Соперники - Джанет Дейли

– Спасибо. – Флейм на ходу просмотрела сообщения.

– О, мисс Беннет, подождите. – Флейм обернулась на встревоженный голос брюнетки. – Я забыла, – виновато проговорила та. – В кабинете вас дожидается какой-то мужчина.

– У меня в кабинете? Кто?

– Кажется, его фамилия Стюарт. Он сказал, что вы его знаете.

Онемевшая от ярости Флейм готова была придушить девицу. Но вместо этого повернулась к Эллери.

– Знаю. – Он поднял руку, пресекая ненужный поток слов. – Я позвоню в соответствующую службу, чтобы вам прислали замену.

– Я что-нибудь не так сделала?

Направляясь к кабинету, Флейм услышала слова Эллери:

– Боюсь, что да, мисс Остин.

Когда она вошла, Ченс стоял у окна спиной к двери. Он оглянулся, а потом повернулся к ней лицом. На какой-то момент под его взглядом она ощутила прилив былых чувств. Но быстро отогнала их прочь и захлопнула дверь.

– Что ты здесь делаешь? – крикнула она.

– Если мне не изменяет память, ты задала тот же вопрос во время нашей последней встречи. – Бороздки на его щеках углубились, выдавая насмешливую улыбку. – И у меня все тот же ответ – я здесь, чтобы тебя видеть.

– По-моему, я ясно выразилась, что не хочу с тобой видеться. – Флейм подошла к столу.

– Но я-то с этим не согласен! – Он приблизился к ней и стоял напротив.

– У тебя нет выбора, – бросила она. – И вообще, что это такое – являешься ко мне в кабинет, ведешь себя здесь как у себя дома, словно…

– … словно твой муж?

– Я не это хотела сказать!

– Допустим… Я решил, что лучше подождать здесь, чем в приемной, где меня может увидеть кто-нибудь из твоих коллег. Я подумал, это избавит тебя от множества лишних вопросов.

– Меня бы тронула подобная заботливость, если бы она исходила не от тебя. – Сев за стол, Флейм взялась за стопку писем, притворяясь, будто разбирает их, на самом же деле не видела ни единого слова.

– Флейм, я пришел не для того, чтобы огорчить или рассердить тебя…

– Тогда для чего же? – Она наконец подняла на него глаза и увидела знакомые черты – правильные, смелые, такие сильные и властные.

– Я пришел поговорить.

Она презрительно вскинула брови.

– Иными словами, уговорить меня отказаться от Морганс-Уока?

– Нет. – Она не могла не отметить какое-то особое спокойствие в его голосе. – Ты меня осудила, не выслушав. Я не утверждаю, что ты непременно должна изменить свое мнение. Но хотя бы выслушай меня, Флейм!

– Я придерживаюсь другой точки зрения, – процедила она.

– Пусть так, но ты ничем не рискуешь, если меня выслушаешь, верно? Давай поужинаем вместе сегодня вечером.

Сгоряча она начала было отказываться, но тут ей в голову пришла другая мысль, и, чтобы скрыть волнение, она встала со стула и отошла в сторону.

– Где ты остановился?

– В «Каррингтоне».

Она повернулась к нему, по-прежнему в нерешительности, и, не желая во второй раз поддаться порыву, сказала:

– Я подумаю и позвоню тебе в гостиницу.

Ченс чувствовал, что она склонна согласиться. Но чутье подсказывало ему так же и то, что, если он будет продолжать настаивать, она откажется. И он сдался.

– Хорошо. – Он медленно кивнул. – Буду ждать твоего звонка.

То, что он так легко согласился, удивило ее. Она ожидала, что он будет настойчивее. «Интересно, в чем тут дело?» – подумала она, когда он выходил из кабинета. Неужели он до такой степени уверен в себе? Впрочем, какое это имеет значение? Вряд ли он догадывается о причинах, побудивших ее с ним встретиться.

Не успел Ченс выйти из кабинета, как туда вошел Эллери. Он быстро окинул ее озабоченным взглядом.

– С тобой все в порядке?

– А как ты думал?

– Я не был уверен.

– Обещаю тебе, Эллери, я не сломаюсь только из-за того, что снова его увидела.

Она вернулась к столу.

– Чего он хотел?

Ее рот изогнулся в недоброй улыбке.

– Приглашал поужинать сегодня вечером, чтобы поговорить.

– Ты, конечно, отказалась?

– Пока нет.

Несколько секунд Эллери молча и пристально на нее смотрел.

– В твоей голове вращаются какие-то хитрые колесики.

Флейм улыбнулась.

– Он сделал первый шаг. Он собирается попытаться вернуть меня. Однажды он уже убедил меня в том, что любит – почему бы не попробовать еще разок? Что случится, Эллери, если я подам ему надежду? – рассуждала она вслух.

– Ты соображаешь, что говоришь?

Она пропустила этот вопрос мимо ушей и продолжала делиться мыслями по мере того, как они возникали в ее голове.

– Если я буду водить его за нос, он не осмелится опротестовать завещание или откровенно попытаться прибрать к рукам Морганс-Уок. И подумай, сколько я выиграю времени.

– Стюарт – не тот человек, которого легко провести.

– Знаю, – отмахнулась Флейм. – Но он ожидает, что я буду строить из себя обиженную недотрогу. А это совсем нетрудно.

– Это не игра, – предупредил Эллери.

Она посмотрела на него своими ярко-зелеными глазами, в которых сверкало озлобление.

– Самая настоящая игра. Под названием «мошенничество», и ее правила мне преподал величайший знаток.

Флейм дотянула почти до шести часов, потом позвонила Ченсу и приняла приглашение. Он предложил заехать за ней, но она отказалась:

– Почему бы нам не поужинать в твоем отеле? Встретимся в ресторане в восемь.

Ченс наблюдал за тем, как Флейм в сопровождении метрдотеля идет по переполненному залу к его столику. Он почти не замечал обращенные в ее сторону взгляды, ибо был полностью поглощен созерцанием Флейм в черно-белом муаровом костюме. Величественная посадка головы и уверенная стать прямых широких плеч были даны ей от природы, как и огненная золотистость волос. Неудивительно, что она привлекала к себе всеобщее внимание. Что до Ченса, то она его просто ошеломила, вызвала в нем душевное смятение, разбудила мужские инстинкгы – обладать и оберегать. Он и не осознавал этого в полной мере, пока она не ушла. Он хотел вернуть ее. Это превратилось для него в такую же навязчивую идею, как Морганс-Уок.

Когда она приблизилась к столику, он встал, чтобы поздороваться. Она смерила его холодным взглядом, процедила слова приветствия и позволила метрдотелю отодвинуть для нее стул напротив него. Тут же подошел официант, поинтересовался, не желает ли она чего-нибудь из бара. С минуту она колебалась, глядя на стакан виски перед Ченсом, затем заказала бокал «шардонэ».

Когда они остались одни, она наконец встретила его взгляд с хорошо отрепетированным равнодушием.

– Полагаю, это все, – сказала она. – Ни персикового шампанского, ни орхидей.

– Я не счел это уместным.

Всматриваясь в черты ее лица, он пытался отыскать брешь в ее сдержанности. Но не мог проникнуть в тайну зеленых глаз, ставших такими холодными и отчужденными. Он предпочел бы этому терпеливому равнодушию гнев и огонь, с которыми столкнулся в ее кабинете.