Дети войны. Народная книга памяти - Коллектив авторов

С тех пор на наших вагонах с двух сторон мелом написано название этого города.

На Урале

В конце концов мы доехали до Свердловска. На платформе играет духовой оркестр. Мы готовимся выгружаться. Нас встречают какие-то начальники в штатском и военные. Мама, тётя Хиля и жена командира пошли к начальникам.

После разговора наши посланники вернулись.

Мама поговорила со всеми женщинами, и нас повезли дальше.

Оказывается, мы первыми из эвакуированных приехали в Свердловск. Но в ближайшее время сюда ожидается прибытие уже больших эшелонов с заводами. И нам посоветовали ехать в Ирбит. Город, конечно, меньше, чем Свердловск. Предполагается, что жизнь в Ирбите будет более дешёвой, да и с трудоустройством взрослых будет проще.

В Ирбите

Вопросы жизнеустройства семей пограничников мама решает у начальника городского отделения НКВД Павла Южакова. Он по городу разъезжает на мотоцикле.

Нам дали комнату на первом этаже дома на улице Революции, 16. Мебель в комнате есть. Около двери стоит круглая печь.

Мама устроилась работать поваром в городской столовой. Я хожу в круглосуточный детский сад недалеко от дома.

Все семьи пограничников получили комнаты. Взрослые получили работу. Все дети устроены, кто в детские сады, кто в ясли, а старшие пошли в школу. Иногда мы заходим к нашим попутчикам в гости или по делам.

У нас в комнате висит чёрный круглый репродуктор. Почти каждый день диктор Юрий Левитан в передаче «От Советского Информбюро» говорит:

У нас в комнате висит чёрный круглый репродуктор. Почти каждый день диктор Юрий Левитан в передаче «От Советского Информбюро» говорит:

– Сегодня после тяжёлых кровопролитных боёв наши войска оставили город Н. Враг несёт большие потери.

– Сегодня после тяжёлых кровопролитных боёв наши войска оставили город Н. Враг несёт большие потери.

Взрослые молча слушают. Вздыхают. Иногда говорят, что там остались брат или сестра малолетняя с мамой.

Я хожу в круглосуточный детский сад. Это значит, что я остаюсь на ночь или меня могут вечером взять домой. Постоянно хочется есть.

Каждый вечер я хожу домой. Бабушка живёт с нами.

Печь в нашей комнате надо топить дровами. Брёвна лежат во дворе. Мама и бабушка пилят дрова длинной пилой. Как-то мама позвала меня попилить бревно. Я с радостью схватил правой рукой пилу и начал пилить. Но пила почему-то гнётся, спотыкается. Мама подсказывает мне, что надо делать, чтобы пила шла легко и пилила.

Бабушкины дети

У бабушки Евдокии Степановны Близниченко три дочери и сын. Старшая тётя Аня, потом тётя Тоня, мама и дядя Боря. Он перед войной учился в Москве. На каникулы как-то приезжал к нам на границу. Во время войны он с семьёй живёт в Москве. У него сын Виталий. Мы с ним примерно одногодки. Его жену тоже зовут тётя Тоня. До замужества её фамилия была Маршуба.

Тётя Аня до войны работала в Киеве в Наркомате юстиции Украины. Когда началась война, её с сыном Валерием эвакуировали куда-то в Казахстан. Там тёте Ане тяжело.

Тётя Тоня с дочерью Женей, кажется, остались в Харькове в оккупации.

Во время войны просто купить билет и куда-то поехать без пропуска нельзя. Мама оформила тёте Ане пропуск для проезда в Ирбит. И она с Валерием приехали. Комнату им дали далековато от нас. Тётя Аня стала работать коммерческим директором спиртоводочного завода.

Бабушка не зря везла швейную машинку из Заславля. Валерию бабушка сшила матросский костюм. Мне она тоже что-то шила.

С приездом тёти Ани бабушка перебралась жить к ней.

Самоволка домой

Как-то вечером мы играли в детском саду на улице. Ребят забирают по домам. Пошёл и я по привычке. Наша комната заперта. Во дворе я поиграл с ребятами. Стемнело. Все разошлись по домам. А наша комната заперта. Хочется есть. И я пошёл к маме на работу. Мама кого-то предупредила и повела меня домой. Под ногами поскрипывает снег.

В нашей комнате холодно. Мама принялась растапливать печь. Большим кухонным ножом от полена откалывает длинную щепку. Горсть таких щепок взяла в руку, спичкой подожгла эти щепки снизу и аккуратно положила в печь. Потом сверху начала тихонько класть мелкие поленья. При этом приговаривает:

– Осина не горит без керосина.

Всё же дрова загорелись и в печи загудело. Мы поели и улеглись спать. Стало тепло.

А керосин мама наливает в керосиновую лампу и в примус. Когда его разжигают на кухне, у него появляется голубенькая чашечка огня. На примусе варят еду и ещё кипятят бельё. Когда примус горит, то он ровненько шумит. Если шум становится тише, то убывает и огонёк. Тогда мама накачивает примус насосиком. Наш примус всегда блестит. Это мама его начищает.

Омлет

Вчера воспитательницы повели нашу группу в город. Мы идём мимо столовой, где работает мама. Я забежал туда. Хочется повидать её. Она печёт омлет из яичного порошка. Увидела меня и попросила подождать. А ребята уходят. Наконец мама сняла омлет со сковороды и дала кусок мне в руки. Я побежал догонять группу. А омлет горячий. Много в рот не возьмёшь.

Пришла почтальон и дала хозяйке письмо. Когда она письмо прочитала, то заплакала, закричала. Все сидят, смотрят на хозяйку, которая навзрыд заливается слезами и выкрикивает что-то. Мама взяла стакан. Налила в него воды. Набрала воду в рот и брызнула хозяйке в лицо. Так она брызгает бельё, когда гладит.

Хозяйка вздрогнула.

Замолчала.

Вкусно. А мама? Может быть, она мне свою порцию отдала? Скорее всего, так и есть.

Иногда мы с мамой заходим по делам к нашим пограничникам. А если кому-то приходят письма с фронта, то это как-то становится известно всем остальным.

Однажды мы и ещё две женщины зашли к кому-то из наших. Пришла почтальон и дала хозяйке письмо. Когда она письмо прочитала, то заплакала, закричала. Все сидят, смотрят на хозяйку, которая навзрыд заливается слезами и выкрикивает что-то. Мама взяла стакан. Налила в него воды. Набрала воду в рот и брызнула хозяйке в лицо. Так она брызгает бельё, когда гладит. Хозяйка вздрогнула. Замолчала. Посмотрела на нас. Тут все начали её успокаивать. Она что-то отвечала.

Когда мы шли домой, одна из тех тётенек сказала маме:

– Я сама испугалась, когда у неё началась истерика. Поняла, что пришла похоронка. Что делать с истерикой – не знала. Думала вызвать карету скорой помощи. А ты, Валя, сообразила и успокоила бедную.

– Зачем распотякивать, когда дело надо делать, – сказала мама.

Сон

Приснилось мне, что я снова сижу в теплушке на коленях у отца. Но голова его почему-то в грудной клетке. Он мне что-то говорит глухим, как из бочки, голосом. Когда я проснулся, то у меня было тяжело на душе. Маме я ничего не сказал. Ей ведь и без моих снов несладко.