История Франции т. 2 - Альберт Манфред(Отв.редактор)

Правительство больше всего опасалось выступления рабочих Парижа под руководством депутатов-республиканцев. Однако уже очень скоро оно убедилось в необоснованности своих опасений. Депутаты левой фракции не присоединились к народу, а предпочли направить к председателю законодательного корпуса Шнейдеру делегацию (Фавр, Симон, Пеллетан и др.), чтобы убедить его передать исполнительную власть комитету из состава одного только бонапартистского большинства палаты. «Мы же на власть не претендуем, мы хотим лишь служить ей»[556], — убеждал его Фавр. Однако Шнейдер не дал согласия поддержать это предложение. Поведение левых депутатов приободрило бонапартистов. Они перешли в наступление.

Уже 7 августа правительство приняло ряд чрезвычайных мер для подавления возможных выступлений. Париж был объявлен на осадном положении, около 40 тыс. солдат были из разных пунктов спешно переброшены в столицу. 8 августа на осадное положение был переведен ряд департаментов. В воззвании к парижанам, появившемся в этот день на стенах Парижа, усиленно подчеркивалось, что участие в волнениях равносильно борьбе против французской армии, что республиканцы являются врагами отечества, шпионами Пруссии. На 9 августа созывалась чрезвычайная сессия законодательного корпуса.

Не добившись уступок от бонапартиста Шнейдера, депутаты левой фракции вступили в сговор с орлеанистами, прилагая дальнейшие усилия, «чтобы спасти монархический принцип за счет династии Бонапартов»[557], как писал по этому поводу центральный орган немецкой социал-демократической рабочей партии. Они намеревались совместно с орлеанистами внести 9 августа в законодательном корпусе предложение об установлении временного коалиционного правительства. В страхе перед революцией левые депутаты, к которым рабочие Парижа неоднократно обращались в эти дни, безуспешно предлагая им возглавить борьбу за свержение империи [558], бросились в лагерь монархической реакции, чтобы совместными стараниями буржуазных партий предотвратить революционное свержение империи и установление республики.

Ко времени открытия чрезвычайной сессии законодательного корпуса большинство бонапартистов было уже уверено в том, что депутаты левой фракции «неспособны рискнуть на переворот»[559]. И тем не менее они с тревогой ожидали открытия сессии, считая, что опасность для империи еще не миновала. Подавляющая часть населения Парижа настоятельно требовала свержения империи. Свою основную задачу бонапартисты видели в том, чтобы, перехватив инициативу у левых депутатов, ограничиться сменой министерства Оливье. Они имели наготове новый кабинет во главе с ярым бонапартистом графом Паликао.

Открывшееся 9 августа в час дня в Бурбонском дворце заседание законодательного корпуса происходило под усиленной охраной воинских и полицейских частей. Около 100 тыс. парижан[560], среди которых преобладали рабочие, заполнили прилегающую ко дворцу площадь Согласия и соседние улицы. Возгласы «Да здравствует республика!», звуки «Походного гимна», требования оружия раздавались со всех сторон. Когда в ответ на пронесшийся над площадью клич «Вперед, к палате!» вся многотысячная масса людей двинулась к зданию законодательного корпуса, ей преградили путь кавалерийские части, охранявшие Бурбонский дворец; по имеющимся сведениям, здесь неоднократно раздавались выстрелы. Отдельные группы манифестантов проникли в прилегающий ко дворцу сад.

Все происходившее за стенами законодательного корпуса, в гуще народных масс, теснившихся на подступах к нему, не могло не оказать влияния на ход заседания внутри Бурбонского дворца. Вслед за пространным выступлением Эмиля Оливье, всеми средствами пытавшегося спасти свой кабинет и с этой целью доказывавшего, что первые военные неудачи Франции не окажут существенного влияния на дальнейший ход войны, если усилия, предпринятые правительством, чтобы пополнить численность армии, получат поддержку палаты, слово получил Жюль Фавр, выступивший от имени 34 депутатов левой фракции с двумя предложениями: о вооружении всех боеспособных граждан, занесенных в списки избирателен, и об отстранении Наполеона III от командования армией и от управления государством с передачей функций исполнительной власти комитету из 15 депутатов законодательного корпуса.

