины терзала печаль.

Она посмотрела на ребенка.

– Ты все-таки сделал это.

– Да.

– Но разве ты уверен в том, что…

– Это не имеет значения.

Женщина подозвала к себе мальчика и погладила его по голове.

– Я выполню твою просьбу. Фараон отправляет Интеба в военный лагерь, и я опять остаюсь одна, – произнесла она и вдруг без всякого перехода спросила: – Ты не думал о том, чтобы жениться, Тамит?

Он не задумался ни на мгновение.

– Нет.

– Почему?

– Ты знаешь.

Уна подавила вздох.

– Имеет ли смысл столько лет думать о женщине, которая несвободна?

– Когда любишь, не задумываешься о смысле, – ответил Тамит.

– Ты слышал, что с ее мужем случилось несчастье?

– Да.

Весть о происшествии быстро разлетелась по городу, но Тамит еще не разговаривал с Тией. Им предстояло встретиться сегодня, и он боялся думать о том, что ему придется услышать.

– Ты не возьмешь меня с собой, отец? – спросил Амени, когда они покинули комнату Уны.

– Я приеду за тобой, как только устроюсь на новом месте, – сказал Тамит, и мальчик облегченно вздохнул.

После Тамит отправился в дом, где встречался с Тией, и принялся ждать.

Молодая женщина пришла под вечер, когда город купался в золоте позднего солнца. В саду благоухали цветы, облака на небе напоминали птичьи крылья. На фоне этой красоты лицо Тии выглядело осунувшимся, озабоченным и печальным.

Тамит не знал, что сказать любимой, и протянул к ней руки. Ему показалось, что Тия неохотно покорилась его объятиям, как будто они больше не могли принести ни утешения, ни радости.

– У меня мало времени, – с грустью произнесла она.

Тамит отстранился и сел, не сводя с нее взгляда.

– Я тебя слушаю.

– Ты знаешь про Мериба?

Тамит кивнул.

– Он жив?

– Пока да. Я молю богов, чтобы он выжил, хотя прежде желала ему смерти!

– Почему? – промолвил Тамит, и Тия не стала уточнять, что именно его интересует.

– Он говорил такие вещи, какие я не ожидала услышать. Мне кажется, он все знает. Джемет рассказала ему о нас. Но он не подает виду. Мериб сказал, чтобы после его смерти я выходила замуж… за тебя. – Она с трудом перевела дыхание. – Он признался, что смерть стояла рядом и держала его за руку. Возможно, она отпустила его только потому, что он сумел преодолеть невозможное. Перестал обманывать себя и признался, что все эти годы владел тем, что ему не принадлежало. Как ты думаешь, после всего этого я смогу его бросить?!

Тамит молчал, и Тия добавила:

– Уезжай. Если тебе есть на ком жениться, женись. Я устала бороться с судьбой. Мы никогда не будем вместе. Я остаюсь с Мерибом.

Он все понимал и в то же время не мог смириться с ее решением. В тот момент когда нити, которые опутывали ее столько лет, обрывались, давая свободу, она сама связывала их прочным узлом.

Тамит рискнул осведомиться:

– А если он умрет?

– Я не желаю об этом думать.

– Ты хочешь сказать, что мы навсегда расстаемся?

– Да, Тамит. Я пришла, чтобы проститься.

Молодой человек понимал, что в такой ситуации уговоры бесполезны, и втайне восхищался тем, как стойко держится Тия, тогда как сам он страшился заглянуть в бездну, в которой ему придется очутиться, в бездну сердечного одиночества, бессмысленности существования и душевной тоски.

Тем же вечером Тамит спросил Хетеса, намерен ли тот отправиться с ним.

– Анок беременна, я не могу оставить ее одну в Фивах, как не могу везти к хеттам. Я решил, что попытаюсь выучиться на лекаря и сдать экзамены в Доме Жизни. Именно об этом мечтал мой отец, – смущенно проговорил Хетес, очевидно удивляясь своим словам, и добавил: – Хватит жить на чужом содержании и в чужом доме.

– Ты мне не чужой, – возразил Тамит.

Хетес усмехнулся.

– Мы стали чужими в тот день, когда впервые увиделись. После встречи в карьере просто притворялись, будто дело обстоит иначе.

Тамит не стал спорить, а на следующий день привел Хетеса в квартал, в котором жили жрецы среднего ранга, младшие военачальники и сборщики налогов, показал приятелю окруженный садом дом, где было пять комнат, веранда и кухня, и сказал: