Тьма внешняя - Владимир Лещенко

Но к чему эта запоздалая догадка, ведь все равно уже ничего не изменить… У подножия холма пробегали последние из крестоносцев.

Вражеская пехота медленно шла вперед, а с обеих флангов заходили кавалеристы Дьяволицы, которых было гораздо больше, чем казалось ему вначале.

«Вот и все…», – подумал герцог. Тяжкое безразличие бесповоротно завладело его душой. Слишком уж быстро и страшно все произошло, чтобы плакать или ужасаться по настоящему.

На холме рядом с ним уже не было никого; император, семь королей, дюжина герцогов и великих герцогов, папа, прелаты и все остальные, рангом пониже, неслись прочь во всю прыть, спасая свои жизни. Что ж, может быть их жизни имеют еще какую-то ценность, хотя бы для них самих. Но ему, графу де Мервье и владетельному герцогу Сентонжа, смысла дальше жить нет, коль скоро обречен на гибель мир. Он поднял глаза к небу. Летающие машины беспорядочно кружились, снижаясь, и явно стремились сесть в тылу у мятежников. Один из нетопырей вдруг завалился на бок и стремительно пошел к земле. Вот он рухнул туазах в ста от него маленькой кучкой мусора.

Драконы и змеи по-прежнему неторопливо, как облака плыли в вышине, но и они теряли высоту. Запоздалая усмешка тронула губы герцога. Помниться, лет двадцать назад в каком-то итальянском городке на его глазах сожгли портного, сделавшего из холста и ивовых прутьев крылья, на которых он сумел перелететь через городскую стену. Крылья тоже сожгли, предварительно окропив святой водой…

От уже недалекой массы наступающих отделилось семь или восемь всадников, резво поскакавших к холму, где он стоял.

Де Мервье почувствовал к этим людям почти благодарность. По крайней мере он сможет умереть, как воин.

Наставляя копье и подняв щит к забралу, Людовик, герцог Сентский и граф де Мервье, вице – канцлер и маршал все еще существующего Франкского королевства, дворянин в двадцати поколениях, светский брат Ордена рыцарей Святого Иоанна устремился в бой – последний в своей жизни.

* * *

Мир. Континент Аэлла. Атх. Эра Второго Поколения.

598 цикл, 1289 день.

Высший принял их, сидя в простом деревянном кресле, кроме которого, в маленьком прямоугольном зале не было ничего. За его спиной, на экране, занимавшем всю стену, в черной пустоте, среди звезд висел спутник системы раннего оповещения, покрытый множеством отростков-датчиков и оттого напоминавший морского ежа.

Если в опасной близости от Мира взорвется сверхновая, планета окажется заблаговременно извещена при помощи нуль-пространственной связи и гораздо раньше, чем смертоносные излучения достигнут ее поверхности, на их пути будет воздвигнут непроницаемый барьер поляризованного вакуума.

Непосвященному могло бы показаться в первый момент, что позади Высшего нет ничего, кроме космической пустоты. На противоположной стене в залитом перламутровом огнем пространстве плыл черный гладкий шар – такой же спутник, предназначенный для слежения за Солнцем. В их нестабильной Вселенной даже от родной звезды можно было всего ожидать.

Высший с благосклонно-равнодушным видом выслушал сначала доклад Таргиза, затем Зоргорна, не проронив ни слова и не задав ни единого вопроса. Некоторое время он о чем-то размышлял, словно забыв о стоящих перед ним подчиненных.

Наконец он спросил Таргиза: по-прежнему ли он уверен в правильности плана и не следует ли прямо сейчас двинуть находящиеся в распоряжении фактотума войска в Италию.

– Я думаю, Высший, что это было бы сейчас крайне нецелесообразно, —

чуть склонившись, ответил Таргиз. – Численность населения на полуострове сравнительно невелика, а точек перехода немного. Кроме того, перемещение больших масс войск через Альпы будет весьма затруднительно.

– Значит, ты продолжаешь считать, что Италию, как и восток Европы следует оставить на потом?

– Как и предусматривает принятый план действий, Высший.

– Хорошо, оставим это. Однако меня беспокоят вопросы более общего характера. Дело в том, что этот двойник вообще ведет себя не так как другие. Его степень автономности выше расчетной почти в два раза, а некоторые внутренние процессы ставят меня в тупик.

С некоторым недоумением Таргиз спросил себя – что за причина заставляет столь высокую особу интересоваться такими подробностями?

– Думаю, Высший, это несущественно. – Главное то, что данный фактотум уже обеспечивает бесперебойное поступление Сомы.

– Возможно, ты и прав, да и в конце концов, не я, а ты отвечаешь за успех осуществляемого. Можете идти, – Высший тяжело поднялся.

…По моему, он нами недоволен, – заявил Таргиз, когда они уже спустились на свой уровень.

– Высшие вообще редко бывают довольны чем-то. Таково уж их свойство, – ответил его собеседник. Если когда-нибудь ты станешь Высшим, ты тоже будешь недоволен своим бывшим Наставником.

Таргиз промолчал в ответ на эту странную шутку Зоргорна.

* * *

4 октября 1347 года. Герцогство Аквитанское.

Бордо.

…Мутящая сознание боль понемногу отпустила, став почти терпимой. Правда, каждое движение отзывалось жгучей волной по всему телу, но это уже ненадолго… Держась обеими руками за каменный парапет, Бертран де Граммон осторожно поднялся на ноги, едва не поскользнувшись при этом в луже собственной крови, растекшейся на выщербленных плитах. Отсюда, с центральной башни аббатства Сен-Анри, можно было без труда разглядеть весь Бордо. Город, где ему суждено умереть.

Множество домов полыхало, исходя струями сизого и черно – смоляного дыма, по улицам метались жители, стремившиеся отстоять свое добро от огня, бестолково носились взад-вперед всадники. Кое-где еще дрались в окружении последние защитники города, но большая часть его была в руках мятежников, вовсю разносивших лавки и зажиточные дома, тащивших за волосы истошно орущих женщин, на ходу сдирая с них одежду.

На середине Гаронны качались корабли, торопливо ставившие паруса, к ним спешило множество рыбачьих баркасов, забитых людьми. С берега суденышки осыпали стрелами

Де Граммон облизнул бескровные губы. По крайней мере хоть кто-то из его товарищей спасется. Быть может, они доживут до лучших времен, если те, как хочется верить, все же наступят.

… Яркое пламя взметнулось над тесовой кровлей городского рынка

«Что, интересно, там так хорошо горит: дрова или сено?», – подумал граф, бессильно опускаясь на каменный пол. Мельком он подивился неуместности этой мысли.

Гулкий удар эхом пронесся внутри башни, за ним еще и еще.