Если первое предложение, требовавшее в сущности выдачи оружия только буржуазным слоям населения, не встретило сопротивления (слишком напряженной была политическая обстановка в стране) и было лишь дополнено поправкой о необходимости распространить это мероприятие и на провинцию (вооружением реакционных элементов провинции, в том числе крестьянства, хотели обезопасить себя от революционного Парижа), то второе предложение левой фракции вызвало бурю протестов и было отклонено бонапартистским большинством. Левые депутаты, настаивая на неотложности низложения Наполеона III, руководствовались стремлением предотвратить революционный захват законодательного корпуса народом. Их беспокоили раздававшиеся поблизости выстрелы, свидетельствовавшие о столкновениях народных масс с правительственными войсками. Левый депутат Жюль Ферри счел даже необходимым в этот критический момент прийти на помощь командующему войсками, охранявшими дворец, маршалу Бараге д’Илье. С террасы дворца он убеждал рабочих, ворвавшихся в сад Бурбонского дворца, отказаться от намерения проникнуть в помещение законодательного корпуса, апеллируя к их «патриотическим чувствам».

Увещевания левых депутатов, добивавшихся незамедлительного создания правительственного комитета, не возымели действия на бонапартистское большинство, которое отдавало себе отчет в том, что создание такого комитета практически означает передачу власти в руки орлеанистов и их союзников — буржуазных республиканцев. Поэтому они непреклонно настаивали на сохранении нетронутым существующего режима, доказывая, что это единственное средство предотвратить революцию. Обсуждение этого острейшего вопроса приняло столь бурный характер, что председательствующий вынужден был прервать заседание.

Когда заседание возобновилось, левый депутат Э. Пикар предложил отложить решение вопроса о власти и ограничиться отстранением кабинета Оливье. Поставленное на голосование предложение левой фракции было отклонено 190 голосами против 53, при 2 воздержавшихся. Министерство Оливье подало в отставку. Формирование нового кабинета было поручено графу де Паликао. Бонапартисты одержали временную победу.

Таким образом, события 7–9 августа 1870 г., которые даже по признанию префекта парижской полиции могли с успехом привести к революции[561], благодаря пособничеству левых депутатов продлили дни Второй империи в ущерб национальным интересам Франции, интересам ее безопасности. Пришедшая к власти в итоге этих событий правобонапартистская клика во главе с графом Паликао, назначенным также военным министром, подчинила интересы страны интересам сохранения бонапартистского режима и тем самым ускорила военный разгром Франции.

Новый кабинет, в состав которого вошли отъявленные бонапартисты, назвал себя «министерством национальной обороны», давая этим понять, что считает своей единственной задачей борьбу против внешнего врага. «Вновь сформированный кабинет… проникнут единственной мыслью, которой он неустанно вдохновлен, — мыслью об обороне дорогого всем нам отечества. Мы употребим для этого все наши усилия. Ни один час не будет потерян; можете быть в этом уверены»[562], — так определил 10 августа на заседании законодательного корпуса программу нового министерства председатель государственного совета Бюссон-Бийо.

Однако, вопреки своим заявлениям, новые правители Франции, отождествляя интересы правящей бонапартистской клики с государственными интересами, направили главные усилия на борьбу с «внутренними врагами», т. е. противниками сохранения империи, демагогически утверждая в своих обращениях к населению, что успешная борьба против внешнего врага невозможна без «спасения отечества» от «внутренних врагов». Первые же мероприятия нового министерства свидетельствовали о его решимости беспощадно подавить любое проявление антибонапартистских настроений и вместе с тем указывали на его непрочность.

Уже 10 августа были закрыты республиканские газеты «Ревей» и «Раппель». Вместо предполагавшейся отправки в подкрепление Рейнской армии части войск, вызванных накануне в Париж, сюда были затребованы новые воинские части из пограничных департаментов. Все новые департаменты переводились на осадное положение. По этому поводу английская «Таймс» писала: «Во всем этом мы усматриваем невольное признание того, что недовольство существующим режимом и неприязнь к нему получили широкое распространение… Всего за две недели Наполеон III подорвал основы своего трона в гораздо большей мере, чем это было сделано до сих пор объединенными усилиями всех оппозиционных классов вместе взятых»[563]. В том же духе высказывались другие видные английские газеты. Британский посол в Париже лорд Лайонс весьма скептически оценивал положение правительства Паликао Что касается зарубежной социалистической печати, то она единодушно считала министерство Паликао нежизнеспособным. «Империя приближается к своему концу и уже не считает более нужным сохранять маску приличия… С безрассудной и беззастенчивой быстротой она стремится навстречу своему крушению»[564], — писал, в частности, орган германских социал-демократов.