Уж замуж невтерпеж - Надежда Тутова

Переселенцы? А это он о чем?

— Эфиан, а о каких переселенцах идет речь? — не удержалась я от вопроса.

Жармю надменно хмыкнул, как бы говоря, он и не сомневался в моих умственных способностях. Не понимаю я: ну как можно так жить? Все время хмурясь, хмыкая, сердясь. И как-то не вяжется образ, нарисованный со слов латрирского мальчишки да прочих. Не верится, что Жармю мог дать целую серебряную монету кому-то. И такому мог городской голова поклониться. Что-то тут не чисто! Но не мне других судить, ведь и я правду скрываю.

— О тех самых переселенцах, которые стали фелитийцами. Вернее тогда они именовались иначе, а потом появилось королевство Фелития. Княжества всякие позже образовались, — ответил Эфиан и, заметив мой недоверчивый взгляд, добавил — Да-да, были такие времена, когда твоей родной Фелитии не существовало, Эредет.

Да разве такое может быть? Понимаю, могу показаться глупой, с такими-то представлениями об окружающем мире, но для ребенка весь мир заключается сперва в его колыбели, потом в комнате, доме и только спустя годы горизонт расширится до села, деревни или города. И далеко не все представляют себе мир, как множество городов, государств, оставаясь в пределах родного села. А сейчас я похожа именно на ребенка, которому еще все только предстоит узнать.

Эфиана же буквально понесло. Может, устал от молчания своего спутника? И как они тогда путешествовали раньше с Жармю? Я имею в виду без нас, которые задают вопросы и которым можно столько всего неизвестного рассказать.

— В древних, настолько, что мало кто о них помнит, легендах говорится только о четырех королевствах: королевстве людей, королевстве магов, королевстве кошек и королевстве певцов. Только одно сохранилось до сих пор — Листиг. Но когда-то его границы достигали Корольских гор и Сиатского моря. Что стало с остальными, не знает никто. Они будто растворились, исчезли, растаяли.

— А эльфы? Неужто их не было тогда? — ехидно поинтересовалась Сирин.

— Не было. Как растворились в неизвестности прошлые королевства, так из ниоткуда появились эльфы. Такая вот непонятность, — Эфиан спокойно улыбнулся, не обращая внимания на ехидство Благочестивой.

Удивительно! У меня даже слов нет, чтобы описать все чувства и передать все мысли… Да все и понять пока не могу. Было королевство кошек? Магов? Певцов? А певцы не были людьми? И как кошки с остальными общались? Мурлыкали и мяукали как сейчас? Сколько вопросов… Поинтересоваться на счет ответов у Эфиана? Почему-то мне кажется, что и он этого не знает. Хотя, если… Но откуда ему известно вообще об этих королевствах? Нет, спрашивать сейчас не буду, как-нибудь потом, когда с этими его рассказами разберусь.

Стоит ли говорить, что всю ночь мне снились кошки в королевских нарядах и маги с лютнями? Готова поспорить, хотя и не на деньги, Сирин и Феве тоже снилось нечто подобное.

Кенель встретил нас длиннющей очередью на въездных воротах. Причем выехать из города можно было через трое других, но въехать, только через эти, как рассказал эльф. Эфиан с Жармю подозрительно оглядели очередь, привстав в стременах, попытались разобрать, что твориться на воротах, а потом… Не ожидала я, что Жармю умеет плести косу. Да-да, именно этим он и занялся, когда стало ясно, что ждать нам не меньше часа, пока до ворот сумеем добраться. И это самый оптимистичный прогноз, как сказал Эфиан. Отбросив капюшон, парень встряхнулся, словно пес, выбравшийся из воды, разделил длинные локоны на три части и стал заплетать косу, причем так, будто годами только этим и занимался. Под конец, правда, сбился, едва не запутавшись, но на помощь тут же пришел Эфиан, ловко подхватив пряди волос и аккуратно сплетая их в косу. Сирин едва не задохнулась, будто кощунство какое увидела. Только эльф на этом не остановился: бережно, будто тонкой паутинки, коснулся век Жармю. Не могу утверждать, но Эфиан что-то прошептал при этом. Морок наводил? Ведь после этого зрачки парня подернулись дымкой, а потом… стали теплого карего цвета. Ладно, это меня не касается. Как и то, что Жармю накинув капюшон и пряча волосы, выпростал поверх куртки медальон вольных — наемников из восточных земель Фелитии. Жармю — наемник? Ой, что-то я в этом сомневаюсь, причем очень. Да, в нем чувствуется воин, но не такой, что за деньги возьмется за любую работу. Еще одна маскировка? Вполне возможно.

А очередь едва двигается. Шевеления из стороны в сторону есть, но толку от них никакого. Да что случилось-то? Увы, ответа никто не знал, слухи и домыслы всякие были, да и то по обрывкам разговоров остальных ожидающих входа, но истинная причина оставалась тайной. Общий смысл всего сводился к чему-то весьма нехорошему: то ли нападение, то ли разбой, то ли мором вообще попахивает.

Наконец, и мы добрались до ворот. Да, впереди еще человек пятнадцать пешими, да три телеги и четыре всадника, но по сравнению с тем, что было, это совсем немного. Витиеватая надпись, выбитая на каменной ленте над воротами, заставляла волей неволей вознести хвалу Кенелю и пожелать городу дальнейшего процветания, а также вводила в курс об оплате — десять медяников за пешего путника, пятнадцать всаднику и все двадцать за повозку, телегу или еще какое транспортное средство. А в Мальбурге поменьше было. Но это не Мальбург, а Кенель, и пора бы уже платить, ведь, хвала Всевышнему, подошла наша очередь.

В воротах нас встретили шесть стражников при полном вооружении, да два казначея. И один королевский дознаватель! Причем второго ранга, что говорит о серьезных происшествиях в городе или его окрестностях. Это вам не третий ранг, посланный для успокоения и напоминания — ничто не скроется от королевского ока. На первый взгляд и не скажешь, что этот среднего роста мужчина с вполне обычным лицом, в обычном, как и у многих других, наряде — королевский дознаватель. Но, по словам папа, именно таких серых и обычных личностей и стоит опасаться. Буквально прячась за своей обыденностью, сливаясь с окружающими, они проникают повсюду, узнавая даже то, что хочется скрыть. И никакой магии при этом не применяют.

Дознаватель смерил нас цепким взглядом, задержавшись особо на Эфиане и Жармю. Эльф лишь презрительно-высокомерно выгнул бровь, являя миру то самое отношение превосходства, о котором мне говорила наатцхешта. Не знаю, быть может, будь этот взгляд направлен на меня, и не такое подумала бы. Но Эфиан никогда высокомерно не смотрел на меня, лишь иногда одаривая ехидными взорами Сирин. Жармю не прятал глаз, но и смотрел в никуда. Равнодушие, покорность, покой — вот чувства, воплощенные сейчас в парне. А еще готовность к бою: стоило только одному из стражников чуть изменить наклон пики, как правая рука молнией метнулась вниз, уверенно коснувшись оголовья меча. Дознаватель едва заметно кивнул, и нас пропустили дальше. Естественно, въездную подать взяли, как и с остальных. И это замечательно, потому как ничего особенного в нашей компании не заметили. А ведь этого добивались?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});