Авантюрист - Марина Дяченко

Или?! Если дамся князю живым — вполне могу протянуть ещё и месяц, Рекотарсы живучи, и если палачи будут усердны и аккуратны…

Пёс, лезут и лезут со всех сторон. Ещё один свалился с крыши, но на смену ему поднялись сразу двое, на черепичном поле стало светло от факелов, и в меня настойчиво тычут огнём и сталью…

Топот копыт. Или стук крови в ушах; откуда взяться отряду конных посреди ночи? Когда все порядочные господа нашли себе пристанище и спят, в крайнем случае, добивают врагов?..

— Что здесь происходит?

Голос был мне знаком. И, ещё не сообразив, где и когда я его слышал, я вспомнил, что с этим голосом связано неприятное.

Головорез, оказавшийся в эту минуту моим противником, вздрогнул и на миг отвлёкся. Себе на беду.

— …Не ваше дело, господин хороший! Здесь люди князя Сотта, так что проваливайте!

Я уклонился от удара. Перехватил чью-то руку, сам ударил, но теперь уклонился противник. Сзади меня хватили чем-то по голове, я не потерял сознания, но потерял равновесие и грохнулся, давя черепицу и собираясь скатиться вниз. Мне к горлу приставили кинжал.

…А со мной ли, собственно, всё это происходит?

— Здесь земли города, милейший. И я впервые слышу имя князя Сотта. У вас есть документы? Грамоты?

— Вот моя грамота! — вероятно, предъявлено было нечто совсем другое. — Катись, пока цел!

Лёжа на краю крыши, я мог уже никуда не торопиться. И — вот удача — видел почти весь двор целиком; ворота были распахнуты, и вооружённые всадники не торопились спешиваться. Один из них показался мне знакомым — плечистый, такой, что с трудом влезает в доспех… Нет, на нём была всего-навсего куртка, расшитая бляхами, и зовут его, кажется…

— Вы ошиблись, милейший. — В голосе, который я слышал раньше, прорезались ледяные нотки. — Здесь Я представляю власть, и неподчинение дорого вам обойдётся… Велите своим людям бросить оружие.

— Дорогу полковнику Соллю! — взревел широкоплечий, и тогда я вспомнил его имя: Аген.

Светлое Небо?! Ты пришло ко мне на помощь, или это власть Судьи, обеспокоенного, как бы его авторитет не пошатнулся и осуждённый не смылся раньше, чем исполнится Приговор?..

Лица князя Сотта я не видел и не мог определить, говорит ли ему о чём-то имя полковника Солля. Но если он и замешкался, то лишь на секунду.

— Во-о-от тебе!

Жест был крайне неприличный, зато исполненный с размахом и вкусом. Нет, мне только показалось, что князь повзрослел, — сейчас он казался распоясавшимся, балованным мальчишкой. Из тех, кто мучит животных, а то и людей на заднем дворе отцовского замка…

И я уже совсем уверился было, что на сопляка сейчас падут заслуженные розги, — когда сквозь кровь, заливавшую глаза, вдруг рассмотрел, что пришедших с Соллем всадников было всего-то пять или шесть.

Боеспособных головорезов теперь уже не двадцать — тут я постарался, но всё равно больше, много больше, а Соллевы выкормыши, как ни крути, всего лишь юнцы… даже Аген…

Значит, я опять виноват.

В свою собственную переделку я втянул ещё и Солля; какого пса он явился сюда именно сейчас, приезжал бы наутро… когда всё было бы кончено…

Не раньше, не позже — почему он появился именно сейчас?!

Темно.

* * *

Мне в лицо плеснули воды.

Я лежал уже не на черепице — нет, подо мной были, кажется, доски; я лежал на полу, сапоги столпившихся вокруг людей казались огромными, зато головы, обращённые лицами ко мне, слишком маленькими, с кулачок. И я никого не мог узнать.

Я дался в руки князя — живым?!

Ужас помог мне быстрее прийти в себя. Я дёрнулся и сел было, но слабость взяла своё, и я стукнулся бы затылком, если бы несколько рук не подхватили бы меня за плечи.

Очень мило со стороны головорезов.

Огромные сапоги расступились. Голоса гудели, болезненно отдавались в затылке; я дотянулся рукой до пояса, но, конечно же, никакого оружия не нашёл.

Владелец новых, явившихся из ниоткуда сапог наклонился, опустился на колени; его лицо приблизилось, перестало быть маленьким и плоским. Мокрый лоб, прилипшие к вискам светлые пряди, серые глаза.

— Эгерт, — сказал я хрипло.

Он о чём-то спросил. Я не расслышал — в ушах шумело, но догадался. А о чём он мог ещё спрашивать?

— Трактир… К северу, прямо по дороге, не сворачивая. Час пути. Там…

Мне казалось, что я говорю громко и внятно, но он переспросил раза три.

Р-рогатая судьба, а где князь?! Они что, затоптали его? Заплевали? Закидали шапками?!

Меня подняли и усадили в кресло. Дали воды; пристроив голову на подушке и сладив с головокружением, я разглядел, что дело происходит в большом обеденном зале. Князь — вот он! — сидел в углу, руки его были безжалостно скручены за спиной, нос разбит, а лицо, как ни странно, носило на себе печать оскорблённой девственности. Рядышком, небрежно прислонившись к спинке кресла, стоял один из ребят Солля; в суматохе — а по залу метались повара и слуги, постояльцы и сам хозяин — я то терял князя из виду, то снова встречался с ним взглядом.

Взгляд был обиженный. «Ну и чего ты ко мне привязался?!»

Я с трудом повернул голову; столы были сдвинуты, на них кто-то лежал… нет, живой, ведь перепуганные служанки втроём перевязывали ему шею и грудь, а мертвецу ведь перевязка без надобности.

Я перевёл взгляд.

Нечто, накрытое плащом. Четыре ноги в грязных сапогах; да, тут уже дело решённое…

Солль вполголоса отдавал распоряжения. К нему подошёл Аген — странно сутулый, непривычно бледный; полковник что-то ему сказал, Аген сгорбился ещё больше — кажется, в голосе полковника скользнул упрёк.

Дорого же обходится Агену тот его давний просчёт. Как же, отпустили госпожу Алану с мужем, а госпожу Танталь с комедиантами — ненадолго ведь отпустили, на недельку, а вон как обернулось…

Пёс р-раздери, как они ухитрились угомонить эту банду? Или Эгерт выучился магии? Или не врут горожане, болтая, что господин Солль — ну прям-таки гениальный полководец?!

Солль ещё что-то сказал — Аген вытянулся, кивнул кому-то из своих, поспешил к двери; дверь распахнулась раньше, чем он коснулся ручки.

На пороге стояла Танталь. Алана выглядывала из-за её плеча; я выдохнул сквозь сжатые зубы.

Не знаю, что они подумали. Суета и вооружённые люди, возбуждённая болтовня слуг о каком-то побоище — и я, с заскорузлой от крови мордой, в кресле на подушках, будто раненый, но пленный король…

Первый взгляд — я поклялся бы — искал меня. Удостовериться, что жив.

Следующий взгляд — на юношу, своими широкими плечами перегородившего дорогу обеим дамам:

— Аген?!

И только с третьего взгляда Алана заметила отца, а Танталь — названого свёкра.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});